Кровавая оргия в марсианском аду

–  Служит, - коротко ответила девушка.

–  А за кого он служит, за Демократию или за Империю? - насторожился Иван.

–  Он в пограничной страже, - пояснила девушка. - Они с Чужими воюют, они в политику не вмешиваются.

Понимающе кивнув, Иван подошел к следующему и последнему гражданину Сидонии.

–  Антуан-Мария-Пьер Сохатый, - смущенно протянул ему ладошку мальчик лет восьми. - Я нигде не работаю, я учусь.

–  Иван Перелетный, комендант, - поздоровался с ребенком Иван. Учиться - это хорошо, это правильно. Только хорошо учись, нам в Демократии дураки и лодыри не нужны!

Потрепав смущенного мальчика по голове, Иван поднял руку и бодро принялся считать:

–  Профессор с семейкой - это раз, два, три, четыре. Пьера-Марию считать не станем, ибо отсутствует. Археолог и старший хранитель - еще двое. Будет шесть. Тягомотин, братан, это семь. Гражданин компьютерщик - восемь. Киборг и аристократ - девять и десять. Так. Чего-то не сходится, граждане! По документам - одиннадцать человек!

–  Одиннадцать граждан, извините, - робко поправил его старший хранитель. - Еще уважаемый Керш, лингвист...

–  И где же этот Керш? - скептически спросил Иван.

–  За вашей спиной, уважаемый, - сказал кто-то тихо и властно.

Опустив руку на кобуру, Иван Перелетный обернулся. За его спиной, в открытой двери, стояло покрытое хитином существо - ростом под потолок, с двумя руками, с двумя ногами и двумя головами. На каждой голове имелось по два глаза, два уха и одному клюву.

–  Подкрадываемся? - нехорошо улыбнулся Иван. - Значит, гражданин Чужой, лингвистом работаем? А что ваша Билиатская Империя с Демократией воюет знаем?

–  Знаем, - прогудела левая голова, посверкивая фасеточными глазами. Но семь лет назад мы приняли гражданство Сидонии. Сидония ни с кем не воюет. Си-дония - город-музей, единственный в галактике.

–  Положеньице, - задумчиво сказал Иван. - Значит, ты мирный билиат?

–  Мирный, - согласился лингвист.

–  А правая голова чего молчит?

–  Она думает. - Левая голова повернулась к правой и тихонько дунула той в ухо. Правая поморщилась и сказала:

–  Мы - мирный билиат. Не надо ждать от нас беды. Иван вздохнул и протянул Чужому руку.

–  Керш, - с достоинством протянул Чужой обоими ртами сразу. - Лингвист, специалист по языкам живым и мертвым.

–  Иван Перелетный, комендант, - с сомнением глядя на Чужого, представился Иван. - Что ж, граждане хорошие, познакомились - вот и хорошо. А не покормите ли вы боевого сержанта и его верного хвостатого друга? С делами мы до утра обождем, верно?

***

Ранним марсианским утром, едва лишь взошло далекое солнышко, Иван Перелетный проснулся, за десять секунд заправил койку, за две минуты оправился и почистил зубы, после чего отряхнул щеточкой примявшуюся за ночь форму, посадил на плечо сонного Мстислава и вышел из отведенной ему комнаты.

В коридоре на стульчике дремал старший хранитель Петер Мяэтэ. При появлении коменданта он вскочил, рассыпая бумаги из толстой папки.

–  Оставьте ваши аристократические замашки, гражданин Мяэтэ! - укорил его Иван. - Ну что же вы вскакивать надумали, будто у нас не Демократия! Собирайте свои листочки и двинемся территорию обходить...

Осмотр территории по предложению старшего хранителя начали с зала номер один. Иван одобрил такой четкий подход и бодро двинулся от строения к строению, старший хранитель семенил следом.

–  В первом зале у нас - история космических полетов Земли в двадцатом веке, ранний период освоения космоса, так называемая советско-американская эпоха, - тараторил Мяэтэ. - Начиная от копии первого спутника...

–  Почему копия? - удивился Иван. - Не могли найти оригинал?

–  Он сгорел...
– потупился старший хранитель.

–  Непорядок. - Иван покачал головой. - Когда сгорел?

–  Вскоре после запуска, в двадцатом веке... У нас хорошая копия!

–  Сгорел...
– Иван сделал себе пометку в стареньком органайзере. - Я проверю, когда он там сгорел... У нас, на "Неуверенном", тоже как-то каптенармус написал, что десять бутылей красного вина сгорели... Так, что там еще?

–  Космические корабли: "Восток", "Восход", "Джемини", "Меркурий", "Союз", "Аполлон"...

Иван иронически уточнил:

–  Тоже копии?

–  Большей частью...
– признался старший хранитель. - Тогда плохо строили... да вы посмотрите сами!

Почти полчаса Иван бродил по первому залу, оглядывая макеты, улыбаясь, заглядывая внутрь космических кораблей, качал головой. Потом спросил:

–  А что тут настоящее?

–  Вот эти зонды, они совершенно антикварные! - засуетился старичок. Вот лунные зонды, вот марсианские... Вот "Луноход"-2.

–  Где первый? - небрежно бросил Иван. И ехидно улыбнулся: - Неужели сгорел?

–  В частной коллекции какого-то аристократа, - признался Мяэтэ.

–  Аристократов у нас больше нет, - сказал как отрезал Иван. "Луноход"... первый... разобраться... Нехорошо, гражданин старший хранитель, что мы вторым довольствуемся. Верно?

–  Верно! - Глаза старшего хранителя заблестели. Старая космическая техника явно была его коньком. - А еще скафандр первого космонавта Земли в частной коллекции...

–  Будет здесь, - жестко сказал Иван. - Не сомневайтесь, гражданин. Демократия не позволит разбазарить славные страницы своей истории. А это что за челнок?

–  А это и впрямь челнок, - обрадовался Мяэтэ. - Копия одного из первых челноков, "Челленджера"!

–  Почему копия? - мимолетно осведомился Иван. Мяэтэ молчал.

–  Так, понятненько. - Комендант усмехнулся. - Сгорел? А этот челнок тоже копия? Как он там называется... "Колумбия"... Копия? А оригинал - что?

У старшего хранителя задрожали губы.

–  Ладно, гражданин, - мягко сказал Иван. - Кто старое помянет... Но при мне экспонаты гореть не будут. Ясно?

Старший хранитель закивал.

–  Пойдем дальше, - распорядился Иван, оглядывая зал. - Сгорел... ха...
– Уже у самой двери он остановился, ткнул рукой в какой-то здоровенный аппарат и резко спросил: - Это что у нас такое?

Старший хранитель обернулся и позеленел.

–  Космическая станция "Мир". - Иван покивал головой. - Спрашивать, где оригинал, не стану... Эх, гражданин музейный работник... если бы в космофлоте так относились к имуществу - давно бы нас Чужие завоевали...