Кровь вторая. Орда

Она растерялась от неожиданности, не успев прибить клыкастого, смогла лишь от страха прижаться спиной к стволу большого дерева, но сработала защита и кабан, врезавшись в неё мордой, как в стену, рухнул у самых её ног, разбрызгивая кровь, из разбитого пятака, по всей округе.

— Идиот, — обозвала его дикая девка и тут же добила из пальца «дрожью», — охотится он на меня вздумал, придурок.

Но вместо того, чтобы заняться тушкой свиного мяса, Райс настойчиво двинулась в направлении заинтересовавшего её запаха. С каждым шагом, аромат становился всё отчётливее и явственнее. Выскочив на большую поляну, где явно пекли блины, молодуха заметалась из стороны в сторону в поисках источника запаха.

Её неожиданно охватила эйфория восторга и обретённого, с таким трудом, счастья, но сколько не бегала, источника, так и не нашла, лишь обнаружила, что, только стоит от этой поляны отойти в какую-нибудь сторону, как аромат становился слабее.

Встав в центр поляны, лесное чудо-юдо хмуро огляделось по сторонам и в голову пришла единственная, как ей показалось, здравая мысль, а может так пахнет нужное место? Решила проверить, тем более другого варианта всё равно не было, как и все разы, до этого.

Не спеша вернулась за тушей кабана. Всего тащить не стала, что надрываться. Оттяпала от него обе задние ноги и притащила их на ароматную поляну. Развела костёр, запекла одну ногу целиком, предварительно запечатав её в глине, наелась.

Валяясь в траве, после сытного обеда, молодуха впервые за последние дни, да, и вообще, наверное, за все дни пребывания в этом лесу, почувствовала себя умиротворённой, по настоящему спокойной, без всяких внутренних команд и защищённой, какой-то непонятной силой, силой самого леса. Она внимательно изучила все ощущения, которые возникали в ней, от пощипывания левой мочки уха, до щекотания кончика носа.

Как и положено, находясь на круге, Райс давно перестала вести счёт дням и не знала, как долго уже находится в этом проклятом лесу, но впервые за всё это время, была по-настоящему счастлива и вновь вспомнила, кто она есть, а не то, что из неё стало.

Скинув с себя разодранный тулуп, в котором до сих пор моталась, так как от рубахи, остались одни огрызки, а рукавов, что пошли на починку сапог, уже давно не было и полечив не долеченную ногу, развалилась на солнышке, пригрелась и заснула.

Проснулась поздно вечером, от чувства тревоги. Вскочила на ноги, набросила тулуп, схватила котомку, настороженно озираясь. Аромат поляны пропал, и Райс тут же догадалась о причинах изменения. Раз, переспала, значит место испортилось, надо искать другое, даже на ночь глядя, но молодуха, так замечательно выспалась, что решила ночь посвятить поиску нового аромата, а за одно, на волков поохотиться, уж больно на них зла была. Есть их не собиралась, но поубивать каждого, кого встретит, считала для себя святой обязанностью.

Волков прибила только пару, притом одним ударом, и что удивительно, под утро действительно нашла новую поляну, только пахнущую жаренным мясом с луком. У Райс аж слюнки потекли. Недолго думая, устроила на ней привал, отметив про себя с удовлетворением, что это уже вторая подряд, нужная поляна!

Развела костёр, вынула из котомки вторую кабанью ногу и впервые за всё время, наконец, решила заняться волосами и даже умылась, хотя своей чумазой рожи, всё равно не видела.

Как и на первой поляне, Райс завалилась спать сразу после еды и проспала до вечера, проснулась отдохнувшей и выспавшийся, полной сил и целеустремлённой на поиски третьей по счёту поляны.

Ночь прошла спокойно, даже никого не убила, вот только поляны найти не смогла, как не старалась. И день весь потратила на поиски и совсем было отчаялась, как под самый вечер, наткнулась на большую поляну, которая не пахла едой, как первые, а источала привычный для полян аромат, благоухая цветами и травами, но и на ней Райс почувствовала спокойствие и защищённость, пощипывание мочки уха, чесотку носа и поверив в свои ощущения, приняла решение о ночлежки на ней.

Костра не разводила. Догрызла остатки кабаньей ноги и завернувшись в рваный тулуп, по надеясь на удачу, уснула.

Утром, действительно, проснулась без волчьей грызни, но со знакомым чувством тревоги и поляна, вроде, не так пахла, как с вечера. Только на этот раз, спешить не стала. Решила спокойно подлечить ногу, а затем уж, и на поиски следующей поляны подаваться.

Настроилась на лечение и нежно поглаживая заживающую лодыжку, подумала про себя, вот бы научиться находить эти поляны по запаху из далека, а не бегать по всему лесу, высунув язык. Первую поляну, нашла случайно. Вторую, спустя ночь. Третью — день, а следующую сколько искать будет? «А ведь «нервная плеть» водная», — думала она, продолжая поглаживать «лечебкой» ногу, — «а вода — стихия колдовская. Ведь, как-то с помощью неё можно определять эти поляны на удалении, чтоб не искать на ощупь? Вот так бы взять и пронюхать всё на расстоянии».

И с этими мыслями, Райс, действительно, взяла и начала воображать, как бы это она сделала и тут же, не успев далеко углубиться в лес в своём воображении, явственно ощутила запах яичной каши, и от неожиданности, даже врезала себе по ноге «плетью», от чего взвизгнула, почесалась и вместо того, чтобы перепроверить открытие, схватила котомку и со всех ног пустилась в том направлении, откуда ей померещился запах.

Визг, вопли, и скаканья по новой поляне, забыв про больную ногу, разогнало всю живность в округе. Счастью её было беспредельно. Она не только поняла, как определять по запаху правильное место для ночлежки, но и как находить их на расстоянии. Там же, на вновь открытой поляне, включив «лечебку», пронюхала всё вокруг и определила, аж шесть таких мест, до которых смогла дотянуться и этого, ей с лихвой хватало для завершения круга.

Царская дочь ожила, перестала быть дикой, занялась волосами и лицом, руками и вообще, телом, но на третьей, по счёту от этой поляне, решила всё вернуть в зад, решив на радостях, устроить представление для встречающих Терема. Она им покажет дикарку озверевшую, она ещё вернёт Мокрой её «Хе-хе»…

К Терему из леса вышло что-то неописуемое. Грязное, оборванное, босиком на одну ногу, из-за пакли замусоренных волос, торчащих дыбом в разные стороны, просматривалось уродливое, непонятно в чём вымазанное, не то лицо, не то морда звериная.

Одна рука, дрожа упиралась на длинную палку, как на посох, на котором были развешаны звериные черепа, притом плохо обработанные, с кусками мяса, в основном беличьи, так как их было проще всего «охотить», вторая рука, превратилась в чёрную культяпку, с длинными острыми когтями, вместо пальцев. Райс, пол дня потратила, вылепливая это произведение из глины и высушивая над углями.

Вся шея и обрывки рубахи, что виднелась из-под отворота остатков тулупа, была красная от крови, притом настоящей, правда, беличьей. Шагало это всё, медленно завывая себе под нос, заранее зародив «дрожь земли» в голове, чтоб птицы во круге замолкли, а прочая живность, попряталась. Страшная и мрачная, она надвигалась на ворота, в которых выстроился комитет по встрече.