Кровь вторая. Орда

— А я — Зарине, — по девичьи кокетливо представилась чернявая, будто она не замужняя баба и царская дочь, а кутырка несмышлёная.

Но тут же, сменив детскую непосредственность на повелительный тон правительницы, добавила, прибавляя при этом свою «прибивалку» Славой, — дочь царя Тиграна из рода Ервандидов. Пошли кого-нибудь к отцу. Пусть встречает свою любимую дочь.

Глаза Арварни распахнулись в изумлении. Челюсть отпала на грудь, и он ни с того, ни с сего, лихо спрыгнув с коня, бухнулся на колени, припав лбом к земле. Вся его кавалерия, тут же последовала его примеру.

— Ты не услышал меня, Арварни? — ещё более леденящим тоном поинтересовалась чёрная колдунья.

— О, да, госпожа, — чуть ли не шёпотом, с блаженным придыханием, протянул воин, — я сам поскачу в крепость, чтобы передать эту великую весть повелителю.

— Ну, так, вперёд, — рявкнула разошедшаяся Зарине, совсем перестав улыбаться и обращаясь уже ко всему остальному окружению, скомандовала, — а вы, за дело! Нечего тут, топтаться.

Мгновение и всех, как сдуло единым порывом. Бородач, во всю прыть ускакал, пыля клубами мутной взвеси в воздухе, которая, тут же относилась в сторону лёгким ветерком. Молодняк, отринул к табунам, где застыл, не то в испуге, не то в недоумении, собираясь небольшими кучками и в явно неадекватном состоянии, лихорадочно ища ответ на вопрос, что это было.

Зарине, сняла свою «прибивалку» и только сейчас, вдруг, вспомнила о Кайсае. Она оглянулась и увидела, как тот, обхватив шею своего коня, уткнулся лицом в его гриву.

— Прости, — сказала она сухо, — забыла про тебя.

После чего, снисходительно отвернулась и скомандовала привал.

Кайсай ничего ей не ответил. Он обнимал шею Васа и сознательно спрятавшись от «любимой» за массивным телом скакуна, расслабленно улыбался, но всем видом при этом, показывая, как ему было плохо. Артист.

Обустраиваться на привал не стали, а лишь скинув мешки с заводных лошадей, расположились на мягких поклажах и стали ждать, отпустив своих животных пастись.

В скором времени, предстояло самое важное. Встреча с самим царём армянской сатрапии великой персидской империи. Если честно, то никто не знал, как она пройдёт и чем закончится, и в первую очередь, не знала сама Зарине.

Хоть Райс и успокоила её несколько, уведомив, что послала ему нужную весточку, но в момент ухода отряда из царского стана, ответа на послание не было и реакцию отца на её безрассудную выходку, Зарине, даже представить себе не могла.

Она помнила его ещё совсем молодым и красивым. О сегодняшнем отце, знала, по сути, лишь по переписке, да, со слов Райс. Вообще, очень странными были отношения в их семье, по сравнению с теми, что она видела в степи, что в приютившей её семье царицы, что в своей настоящей, как она считала, семье Терема.

Всю свою сознательную жизнь, Зорине помнила, что ни мать, ни отец, её не любили, а она их за это, ненавидела. Девочка с рождения была товаром, дорогим товаром. Вот из этих меркантильных соображений и строилось всё отношение к ней родителей.

Вот брата её, Баба, любили, баловали, облизывали, а её нет. Ещё бы. Баб был наследник, а она, лишь выгодное вложение, на чьё-то ложе. С годами у неё появилось чувство благодарности к отцу, что не стал выращивать чью-то будущую жену, а отправил расти колдуньей в степь, но любви к нему, так и не появилось.

Зарине, много раз задавала себе вопрос, «зачем он это сделал?». Пытала Райс. Спрашивала в письмах отца. Но Матерь, лишь пожимала плечами, утверждая, что понятия не имеет, да и всё равно ей, что там у него на уме, мол, не её это дело. Отец же, вообще молчал в своих письмах на эту тему, будто не читал её ответные послания, вовсе.

Это была, действительно, загадка из загадок. Зачем, тогда ещё другу Царя Царей, вместо того, чтобы за счёт дочери сблизится или породниться с нужными ему людьми, а может быть и с самим Курушем, он принял решение спрятать её от всех в далёких степях, да ещё и просить Райс об одолжении, посодействовать в обучении колдовским делам. Странно всё это и не понятно.

Сейчас, уверенная в себе и в своём могуществе Зарине, сидела на кожаном мешке и думала, но мысли её были не о том, что планировал отец, она уже пережила эти муки раздумий. Размышляла она о своих целях и планах, которые, стали для неё главным приоритетом.

Она, конечно, выслушает отца, если тот поделится своими планами на счёт дочери, но это, уже не будет иметь никакого значения, если только каким-нибудь образом не пересечётся с ЕЁ планами. А там, будет видно, какую роль сыграть для публики, какие маски примерять для лицедейства.

Если его планы помогут Великой Зарине, она их примет, только по-своему. Если нет, то без сожаления подомнёт царствующего отца под себя. Она прекрасно понимала, что без его силы, в виде ручной армии, ей не совершить задуманного.

Для начала, этой амбициозной деве, его конница была нужна, как воздух. Поэтому, ей придётся искать пути, как эту армию заполучить в свои руки и один из этих путей, сейчас едет рядом с ней — её «муженёк», который по планам будущей Царицы Мира и должен будет возглавить отцовский конный корпус, при помощи отца или вместо него, ей всё равно.

Она разыгрывала Кайсая в тёмную, не посвящая бердника в свои грандиозные планы, но была абсолютно уверена, что слепит из этого самородка всё, что ей будет угодно.

Великий Куруш был особенный человек. Именно его неординарный талант памяти, сделал его Царём Царей. Зарине прекрасно знала это. Кайсай, тоже особенный воин, способный поразить своим колдовским боем, резко выделиться из общей толпы, даже среди лучших воинов, но в отличии от Куруша, что сделал себя сам, у Кайсая будет рядом Великая Зарине, а уж она сможет устроить всё, как надо. С его то умением, да, её колдовским талантом, на него и на неё, уже через несколько лет, будут молиться похлеще, чем на Куруша.

Но к этому времени, она должна стать сильной настолько, чтоб у самого Царя Царей зубы вдрызг разлетелись, коль попробует укусить. Хотя…, если ей удастся дотянуться до самого Повелителя Стран лично, в чём, собственно, она тоже не сомневалась, то появлялся ещё более реальный шанс на достижение цели. Прибрав к рукам обоих, она не только персидскую империю положит в раболепии у своих ног, но и Великую Степь заставит преклонить пред ней колено. Ничто не сможет ей помешать стать Матерью степных народом и тогда, она превратится в ту, о которой будут слагать легенды будущие поколения, затмив своим величием саму Шамирам…