Кровавый орел

На столе перед Фабелем лежала тонкая папка с изложением соображений профессора Дорна и предварительным отчетом о вскрытии трупа Ангелики Блюм. Рядом, в прозрачном пакете, был сотовый телефон Клугманна. За вычетом Марии Клее, собралась вся следственная бригада: Вернер Мейер, Анна Вольф и Пауль Линдеманн. Пришла и Сюзанна Экхарт. Видя раздражение начальника по поводу отсутствия Марии, Вернер Мейер пояснил:

– Ей нужно закончить какое-то важное дело. Сейчас придет.

На встрече присутствовали и те шесть детективов, которых Ван Хайден откомандировал на подмогу Фабелю. Сам Ван Хайден сидел в дальнем конце стола.

Фабель начал с рассказа о версии профессора Дорна.

Его слова явно задели Сюзанну Экхарт за живое, и она отреагировала на них достаточно бурно:

– Мне понятно, что герра профессора Дорна разумно привлечь к делу для исторической справки… но почему мы должны всерьез воспринимать его… будем откровенны, вполне любительские упражнения в криминальной психологии? Хорошо, что он вводит нас в курс подробностей древнего культа жертвоприношения, но одновременно он пытается навязать нам свое понимание натуры преступника.

– Профессор Дорн имеет многолетний опыт работы и общения с убийцами, – возразил Фабель.

– Это еще ничего не значит. У него нет специального образования в данной области!

Фабель впился в Сюзанну почти неприязненным взглядом и жестким тоном сказал:

– В свое время я учился у Дорна. Он преподавал в университете европейскую историю. Приблизительно двадцать лет назад его дочь, Ханну, похитили, пытали, изнасиловали и убили. Ей было двадцать два года. И я полагаю, что профессор Дорн… – Фабель сделал паузу, подыскивая выражение покорректнее, – имеет более глубокое понимание натуры убийц, чем… чем мы.

Сюзанна молча потупила глаза.

Фабель не счел нужным упомянуть, что Ханна Дорн перед своей гибелью была его подругой. Он встречался с ней несколько недель, и их влюбленность обещала перерасти в любовь… Однажды, возвращаясь со свидания с Фабелем, она попала в лапы неприметному тридцатилетнему санитару по имени Лютгер Восс. Потом следователь спросил Фабеля, почему в такой поздний час он не проводил ее домой. Ответ был прост: ему нужно было готовиться к экзаменам. Однако в глазах самого Фабеля это его не оправдывало… Если бы он довел ее до дома, трагедии не случилось бы! Если бы… Потом эта мысль грызла его годами. Как раз во время суда над Лютгером Воссом Фабель получил университетский диплом и без колебаний круто изменил свои жизненные планы – пошел служить в уголовный розыск.

Ван Хайден нарушил неловкое молчание после словесной стычки Сюзанны Экхарт и Фабеля.

– Давайте говорить по существу, – сказал он. – Как вы думаете, фрау доктор, вероятно ли, что наш психопат верит во всю эту ерунду про «кровавого орла»?

– Не просто вероятно, а скорее всего именно так. Его письма пронизаны религиозными мотивами. Но если это его искренние мысли, то мы имеем дело с весьма необычной и более сложно структурированной психопатологией. Совершенно очевидно, что свои убийства он планирует заранее и очень детально. То есть тщательно избегает случайностей.

Фабель слушал ее, нетерпеливо вертя карандаш в руке. Затем вздохнул, в сердцах бросил карандаш на стол и сказал:

– Это значит всего лишь то, что ошибки этого гада нам придется долго ждать. И если он действительно сдвинут на религии и его заводит идея о крестовом походе против неверных – это ничуть не лучше сексуальной патологии… Однако все слова о «кровавом орле» могут быть просто дымовой завесой…

– Что вы имеете в виду? – так и вскинулась Сюзанна.

– Мне пока и самому не ясно, что я имею в виду… Вполне возможно, что убийца искренне верит во всю эту чушь, однако главный мотив его действий совсем другой. Не исключено, что у этих преступлений весьма прагматические, так сказать, «разумные» причины. Как иначе объяснить тот факт, что он стер всю информацию в компьютере Ангелики Блюм? И то, что он унес кучу документов из ее квартиры?

Фабель кратко изложил соображения Браунера по этому поводу.

– Что скажете, фрау доктор? – сказал Ван Хайден.

Сюзанна нахмурилась:

– Такая версия имеет право на существование. Известны случаи, когда убийство из каких-либо в широком смысле корыстных целей пытались маскировать под дело рук психопата. – Она повернулась к Фабелю: – По-вашему, в данном случае мотив преступления и методика преступления не совпадают? То есть он убивает не ради удовольствия убивать и без цели удовлетворить актом насилия свою искалеченную психику?

– Вот именно.

– Что ж, может быть, может быть… Мне лично в это верится слабо. Хотя и такой вариант не исключен.

Дверь конференц-зала открылась, и вошла Мария Клее с толстой папкой в руке. Она извинилась за опоздание, но вид у нее был сияющий, словно она только что выиграла в лотерею. После секундной паузы Фабель продолжил:

– Нам нужно больше фактов, иначе мы завязнем в догадках. Давайте копать глубже. Мы непременно должны найти Клугманна и выяснить, что он так упрямо скрывает от нас. Если существует некая скрытая связь между всеми жертвами, ее необходимо установить. Кто-нибудь вышел на след Клугманна?

– К сожалению, ничего нового, шеф, – ответила Анна Вольф. – Клугманн – тертый калач, знает, как скрываться. Мы не спускаем глаз с его подружки Сони, но до сих пор он не пробовал войти с ней в контакт.

– Ясно, – сказал Фабель, задумчиво потирая подбородок. – Займитесь-ка более пристально гамбургскими одинистами. Есть у нас такая религиозная организация – «Храм Асатру». Проверьте, кто в ней, чем они дышат. А вы, Вернер, загляните еще раз к Максвейну и установите, есть ли у него алиби на время убийства Ангелики Блюм.

– Вы не исключаете, что убийца – Максвейн?

– Не исключаю. Мы ведь не успели организовать за ним круглосуточное наблюдение, а он более или менее подходит под описание, которое дала свидетельница, видевшая преступника из машины. Правда, одно несовпадение – у него волосы темные. С другой стороны, мы не знаем, насколько точна наша свидетельница… – Фабель сделал паузу, затем с угрюмым раздражением добавил: – А что касается скрытой связи между всеми тремя жертвами, то тут мы обречены топтаться на месте, пока не выясним, кто такая Моник. Установить ее личность – на данный момент самое важное! Она ведь не с Марса прилетела! Кто-то где-то должен знать, кто она такая.

– Я знаю, кто она такая, – сказала Мария Клее с довольной улыбкой. Все разом повернулись в ее сторону. – И это, скажу я вам, настоящая бомба! – Мария вызывающе посмотрела на Ван Хайдена. – Я уверена, что кое-кто сознательно утаивал эту информацию от нас.

– Бога ради, Мария, не надо дразнить! – почти истерично воскликнул Фабель. Он предчувствовал первый настоящий прорыв в следствии.

– Жертву зовут Тина Крамер. Ей было двадцать семь лет. Хорошая новость – то, что я установила ее личность. А плохая новость – то, каким образом я установила ее личность.