Кровавый росчерк пророчества

— Та девочка-метаморф, которая работает в Аврорате. Она ещё приходила к тебе, пытаясь забрать в «Нору», — напомнила про Тонкс Алиса. — Я кое-что узнала про неё. Разговорила перед одним из собраний.

— Что-то интересное про эту Тонкс?

— Эта Тонкс, её, кстати, зовут «Нимфадора», родственница твоего крёстного Сириуса Блэка, его двоюродная племянница, если быть точной, — сказала Алиса. — У матери Драко Малфоя, Нарциссы, в девичестве Блэк, есть две сестры. Беллатрикс Лестрейндж — старшая, которая вроде как запытала меня и Френка и сидит в Азкабане вместе с мужем и деверем. И Андромеда Тонкс — средняя сестра, которая нежданно-негаданно выскочила после Хогвартса за магглорождённого хаффлпаффца Тэда Тонкса и была отрезана от своей богатой аристократичной семьи.

— «Вроде как запытала»? — услышал я оговорку про старшую сестру.

— Авторитетно тебе могу сказать, что сотворить то, что произошло с Френком Лонгботтомом и его женой, с помощью пыточных проклятий невозможно, — вздёрнула бровь Алиса. — Даже непростительных. Я бы ещё поверила, если бы это произошло с кем-то одним из них. Мало ли, какая-то индивидуальная непереносимость или реакция, но чтобы оба отреагировали почти одинаково? Нет. Дело явно с «душком». Более того, как, скажи на милость, покалечив тело, можно на эфирном уровне покалечить душу? Я видела и поглощала те осколки. Да и свекровь на похоронах Френка сказала странную вещь и просила прощения за то, что не доглядела. Я бы подумала, что это она про больницу, но она упомянула всю семью и меня, вроде того, что нас во что-то втянули. Но как я её потом ни спрашивала, что ей об этом известно и что она имела в виду — молчит намертво.

— Может, у неё какие-то непреложные обеты даны? — предположил я.

— Я тоже так подумала, но нет, ничего такого, — пожала плечами Алиса. — Кроме всего прочего, Августа просила меня быть осторожней и следить, чтобы Невиллу не слишком заморочили голову. Она не была явно против собраний «Ордена Феникса», но восторга точно не испытывала, что-то бормотала про выбор Френка и его гордость.

— Может, и за Невилла волнуется, и хочет, чтобы он был вроде как Героем? — пожал плечами я. — Миссис Августа вообще себе на уме бабка. Ну так, а что там с Тонкс?

— Тонкс весьма обижена на свою мать, эту Андромеду Блэк. Ненавидит своё имя «Нимфадора». Ещё этот её «дар», — иронично выделила слово «дар» Алиса. — В некоторых источниках такой «дар» метаморфа считали проклятьем. Тем более она это почти не контролирует и максимум что может, это усилием воли сделать свиной пятачок вместо носа. То ещё зрелище. Хотя, конечно, Хигэканэ объявил, что это у Тонкс именно дар и некая печать избранности. Как я поняла, мать Тонкс как раз считала иначе и не слишком любила «проклятую» дочь. Да и, похоже, к магглорождённому супругу давно остыла. Плюс они живут в бедном маггловском районе, а не какой-то магической деревушке. Так что, как сказала Тонкс, она «всё детство провела взаперти вдвоём с дурой-мамашей». Отца Тонкс вроде любит, тот всегда считал, что его дочь «самая волшебная», кстати, я поняла, что это ему очень нравилось, когда она делала свиной пятачок. Этот Тэд вроде бы не был полноправным членом Ордена, но точно из сочувствующих.

— Наверное, в Хогвартсе Нимфадоре не давали прохода, — я обдумывал информацию. — В целом, обычный набор: комплексы, чувство особенности при принижении заслуг и возможностей. Проблемы в семье.

Я высказал Алисе свои предположения насчёт «своего человека» — темнокожего Кингсли Шеклболта с фамилией из «священных двадцати восьми» и предполагаемой тактики Хигэканэ в преддверии выборов Министра Магии. Она со мной согласилась и сказала, что тоже попробует узнать побольше о Шеклболтах в общем и Кингсли в частности.

— Подозреваю, что с этим оборотнем дело обстоит точно так же, — когда мы с ней сошлись во мнениях, что выбор определённых людей в команде «светлых» очевиден, сказала Алиса. — Ты видел его одежду? Налицо бедность и запущенность. Он не женат. Да и если Люпин обучался в Хогвартсе, то точно «всем обязан» нашему величайшему магу столетия.

— Похоже на то. Насколько я помню, Люпин был другом родителей Гарри, а ещё они враждовали со Снейпом-сенсеем, у него раньше на спине были жуткие шрамы от когтей оборотня. Отгадай, какого именно.

— То-то Снейп таким недовольным за столом сидел, — улыбнулась Алиса. — А как этот оборотень с тобой? Вы же с ним познакомились ещё в «Норе»?

— Ага, но тогда я не знал, что это он будет вести у нас ЗОТИ. Только в экспрессе это выяснили. Но со мной он пока ведёт себя довольно ровно и не выпячивает дружбу с Поттерами. Впрочем, наедине мы не оставались.

— Возможно, не хочет, чтобы ты спросил его, где он был долгие годы твоего сиротства, — предположила Алиса. — Кстати, ближайшее полнолуние в следующую субботу. Через неделю.

— Посмотрим, как всё будет, — я зевнул и достал мантию-невидимку. — ЗОТИ с пятого курса по два раза в неделю. Надо посмотреть расписание, но, наверное, всё равно его кто-то будет подменять в «критические дни». Может, даже ты.

— Директор ничего об этом не говорил, но вполне возможно, — согласилась Алиса. — Иди спать.

* * *

Утром в семь тридцать началась традиционная зарядка. Затем завтрак, на исходе которого прилетели совы с газетами. У моей полярной белянки был такой вид, словно она сражалась с остальными совами за самый первый выпуск субботнего «Ежедневного пророка», а потом летела с газетой в лапах от самого Лондона и до Хогвартса. Впрочем, может, так и было. Ураги у меня боевая и странная.

На первой полосе было огромное мигающее название «Месть Тёмного Лорда?! Кто виновен на самом деле? Барти Крауч-младший оправдан. Посмертно». Новость для меня не оказалась сюрпризом, хотя статью написала Рита Скитер, и это уже заслуживало внимания. Было интересно, как же она расставит акценты и на кого спустит всех собак. Крауч же сам был судьёй собственного сына и пострадал от своей же инициативы с ускорением судебного процесса над всеми «Пожирателями Смерти».

«Прошло больше двенадцати лет после смерти Бартемиуса Крауча-младшего, — трагично начиналась статья. — Умный, красивый, начитанный юноша, который когда-то побил рекорд Хогвартса и сдал двенадцать СОВ и двенадцать ЖАБА на «превосходно», родился в июне 1962 года. Сейчас этому мужчине было бы тридцать три года. Но, увы, судьба распорядилась иначе. Барти-младшего оклеветали, и родному отцу: Бартемиусу Краучу, на конец 1981 г. председателю Визенгамота и Главе Департамента Магического правопорядка, под давлением обстоятельств пришлось упечь родного сына в Азкабан. Как многие знают, Барти умер в камере смертников в возрасте двадцати лет. Мальчик, который ещё на суде уверял всех в своей невиновности, не выдержал предательства семьи и общества дементоров.

Такова правда жизни.

Многие винили в смерти Барти, юноши с большим потенциалом, самого отца — Бартемиуса Крауча. За его жестокость и бессердечность. За излишнюю принципиальность. В конце концов, мистер Крауч не выдержал давления и покинул пост главы Визенгамота, а затем и пост Главы ДМП. Все считали этого сурового человека без сердца непрошибаемым. Но на самом деле мистер Крауч искренне скорбел по своему сыну и безвременно скончавшейся жене, просто, как истинный британец, не показывал своих чувств.

Его уверили в виновности единственного ребёнка, и от этого сердце мужчины разрывалось от горя. Всё же мужчины больше верят фактам и доказательствам, чем собственным чувствам. Мать Барти верила чувствам и умерла от горя, когда не стало её сына.

Многие маги верят в судьбу, но мистер Крауч был не из таких.

Нынешней осенью, через тринадцать лет после того рокового суда, разделившего жизнь семьи Крауч на «до» и «после», в Британии был организован Турнир Четырёх Школ, в котором победил наш Гарри. За несколько дней до финала Турнира, тихо и незаметно, не приходя в себя в палате Святого Мунго, скончался Френк Лонгботтом, супруг Алисы Лонгботтом, под редакцией которой в июне вышел замечательный каталог причёсок. Алиса была привлечена к судейству Турнира, но смерть мужа, громыхнувшая как молния на безоблачном небе, изменила её планы. Скорбящей вдове нанесли визиты друзья и немногочисленные родственники.