Кровь вторая. Орда

Послание казалось обычным, бытовым. Адресат, как и положено в первых строках изливал тоску по любимой дочурке, о том, как все по ней соскучились. Дальше рассказывал о вполне домашних делах: кто из родственников чем занят, что делает и что планирует делать.

Удивительным, пожалуй, было только то обстоятельство, что письмо, адресованное дочери, не содержало информации о женских родственницах, а только о родственниках по мужской линии, притом, самое большое внимание, было отведено некому дяде Аргаду.

Вообще-то, это письмо имело второстепенный характер, так как самое важное, посыльный передавал на словах и служило лишь своеобразной подстраховкой, на случай неожиданной смерти посланца, например, от болезни по дороге, когда сопровождающие его караван люди, даже не зная сути, могли бы донести вести до царицы, хотя бы таким образом.

Райс внимательно прочитала послание, а значит, и вестнику, и Калли пришлось просидеть в молчании очень долго, потому что царица, по своему обыкновению, читала, останавливалась, задумывалась, возвращалась к уже прочитанному и вновь всё начинала заново.

Наконец, она оторвалась от чтения и передала исписанную тряпицу Калли, которая даже не скрывая своей заинтересованности, с жадностью принялась за её изучение, почему-то улыбаясь при этом.

Райс выждала, когда Матёрая закончит чтение, что она продела с удивительной скоростью, и как бы выходя из раздумий, обратилась к вестнику:

— А теперь рассказывай, что велено передать на словах.

Посыльный закрыл глаза и начал монотонно проговаривать, наизусть заученную речь:

— Великий готов к покорению вечного города, но он не тронется с места, пока орды не уйдут в поход. Великий, от своих людей в орде знает, когда и куда пойдёт орда, но не поверит, до тех пор, пока спеть не опустеет.

Вестник замолчал и открыл глаза. Послание оказалось коротким.

— Это всё? — переспросила Райс.

— Да, о Великая Тахм-Райс, — ответил посыльный, наклонив голову.

Матерь задумалась на некоторое время, затем спросила вновь:

— Как долго ты намерен оставаться здесь?

— Я привозил товары для уважаемого Премысла в этот терем, поэтому, я готов, хоть сейчас отбыть в обратный путь.

— Хорошо, — подытожила царица, поднимаясь, — тогда собирайся. Передашь тому, кто тебя послал, что орда ушла на запад к холодным морям. Это будет правдой, так как, к тому времени, как ты доберёшься, именно так всё и произойдёт.

Она подала знак, разрешающий посыльному подняться, а когда тот встал, добавила:

— Пусть Великий начинает. Иди.

Посыльный поклонился и вышел. Райс повернулась к Кали и спросила:

— Ну, что думаешь?

— А что тут думать, Матерь, — ответила та, пожимая плечами, — Куруш действует логично.

Они замолчали, каждая что-то обдумывая и в результате раздумий, молодая Матёрая неожиданно высказалась:

— У меня есть предложение.

— Какое?

— Не надо всех дев в поход отправлять с Агаром. Предлагаю воспользоваться отсутствие персидский стукачей в степи и их войск на наших границах и сделать свой маленький поход в горы. Не сколько с целью наживы, сколько разведать настроения и возможности граничных с нами царств. Пощупать их за вымя, так сказать.

— Зачем?

— Если впереди война, то лучше знать земли, где предстоит это делать. Пути, перевалы, проходы, источники пропитания и воды. Необходимо провести глубинную и по возможности всеохватывающую разведку. Никого из его подданных не трогать, но по возможности и самим следов не оставлять. В идеале было бы, если б он, так и не узнал ничего.

Райс не ответила, но задумалась. Даже заходила из угла в угол, что говорило об ускоренном, а главное, заинтересованном размышлении над предложением. Калли остановила её метания одной фразой:

— Такого стечения обстоятельств, больше не будет, Матерь.

Райс остановилась и вынесла решение:

— Идея хорошая. Мне нравится. Будем думать…

Глава тридцать четвёртая. Они. Дикое поле

Ордынский сход ещё издали, напоминал огромный муравейник. Кибитки, телеги, разномастные шатры и шалаши, а между ними всё пространство занимали люди, костры, опять люди. Всюду кони, внутри, снаружи, в степи между муравейником и рекой паслись огромные табуны.

Солнце уже село, когда новобранцы добрались до края стойбища. Было ещё светло, но Кайсай не поддержал желание Кулика, во что бы то не стало, сразу броситься на поиски атамана, нужной ему орды, к которому направлялся новоиспечённый берсеркер.

Расспросы ближних стойбищ, действительно, результата не дали. Никто такой орды не знал, о таком атамане не слышал и представления не имел в какую сторону их послать, поэтому все посылали, примерно, в одно и тоже место.

Обижаться, собачиться и сцепляться со взрослыми, здоровыми и не в меру пьяными мужиками, оба решили нецелесообразным, поэтому, в конце концов, Кулик сдался и принял план Кайсая, который заключался в том, чтобы наоборот вылезти из этого муравейника и устроиться на ночлег подальше в степи, где и им будет спокойно и коням ещё есть, что пожевать.

Распрягли животину, пустили пастись, а сами устроившись на сёдлах, положив их под голову, развалились на постеленных на землю Кайсаевых баулах и в спокойной летней ночи, любуясь звёздным небом, завязался неторопливый разговор.

— Слушай, Кулик, — начал Кайсай из далека, но уже сформулировав в голове план перетягивания белобрысого на свою сторону, — а в той орде, в которую ты рвёшься, берсеркеры есть?

— Не знаю, — неуверенно ответил Кулик.

— А я знаю. Нету, — уверенно проговорил рыжий, поворачиваясь к собеседнику и ложась на бок, — дед сказывал, что все эти орды, лишь боевое мясо. Нет. Воины там встречаются толковые, но все, как все. Скакать могут, рубить могут, колоть, стрелять, метать ножи, в общем, как обычно, но мы то с тобой не обычные.

Кулик тоже перевернулся на бок, заинтересованно уставившись на искусителя.

— Что ты предлагаешь?

— Элитные воины, такие как мы, служат при верховном атамане и представляют из себя отдельные орды, «особые». Там и доля при разделе другая и слава не по колено.

— Так ты идёшь к верховному?

— Да.

— Да, кто ж тебя к нему пустит?

— Во-первых, пояс, а во-вторых, знак у меня от деда есть.

— А меня кто пустит? У меня ничего кроме топора нет.

— Ну, ты со мной пойдёшь, сначала, а потом потребуешь испытание, но уж там, сам.

Кулик задумался. Кайсай продолжил.

— Я не думаю, что твой отец, если узнает, там на небесах, что его сын, стал уважаемым всеми берсеркером и попал в личную орду самого верховного, обидится.

— Думаю, нет, — ответил Кулик, вдруг осознав свою значимость и показывая тем самым рыжему хитрюге, что его план удался.

— Ну и что мы тогда голову ломаем, лбом по дереву стуча?

— А если не получится?

— А если не получиться, ты всегда сможешь вернуться к своему атаману, которого ты даже в глаза не видел. Он то, никуда не денется.