Кровавая месса

– Нет. Я должен один исполнить свою роль. Но, Лаура, я настаиваю. Уезжайте из Парижа! Шабо уже назвал имена всех тех, кого он видел в моем доме в Шаронне. Еще немного – и он доберется до вас. Кроме всего прочего, вы же «иностранка», а это не служит доказательством благонадежности.

– Вы правы, но я не просто иностранка, я американка. Да и арест не всегда означает последующий суд и расправу. Ведь Тальма отпустили, он возвращается в театр. Да и ехать мне, собственно, некуда. Разве что в Бретань? Что ж, отлично, я с радостью сведу счеты с Понталеком!

– Не совершайте подобного безумства! Ваши силы слишком неравны, без моей помощи вы не справитесь...

– Вот видите! Уезжайте и не бойтесь за меня. Я дождусь вашего возвращения.

Де Бац тяжело вздохнул.

– Сван сообщит вам новости, когда вернется из Гавра.

– Надеюсь, что все пройдет хорошо.

Казалось, Лаура машинально произносит слова, чтобы только заполнить ставшее невыносимым молчание. Питу молча пил кофе, поглядывая на Жана, и тот видел в его глазах отражение собственной любви... Наконец молодая женщина замолчала, словно исчерпав все темы для разговора. В гостиной теперь был слышен только доносящийся из кухни голос маленького Людовика, который болтал с Биной, с удовольствием поглощая испеченные ею слоеные пирожки с вареньем.

Именно с Биной мальчик чувствовал себя лучше всего. Маленькая бретонка, которая никак не могла выучить правила этикета, была веселой и умела рассказывать забавные истории. С Жуаном маленький король тоже не стеснялся. Старый солдат не пугал его, он испытывал к нему доверие. А вот с бароном де Бацем дело обстояло иначе. Ребенок чувствовал в нем железную волю и относился к барону с невольным уважением, хотя и побаивался его. Лауру Людовик находил красивой, но она слишком напоминала ему фрейлин матери, которые играли с ним, как с куклой.

– Я должен уехать этой ночью. А ты поедешь с мной? – неожиданно задал он вопрос Бине.

– Не-а! – ответила служанка. – Мы должны оставаться здесь, чтобы никто ничего не заподозрил... Но мы скоро увидимся, – поторопилась добавить Бина, увидев, что на маленьком, измазанном вареньем личике появилось расстроенное выражение.

– Ты так думаешь?

– Конечно, я так думаю! Но этой ночью ты должен уехать один с господином бароном. Так будет лучше. Когда надо спасаться бегством, не стоит путешествовать толпой.

– А вот в Варенн мы бежали все вместе, – вспомнил мальчик и помрачнел. – Когда мы уезжали, было так весело... Все переоделись, даже я. Меня одели девочкой, представляешь? Мне это совсем не понравилось.

– И все же сегодня ночью придется это повторить, – раздался суровый голос Жуана.

– Ни за что!

– Нет, придется! Сейчас полиция ищет маленького мальчика. Девочке будет куда легче от нее ускользнуть. Вы должны быть благоразумны, ваше величество.

– А что будет, если меня схватят? Меня убьют?

– Не знаю... Но нас всех – всех тех, кто живет в этом доме, – отправят на эшафот.

Мальчик опустил голову и заплакал.

– Как моего батюшку и мою матушку? Нет, я не хочу! Не хочу!

Так выяснилось, что маленький Людовик XVII знал о судьбе своих родителей и жестоко страдал...

Поздно вечером из дома Лауры вышли два солдата Национальной гвардии. Из-за холода они надели свои теплые накидки, но не стали их застегивать. На улице Монблан не было ни души, и даже фонарь возле ворот не горел. Когда они прошли бульвар, один из солдат взял на руки маленькую, бедно одетую девочку, которая до сих пор пряталась под его накидкой, крепко прижималась к нему. Им надо было добраться до дома Кортея. Это было близко, и они не слишком рисковали наткнуться на патруль, но на всякий случай де Бац и Питу приготовили душещипательную историю. Выходя из кабаре на бульваре, они якобы увидели эту девочку, которая бродила там, явно не зная, куда идти. К тому же она была немой, поэтому они решили отвести ее в секцию Лепелетье, чтобы малышка провела ночь в тепле. А утром ее отправят в приют для найденышей.

Судьба благоволила им. Они без приключений добрались до дома Кортея и вошли в низенькую дверь, которую специально оставили незапертой. От Кортея вышел уже только один солдат – Питу возвращался к себе домой, несколько успокоенный удачным началом авантюры. Оставалось только молиться, чтобы и дальше все прошло благополучно.

На рассвете повозка гражданина Гоге с привычными бочками для пива стояла самой первой у еще закрытых городских ворот. Возчик с чувством распевал во все горло «Са ира!», отчаянно фальшивя, но не настолько, чтобы испортить настроение страже. Они уже привыкли к выходкам гражданина Гоге.

– Держу пари, что он уже пьян, как последняя скотина, – сказал солдат своему напарнику, подходя к упряжке.

– Какое там пари, ты его уже выиграл!

И в самом деле, винный аромат чувствовался уже за пять шагов.

– Ну что, гражданин, – крикнул солдат, – опять едешь за пивом в Сюрен? Ты еще не напился?

– Сам ты напился! А вот опохмелиться не помешает. Поверь мне, свежее пивко, да с кусочком сала, да со свежим хлебцем – это что-то! Нет ничего лучше, чтобы погреться в мороз! Вы что-то имеете против? Нет? Ну, тогда я поехал!

– Постой-ка! Мы должны посмотреть, что там в твоих бочках.

– А что ты собираешься там найти? Они пустые, я как раз собираюсь их наполнить.

– Может, оно и так, но надо проверить. У нас новый приказ. Мы должны обыскивать всех, кто выезжает из Парижа.

Гоге поудобнее устроился на козлах, зевнул во весь рот, едва не свернув себе челюсть, и сладко потянулся.

– Обыскивайте, что ж делать! Мне-то плевать. – Он выудил откуда-то снизу бутылку и собрался было отхлебнуть, но передумал и любезно предложил выпить солдатам.

Они не отказались от угощения, но тем не менее тщательно проверили все бочки, кроме одной, которая не желала открываться.

– Эту бочку не трогайте, я ее специально закрыл покрепче!

– А зачем это ты ее закрыл? – с подозрением поинтересовался один из солдат.

– Объясняю! – величественно ответил Гоге. – Там напиток, изготовленный по моему собственному рецепту. Это водка, от нее пиво становится еще вкуснее. А чтобы она не выдыхалась, я никогда не открываю крышку.

– Что ж, сейчас тебе придется ее открыть!

– Какие вы несговорчивые, ребята, – проворчал Гоге, не трогаясь с места. – А что вы ищете-то?

– Тебя это не касается! Эй, вы там, ну-ка помогите нам!

Двое муниципалов подхватили бочку, вытащили ее из повозки и бросили на землю. Она развалилась, оросив растаявший снег водкой.

– Ребята, ну зачем же так! – запротестовал гражданин Гоге. – Бочка-то теперь сгодится разве что на дрова! Что я скажу гражданину Дефье? Я же не на себя работаю!

– Прости, папаша Гоге, но мы же тебе говорили, что нам велели всех обыскивать. Ты наверняка найдешь в Сюрене другую пустую бочку. Не сердись на нас, мы тоже люди подневольные. Теперь можешь ехать дальше.