Кровавый Дозор
Шрифт:
Вторая половина апреля радовало хорошей погодой. Многие москвичи, пользуясь теплом, рванули на дачные участки, в разрешенных (и не только) местах молодежь играла на гитарах и жарила шашлыки, но мне все это не грозило - я до сих пор не знал, как подступиться к расшифровке загадочного текста. Надя, специально или нет, поставила меня в положение отверженного, одиночки, заставив самостоятельно решать все свои проблемы. Часто, сидя на лавочке возле дома с очередной сигаретой в губах, я доставал листочки с заклинанием и рассматривал их, как будто это могло мне хоть как-то помочь. Я так часто вглядывался в эти записи, что даже начал узнавать некоторые символы, не понимая, однако, что они на самом деле означают. Это стало моей манией, навязчивой идеей, и хотя я прекрасно понимал, что все
– это вопрос меня интересовал больше всего.
– И, в конце концов, где я смогу достать новую печать?!
– Читаете на староарамейском, молодой человек?
– мои размышления вдруг были прерваны самым бесцеремонным образом. Я поднял глаза. Рядом со мной, слегка пошатываясь, краснолицый и чрезвычайно довольный, стоял дядя Гриша.
– Должен предупредить вас, что вы держите текст вверх ногами, и благодаря этому я смог разобрать несколько слов.
– с умным видом продолжал он.
– Не спорю, так может быть удобнее, но я бы посоветовал вам перевернуть листок.
Ах, вот в чем дело! Я быстро перевернул лист, но понятней от этого он почему-то не стал. Пока я тупо смотрел на строчки, вторая, более умная, половина моего мозга постепенно начала понимать, что дядя Гриша, оказывается, свободно читает то, что здесь написано!
– Я же не всегда был дядей Гришей.
– ответил он на мой невысказанный вопрос и без разрешения уселся рядом.
– Если угостите своей замечательной сигареткой, я могу много интересного вам рассказать.
– Как-то я имел неосторожность угостить всю их бригаду “Сумеречными”, и теперь, увидев меня, они постоянно просили очередное угощение. Кстати, дядя Гриша раньше страдал типичным кашлем курильщика, но после нескольких “Сумеречных” кашель безвозвратно ушел. Мне кажется, что он сопоставил эти два события и сделал правильный вывод. Ко мне он начал обращаться очень уважительно, я бы даже сказал, учтиво, но каждое обращение заканчивал просьбой дать ему одну сигаретку. Наверное, он думал, что я их сам делаю или достаю через какие-то секретные каналы и сигареты, возможно, содержат какую-то запретную травку. Не знаю точно, но с лишними вопросами он ко мне не приставал, и я продолжал снабжать его куревом из своей бездонной пачки.
– Для начала разрешите представиться: доктор филологических наук, профессор, академик РАН, бывший заведующий кафедрой теоретической и прикладной лингвистики МГУ им. М. В. Ломоносова, специалист в области лингвистической типологии и корпусной лингвистики Копунов Григорий Сергеевич, известный вам как дядя Гриша. Как-то так получилось, что по совместительству я еще и доктор физико-математических наук, автор нескольких изобретений и патентов. К сожалению, из всего того, что я знал и умел, мне пригодились лишь навыки, которые я приобрел, самостоятельно ремонтируя свой первый Жигуленок.
– Очень приятно, Антон Городецкий, архивариус, специалист по запыленным полкам и забытым рукописям, - постарался представиться и я, но по сравнению со всеми регалиями дяди Гриши, прозвучало это как-то жалко.
– Никогда не думал, что у нас в доме откроют филиал Российской Академии наук, - пошутил я.
– Наверное, дядя Слава тоже академик какой-то, не зря же вы так похожи!
– Слава?
– дядя Гриша улыбнулся.
– Титулов у него, конечно, меньше, он “всего-навсего” кандидат технических наук, но потенциал у него намного выше. Зато он практик, и даже я сейчас многому у него учусь. Вы же знаете, чем мы занимаемся.
– Знаю, но мне всегда казалось, что руководите всем процессом вы, а не дядя Слава.
– Если вы имеете в виду договориться с заказчиком, то это действительно моя работа, но что касается самого ремонта, то Слава у нас непререкаемый авторитет,
мы с Семеном у него как мальчики на побегушках.– он засмеялся.
– Но давайте вернемся к вашему тексту - что это у вас?
Пока он представлялся, я успел придумать более-менее правдивую версию.
– Я сейчас работаю в довольно запущенном архиве одной московской организации. Недавно, приводя в порядок документы, я нашел какой-то странный текст, который никто не смог прочесть. Более того, никто даже язык не смог определить, вот я и взял его ксерокопию с собой домой - хотел еще в интернете поковыряться. Или хотя бы попытаться найти, к кому можно обратиться за помощью.
– Это вы хорошо придумали, но зря, интернет вам тоже не поможет. А попытаться найти специалиста в вашем случае, это все равно что обратиться к первому попавшемуся человеку на улице. Или нет, даже намного меньше.
– он пожевал губами.
– Сколько населения проживает сейчас на нашем шарике?
– Ну, кажется, около 8 миллиардов.
– Тогда ваш шанс составляет одну восьмисот миллионную долю, потому что во всем мире найдется только с десяток людей, способных это прочесть. А максимум, что вы найдете в интернете, так это то, что ваш текст написан древнефиникийским алфавитом на одном из диалектов арамейского языка. Лично я назвал этот диалект староарамейским и отстоял свое право так его называть в споре с другими лингвистами мирового уровня.
– он внимательно посмотрел на меня. И теперь это уже был взгляд не подвыпившего дяди Гриши, а, как минимум, полковника КГБ.
– Но вы знаете, что меня смущает? В настоящее время в Москве имеется всего два документа, написанных на этом наречии, еще один находится в Ташкенте. Около десятка хранится в Турции, и около полутора сотен в Иране и Ираке, то есть, в мире насчитывается менее двух сотен документов, написанных на этом языке. Если учесть вероятность находки такого документа даже не в Москве, а в России, умножить это на вероятность того, что текст попадет в руки уникального специалиста, то в результате мы получим цифру, бесконечно близкую к нулю. И, тем не менее, вот мы сидим рядом с вами на скамейке и рассуждаем об арамейских языках. Антон, скажите прямо, кто и зачем вас ко мне послал?
Оказалось, что за внешностью потрепанного пенсионера скрывался очень острый и пытливый ум, и мне теперь предстояло тщательно подбирать слова, чтобы не сболтнуть чего-либо лишнего.
– Григорий Сергеевич, до сегодняшнего дня я даже не подозревал, что у вас есть отчество!
– попытался отшутиться я.
– А теперь вы обвиняете меня в том, что я непонятно зачем подсовываю вам непонятный текст на непонятном языке! Попробуйте придумать хоть одну причину, зачем мне это нужно!
– Ну да, ну да, предположим… Семен!
– позвал он вдруг своего компаньона.
– Подойди к нам на минутку!
Ходили слухи, что раньше Семен служил в каких-то спецвойсках и даже принимал участие в каких-то спецоперациях в известных и неизвестных нам горячих точках. По крайней мере, такая информация блуждала между жителями дома, но трудно было поверить, что этот среднего роста седой мужчина в очках когда-то мог подобным заниматься.
– Добрый день, Антон!
– поздоровался подошедший. Рука у Семена оказалась большой, теплой и сухой.
– Что ты знаешь об Антоне?
– спросил дядя Гриша.
– Антон Городецкий, жена Светлана Городецкая, дочь Надежда Городецкая, работает в архиве “Горсвета”.
– Тут же отозвался Семен.
– Жена работает там же, дочь в настоящее время находится за границей. Если нужны дополнительные данные, можем получить в течение часа, - по военному четко, без запинки, доложил он.
Я с трудом приходил в себя - поверить, что такое происходит в обычном московском дворике, было просто невозможно. Хорошо хоть, что перед именами моих девочек он не добавил “Великая Иная” и “Абсолютная Иная”.
– А знаешь, пожалуй мне этого достаточно, - задумчиво произнес дядя Гриша.
– Иди, Сёма, спасибо. Итак, Антон, - повернулся он ко мне.
– Я по прежнему считаю, что вероятность такого события чрезвычайно мала и на досуге обязательно подумаю над этим, но на данный момент пока не вижу причины, зачем понадобилась подобная подводка. Кроме того, мне на самом деле интересно воспользоваться своими навыками и прочесть этот текст. Если ты не возражаешь, я возьму лист с собой и попробую сделать перевод, идет?