Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942
Шрифт:
Старшина Алексеева перевернула раненого на спину. Бинтовать его рану было нечем.
— В живот... В живот — это хана. — Голос у Стырина дрожал. Но он дрожал и до этого — от холода и оттого, что промокли, когда карабкались на льдину. Стырин вздохнул: — Вы меня на берегу похороните. В земле.
Все молчали. Старшина Алексеева расстегнула полушубок и начала отрывать лоскуты от подола нижней рубахи.
По правому берегу показались ряды кольев с колючей проволокой в три нитки. Река снова делала поворот. Но перед поворотом все, что несли воды, прибивало к правому берегу. Там, на черном мысу, поросшем лесом, виднелся сруб. Стоявшие на коленях на льдине сразу поняли, что это такое. Зимой немцы ставили на своих позициях деревянные срубы, наполовину окапывали их, а остальное маскировали снегом.
Льдину несло прямо к доту.
С левого берега опять закричали. Видимо, их увидели из окопов, отрытых по незатопленной бровке, видневшейся на той стороне. Если бы у них были шесты, можно было оттолкнуться и попытаться направить льдину туда, к своим.
В какой-то момент течение ослабло, и льдина словно повисла в ночи между правым, немецким, и левым, русским, берегом. Но это не могло продолжаться долго. Они подползли к краям льдины и начали грести руками, пытаясь как можно дальше увести ее от черного мыса, куда неотвратимо влекла их река.
Дот тоже отреагировал на их суету — плеснул трассирующей очередью. Пули веером рассыпались по воде правее. Значит, заметили. Сколько им осталось жить? Минуту? Две? Молодых жалко, подумал Кондратенко.
Тогда старый солдат Кондратенко подтащил к себе двоих, самых молодых, и сказал им:
— Молитесь. Читайте, дети, Отче наш. Хоть умрем с молитвой.
Старшина Алексеева сжала голову ладонями и легла рядом с умирающим Стыриным.
— Становитесь на колени и молитесь.
— Мы не умеем, дядя Гриша, — сказала военторговская Маша.
— И ты не знаешь молитвы? — спросил он Студента.
— Не знаю, — мотнул тот головой.
— Я вам буду подсказывать. Я буду шептать, а вы повторяйте как можно громче. — И он зашептал: — Отче наш...
На рассвете их сняли с окровавленной льдины где-то возле Косой Горы. Льдину каким-то невероятным образом прибило к левому берегу. Первым очнулся в жарко натопленной землянке Кондратенко. Попросил кипятку. Напился, лег снова. Рядом, укутанные трофейными одеялами, спали старшина Алексеева, военторговская Маша и Студент.
— А где Стырин? — спросил Кондратенко. Медсестра, сидевшая в углу просторной землянки возле коптилки с книжкой на коленях, посмотрела на него и ничего не ответила. Видать, не знала она, кто такой Стырин и какая с ним стряслась беда.
Войну сержант Кондратенко закончит под Берлином. Довелось ему повидать всякого. И всю жизнь после войны он будет стараться забыть ту льдину, на которой они плыли к своим. Но так и не сможет ее забыть.
Глава 14
«НА ФРОНТЕ РЕДКАЯ РУЖЕЙНО-ПУЛЕМЕТНАЯ ПЕРЕСТРЕЛКА...»
Армия переходит к обороне. Последние попытки облегчить участь 33-й армии. Глухая оборона, Юхнов снова на острие интересов противостоящих сторон. Павловский плацдарм и национальный парк «Угра».
В 20-х числах апреля 1942 года, когда стало ясно, что Западная группировка 33-й армии погибла во время прорыва вместе со своим командармом, штаб Западного фронта, понимая всю тщетность губительных атак на Вяземском направлении, ослабил давление на своих командующих армиями. Генерал Захаркин тут же отдал приказ прекратить атаки. Армия переходила к позиционной обороне на тех рубежах, которые были достигнуты в ходе наступательных действий в марте—апреле. В оперативных сводках за 21 апреля 1942 года появилась такая фраза: «Наступление частей правого фланга армии в соответствии с приказом командующего приостановлено». И тут же: «Для установления связи с частями 33 Армии в ночь на 21.4.42 г. выслано четыре разведывательных группы численностью 6—10 человек каждая. Группы прошли линию фронта в р-не леса сев. ПАВЛОВО, имея направление движения МОСЕЕНКИ, КЛЮЧИК, ЛУКАНОВКА, ЛОМЕНКА. Донесений от разведгруппы не поступило»{63}.
Из оперсводки за 23 апреля 1942 года: «ВВС Армии в ночь с 21 на 22.4.42 г. самолетами У-2 разрушали мосты по ВЯЗЕМСКОМУ большаку на участке ДОБРОЕ, МАРЬИНО, вели поиски группы ЕФРЕМОВА и разведку пр-ка. Произведено 18 самолето-вылетов. Сброшено: 28 ФАБ-50, 8 АО-25. Разрушено 2 моста через p.p. СИЖА, ЛАРИНА. Поиски группы ЕФРЕМОВА результатов не дали. С задания не вернулся один самолет»{64}. Из оперативной сводки за 26 апреля 1942 года: «В течение ночи с 24.4.42 г. на 25.4.42 г. самолетами У-2 сбросили груз в р-не ЛЕОНОВО, АЛЕКСАНДРОВКА, МАХНАТКА. Произведено 5 самолето-вылетов. Сброшено разных продуктов 599 килограммов»{65}. В ночь на 27 апреля самолеты У-2 сбросили в районы, где, предположительно, могли находиться выходящие из окружения разрозненные группы Западной группировки 33-й армии. Сброшено еще несколько контейнеров — 618 килограммов груза.Погода все эти дни стояла теплая, временами столбик термометра в полуденные часы поднимался до 15—18 градусов. Небо порой хмурилось, и накрапывал дождь. По утрам над разливами и в лесных низинах стоял туман. В ночь на 28 апреля подморозило. Этот мороз добил раненых бойцов-ефремовцев, которые все еще ползли по лесным тропам и оврагам на восток в надежде выползти к своим.
Но некоторые все же продолжали движение на восток. Иным посчастливилось выйти. В том числе и на позиции дивизий 49-й армии. Переплывали через Угру в районе Суковки, Павлова, хутора Зуева. В основном это были одиночки или мелкие группы по два-три человека.
22 апреля на реках Угре и Рессе было зафиксировано понижение уровня паводковых вод.
Плацдармы, захваченные в районах Суковки и Павлова, обеспечивались подвозом по воде. Ночами на западный берег устремлялись лодки и плоты. Иногда противник обнаруживал движение, вешал осветительные ракеты и из минометов и пулеметов обстреливал переправы. Вот о чем рассказывают документы: «217 СД. В ночь на 21.4.42 г. на западный берег р. УГРА переброшено 56 человек пополнения, при этом разрывом мины пр-ка опрокинута лодка. При аварии утонуло 2 командира и 4 красноармейца, лодку унесло. <...> 194 СД. Эвакуация раненых с зап. берега р. УГРА производится ночью на лодках. В числе раненых — командир 616 СП майор ПОПОВ, его помощник интендант 3-го ранга БАТАЛКИН и ответственный секретарь комсомола ПАНЧЕНКО. По уточненным данным, во время контратаки 20.4.42 г. пр-к оставил на поле боя до 200 трупов. Захвачено три пулемета».
В конце апреля наступило затишье. Привожу оперативную сводку штаба 49-й армии № 288 от 25 мая 1942 года. Сводки примерно такого содержания поступали в штаб Западного фронта несколько месяцев.
«1. Части армии в течение ночи совершенствовали оборонительные сооружения и вели разведку в своих полосах.
На фронте редкая ружейно-пулеметная перестрелка.
2. 217 СД продолжает дооборудование и совершенствование имеющихся инженерных сооружений и ведет разведку в направлении лес сев. ПАВЛОВО.
Положение частей к 2.00 25.5.42 г. без изменений.
По состоянию на 24.5.42 г. в полосе дивизии построено: ДЗОТ — 23, блиндажей и щелей — 124, НП и КП — 23; отрыто: окопов всех видов — 160, ходов сообщения — 1500 пог. метров; установлено: ПТ мин — 1200, ПП мин — 5286, проволочных препятствий — 7890; произведено лесных завалов — 2320 пог. метров.
3. 194 СД обороняет вост. берег р. УГРА на участке (иск) ТУРАНЕЦ, ГОРЕНЕЦ. В течение ночи части совершенствовали оборонительные сооружения на переднем крае и вели разведку в направлениях: лес южн. РУСИНОВО, лес южн. БЕЛЬДЯГИНО.
Положение частей к 3.00 без изменений.
Разведгруппа 470 СП в количестве 9 человек, пробравшись в ночь на 24.5.42 г. на зап. берег р. УГРА, продолжает разведывать оборону пр-ка; группой разбросано до 2000 экз. листовок.
По состоянию на 24.5.42 г. в полосе дивизии построено: ДЗОТ — 32, блиндажей и щелей — 245, КП и НП — 64; отрыто: окопов всех видов — 149, ходов сообщения — 7930; установлено: ПТ мин — 1485, ПП мин — 786, проволочных препятствий — 7875 пог. метров; произведено лесных завалов — 3900 пог. метров.