Кровавая весна 91-го

— И что, заставили? — Максимов с интересом ожидал ответа.

— Не, — мотнул головой Саня. — Подписи только на днях собирать начали. Может ещё не отправили или жалоба до адресата не дошла.

Разговаривая, парни зашли в ворота школы и слились с потоком спешащих на уроки малышей и подростков. В вестибюле стояло несколько дежурных с красными повязками, проверяющих у детей наличие сменной обуви. Двух старшеклассников они предпочли не заметить. В раздевалке, повесили на стальные крючки куртки и вышли в вестибюль. Первый «алгебра и начала анализа». Кабинет оказался на втором этаже в самом конце коридора.

Максимов зашел вместе с Сашей и с интересом глянул на одноклассников, изученных по школьным фотографиям. В девяносто первом никто из одиннадцатого «А» уже не носил форму. Парни и девушки одевались как хотели, избегая слишком яркой и провокационной одежды.

Максимов помахал рукой сидевшей спереди, впритык с учительским столом Татьяне. Девушка фыркнула и отвернулась, гордо задрав носик. Подмигнул улыбнувшемуся Цыганкову за соседней партой.

Слева от Сереги, расположился нескладный рыжий паренек, с вздернутым носом, усеянным горстью веснушек и яркими голубыми глазами. Затасканный узорчатый свитер с потертый в локтях, раньше явно носили отец или старший брат. Серые брюки тоже не производили впечатления новых.

«Олег Гринченко», — отметил Максимов, продолжая наблюдать за одноклассником — «На школьных фотках он выглядел совсем ребенком, сейчас немного повзрослел».

Рыжий, закрывшись книжкой, украдкой бросал влюбленные взгляды на девушку с волосами цвета спелой пшеницы, заплетенными в толстую косу, и вздыхал. Блондинка не обращала внимания на незадачливого Ромео и сосредоточенно с ручкой в руках, и, шевеля губами, что-то черкала в листике, положенным сверху на раскрытую тетрадку.

Соседка — загорелая шатенка в горчичной импортной блузке, насмешливо сверкнула карими глазами, заметив взгляд Максимова, фыркнула и что-то прошептала в розовое ушко подруги.

«А это Лена Колокольцева и Инга Аус».

Блондинка подняла глаза. Андрей усмехнулся и дружелюбно помахал ладошкой.

— Привет, красавицы. Не сияйте так ослепительно, я не взял с собой мазь от ожогов.

Голубые глазищи блондинки изумленно округлились. Шатенка сверкнула белоснежными ровными зубками и с нескрываемым интересом посмотрела на Максимова.

Гул в классе затих. Все взгляды скрестились на Андрее.

— Чего уставились, леди энд джентльмен? — удивленно спросил виновник торжества. — У меня пиджак белый или рог на лбу вырос? Не смотрите на меня так, будто я вам всем очень много задолжал и неожиданно вернулся из многолетнего путешествия.

— Ты чего, Андрюха, под центрового начал косить? Неожиданно, — усмехнулся смуглый крепыш. Левое ухо у него было по-борцовски сплющено.

«Миша Георгадзе» — мысленно отметил ещё одного знакомого по школьным фотографиям Максимов. — «Похоже, борцуха».

— Не, Михаил, просто надоело притворяться и корчить из себя образцового советского школьника, — небрежно ответил Андрей. — Пора явить народу себя настоящего — единственного и неповторимого.

— Ты вроде и раньше образцовым не был, — хмыкнул Георгадзе. — Аккуратнее будь с комплиментами. Дошутишься, никакое карате не спасет.

— Успокойся, Миша, — ухмыльнулся Андрей. — Ревнивцы нынче не в моде. Девушек покоряют другим. Приятными манерами, красивыми подарками, изысканными комплиментами, а не истериками и угрозами.

— Я тебя предупредил, — буркнул спортсмен и повернулся к соседу — смазливому высокому брюнету, листающему учебник.

— Андрюха, — Саня, уже устроившийся в правом ряду на последней парте, призывно махнул ладонью. — Садись, давай. Через две минуты звонок.

Под заинтригованными взглядами одноклассников, Андрей невозмутимо прошел к товарищу, плюхнулся рядом, открыл дипломат и начал выкладывать учебник и тетрадку.

Дверь кабинета распахнулась. В помещение вошла полноватая невысокая женщина лет пятидесяти в сером костюме. Седые волосы собраны в хвост сзади, строгое лицо без следов косметики.

Загрохотали отодвигаемые стулья. Саня пихнул в бок, замешкавшегося Андрея. Все ученики поднялись с мест, приветствуя учителя.

Учительница окинула взглядом класс и благосклонно кивнула:

— Садитесь.

«Греб твою мать, опять в школе фигней страдать», — вся комичность ситуации только дошла до Максимова. — «Быть снова молодым, это классно, но школа и эти дети. Ну о чем с ними разговаривать мне, пятидесятилетнему дядьке? Ими даже манипулировать неинтересно, всё как на ладони. Мама, роди меня обратно!».

Женщина уселась за стол, раскрыла журнал, пробежалась взглядом по фамилиям учеников.

— Так, вчера мы проходили Интеграл, формулу Ньютона-Лейбница. Кто хочет отвечать по материалу?

Поднялись три руки. Татьянина, ещё одной невысокой девочки и полного парня. Учительница их проигнорировала. Медленно прошлась взглядом по ученикам, остановилась на невозмутимом Андрее.

— Воронов, к доске.

Глава 7

— Как училку зовут? — шепотом спросил Максимов.

— Ольга Викторовна, — в глазах Саши мелькнуло изумление, но ответил он сразу.

— Русин, Воронов, что за разговоры на уроке? — недовольно глянула математичка. Услышать, о чем говорят, она не могла, но движения губ разглядела.

— Извините, Ольга Викторовна, — покаялся Андрей. — Это я виноват. Не сдержался. По теме мне сказать нечего, к доске не пойду.

— Как же ты домашнее задание сделал? — удивилась учительница

— А я его не делал, — честно признался Максимов.

— За честность хвалю, — усмехнулась математичка. — Давай дневник, поставлю тебе заслуженную двойку.

«Не хотелось бы двояку в первый день получать. Попробуем решить вопрос. Училка строгая, но, похоже, свой предмет любит. И серьезно относится к своей работе. На этом и сыграем».

— Ольга Викторовна, что вам важнее добиться отличных знаний по предмету или поставить плохую оценку? — проникновенно поинтересовался Андрей.

— Не понимаю, к чему этот вопрос? — учительница чуть наклонила голову, внимательно рассматривая наглеца. — Конечно, знания — самое важное. Оценка лишь способ указать ученику на крайне низкий, или наоборот, высокий уровень владения предметом, и побудить желание хорошо учиться.

— Отлично, а что если мы с вами заключим договор? — улыбнулся Максимов. — Вы не ставите мне двойку и даете неделю. Я, разумеется, делаю уроки и выполняю домашние задания. Через семь дней можете погонять меня по всей теме, которую мы начали изучать в этой четверти. Если я отвечаю отлично или хорошо, ставите мне «пятерку» либо «четверку». Сдаю на «двойку» или на «тройку», ставите мне дополнительную «пару» за сегодня. Все домашние задания, и это тоже пропущенное, обещаю качественно сделать в самое ближайшее время.