Кровавый рассвет

Белая Кость только головой покачал.

В том, что касалось умения проникнуть в чужой разум, подчинить его и добыть сведения, маги альтаро считались большими мастерами. И уж если их постигла неудача, значит, случай и в самом деле сложный.

– Скажи, старший… – Лотис немного помялся. – А что слышно о том олдаге… человеке, которого мы должны были убить в Безарионе?

– Он словно сгинул, исчез вовсе. Хотя сейчас времена такие, рык Азевра разносится по всему Алиону, и новости из дальних краев доходят с большим опозданием. Может быть, мы просто ничего не знаем.

– Старший, а почему… из-за чего вы хотели его погубить? – Задавая такой вопрос, Белая Кость рисковал, и очень сильно. Реши чародей, что воин полез не в свое дело, он сможет устроить выходцу из ствола Алого Заката большие неприятности. – Неужели лишь из-за древнего предсказания?

Хозяин алого Цвета задумчиво почесал подбородок, а после этого заговорил, тщательно подбирая слова:

– Да, тогда все казалось простым… убей одного человека, и страшная участь, ожидающая наш мир, останется легендой… Ты помнишь первое пророчество Вилтана Отверженного?

– Конечно, старший.

– Да, все его знают. Когда я отправлял вас в погоню, то упоминал его. Как там? «Качнутся весы, и сгинет весна, исчезнет покой и опора для сна. Дерзнувший начнет свой безумный поход, отправится в путь за живым Древний Лед. И вестники гнева наложат печать, и мир захлестнет белых демонов рать…» Тот клинок, что олдаг взял из Вечного леса, уничтожил равновесие в Алионе… И это в конечном итоге приведет к тому, что наш мир окажется в сфере притяжения Нижней Стороны. А это означает гибель для всех. Но будь дело только в этом, мы бы вряд ли отправили за человеком убийц. Но есть еще кое-что… – Маг задумчиво потер переносицу. – Тогда мы обратились к Источнику, попытались заглянуть в будущее. Ты знаешь, что он до сих пор не ошибся ни разу… И священная вода показала нам, как тот олдаг, Олен Рендалл его имя, убивает одного из хозяев Великой Бездны…

– Убивает? – Лотису показалось, что пол под ногами качнулся, что все огромное арроба пошатнулось. – Но как такое возможно?

– Сами не знаем, – развел руками обладатель алых одежд. – Может быть, оставив Олена Рендалла в живых, мы потеряли шанс спасти Алион от гибели?

Глава 5 Лесная тропа

Лесистый берег Мероэ показался на девятый день плавания.

Когда матрос с мачты закричал: «Земля!», на лицах сельтаро появились довольные улыбки. Да, эльфы умели строить корабли и ходить по морю, но никогда его особенно не любили.

– Сегодня мы прибудем в Ла-Себилу, – сообщил Саттии Вилоэн тар-Готиан, и благородная физиономия сотника отразила такое облегчение, словно ему сообщили о выздоровлении любимого чада.

– Рада слышать, – буркнула девушка.

Ее настроение было далеко не радостным. Непонятным оставалось, кто они для эльфов – гости или ценные пленники. Их особенно не ограничивали, да и какой смысл запирать кого-либо на корабле, если путь для бегства один – в воду? Но следили постоянно.

На вопросы о том, что ждет их на берегу, и капитан, и сотник отвечали одно: все решат нобили и маги герцогства тар-Халид. Учитывая, как знатные сельтаро относятся к чужакам, можно было ожидать худшего.

Гундихар все пропадал в матросском кубрике, так что Саттия по большому счету осталась в одиночестве. Порой ее звали в гости к капитану, пару раз – к сотнику, и тогда приходилось улыбаться, изображать вежливость. Как говорят среди ланийских альтаро – «держать лицо».

Бенеш по-прежнему молчал.

Б'oльшую часть времени он проводил в каюте в странном оцепенении, глядя в стену. В моменты просветления узнавал давних спутников, открывал рот, но не мог произнести ни единого звука. Осознавая свою ущербность, ученик Лерака Гюнхенского мрачнел и замыкался в себе.

Заключенная в теле Бенеша сила порой давала о себе знать, и тогда из переборок, пола и потолка начинали расти кусты и целые деревья.

Сегодня Саттия выбралась на палубу после завтрака, чтобы немного подышать воздухом. Поднялась на носовую надстройку, и тут ее и отыскал тар-Готиан, принесший радостную весть.

– Мессана чем-то недовольна? – спросил он, увидев, что сообщение о скором завершении плавания ничуть ее не обрадовало.

– Честно говоря, мне трудно ответить на этот вопрос, – проговорила девушка и поправила упавшую на лоб прядь.

Судя по нахмуренному лбу, сотник понял, что разговор свернул не в самом удачном направлении. И он торопливо заговорил, расписывая прелести Ла-Себилы, красоту ее зданий, мощь укреплений, достоинства жителей.

Саттия слушала, ничем не показывая, что ей интересно, а потом берег свернул к востоку, стала видна просторная бухта и белые стены крепости.

– Вот он, – сказал Вилоэн тар-Готиан. – Добрались милостью Морской Хозяйки.

Город не выглядел особенно крупным и делился на две части рекой, больше похожей на разлившийся ручей. К северу от него, на холме, располагалась цитадель, торчали ее высокие башни. Южнее тянулись причалы, над которыми поднимались крыши многочисленных храмов, построенных также из белого камня.

– Ла-Себила, – кивнула девушка.

«Доблесть предков» развернулась, пошла к берегу, с шорохом начали опадать паруса.

На палубе появился довольный Гундихар.

– Ура! Наконец-то! Клянусь бородой моего папы, закончилась эта мерзкая болтанка! Ха-ха! Я смогу пройтись по твердому и выпить пива!

Саттия приложила ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть, что творится на берегу. С удивлением обнаружила, что порт выглядит пустынным, а на берегу виднеется отряд стражников в блестящих кольчугах и шлемах.

– Это что, нас ждут? – спросила она.

– Вне всякого сомнения, мессана, – ответил тар-Готиан. – Почетных гостей встречает сам наместник Ла-Себилы. Будь здесь герцог, и он вышел бы к причалу. Но увы, правитель на войне…

– Все ясно. Я должна забрать вещи.

«Почетных гостей… Как бы не так! Наверняка уже и покои готовят. Глубоко под землей, за толстыми стенами, чтобы никто из нас и не помышлял о том, чтобы удрать», – думала Саттия, спустившись по трапу на среднюю палубу и шагая в сторону кормовой надстройки.

Когда она вновь появилась на палубе, с мешком за спиной и мечом у пояса, корабль подошел к причалу. Перед стражниками стояли несколько сельтаро в расшитых золотом кафтанах и причудливых головных уборах, похожих на ведра из алой ткани.

– Кто это такие? – спросил Гундихар, задумчиво тиская «годморгон».

– Знатнейшие вельможи Ла-Себилы. – Вилоэн тар-Готиан вновь оказался рядом, а за плечами сотника – его воины, снаряженные и вооруженные, точно для битвы. – Вам оказана большая честь.