Кровавый след на песке

— Хорошо, Лэшман, — сказал он охраннику. — Вы можете подождать снаружи. Лью Арчер и я, мы с ним друзья-приятели с давних пор.

В его голосе звучала ирония, но он имел также в виду, что мы вместе с ним однажды обедали «У Муссо» и я допустил ошибку, позволив ему оплатить счет, потому что у него были Тогда представительские деньги, а у меня таковых не было. Он не предложил мне сесть. Но я присел и без его приглашения на ручку одного из кресел.

— Фрост, мне это не нравится.

— Вам это не нравится? Что, вы думаете, чувствую я по этому поводу? Я думал, что мы — друзья-приятели, что у нас полное взаимопонимание: живи сам и дай жить другому. Бог мой, Лью, люди должны доверять друг другу, иначе рассыплется вся ткань.

— Вы имеете в виду грязное белье, которое стираете на людях?

— О чем это вы говорите? Лью, я хочу, чтобы вы отнеслись ко мне серьезно. Меня как профессионала оскорбляет, когда вы этого не делаете. Дело не в том, что я лично что-то значу. Я просто еще один рядовой человек, который старается устроиться в жизни. Небольшая спица в колеснице. — От умиления он опустил глаза. — В очень большой колеснице. Вы знаете, каковы наши капиталовложения в предприятие и контракты, в еще не вышедшие фильмы и во все остальное?

Он прервал свои излияния. В окно с правой стороны мне были видны похожие на ангары павильоны для съемок звуковых фильмов: фасады каменных зданий, городок среднего Запада, тропическая деревушка из района южных морей и типичная улица в поселке на западе страны для вестернов, где дюжины киношных героев совершали свои предсмертные прогулки. Казалось, что студия закрылась, павильоны опустели и надуманную жизнь покинули люди, которые ее придумали.

— Почти пятнадцать миллионов, — произнес Фрост тоном священника, открывающего тайну. — Огромные капиталовложения. И вы знаете, от чего зависит их надежность?

— От спорта на открытом воздухе.

— Не от спортивных упражнений, — мягко возразил он. — Вопрос нешуточный. Пятнадцать миллионов долларов — не шутка. Я вам скажу, от чего зависит надежность. Вы это знаете, но я все равно скажу. — Его пальцы изобразили готическую арку в нескольких дюймах от носа. — Первое — романтический ореол, и второе — добрая воля. Эти две вещи взаимозависимы и взаимосвязаны. Некоторые люди думают, что народ после войны проглотит все, любую вонючую стряпню. Но я знаю, что это не так. Я изучил эту проблему: зрители сколько-то проглотят, но затем мы их потеряем. Особенно в эти дни, когда кинопромышленность подвергается критике со всех сторон. Мы должны держать романтический ореол высоко в глазах общественности. Мы не должны отступать от своего стратегического отношения к доброй воле. От ее психологического благополучия, Лью. И я нахожусь на первой линии обороны.

— Поэтому вы посылаете своих наемников понукать граждан.

— Что вы хотите от меня, свидетельских показаний? Вы не просто один из обычных граждан, Лью. Вы очень быстрый оперативник, но совершаете много ошибок. Вы сломя голову врываетесь в дом Лэнса Леонарда, нарушаете его личную жизнь и повсюду распускаете свои руки. Я только что разговаривал с Лэнсом. Вы поступили совсем неумно, это было неэтично, и об этом не забудут.

— Да, это было неумно, — согласился я.

— Но это цветочки по сравнению со всем остальным. Боже милостивый, Лью, я думал, что вы умеете разбираться в обстановке. Когда же дело подходит к развязке, вы пытаетесь силой ворваться в дом одной дамы, не будем называть ее фамилию... Он широко развел руки и опустил их, не в силах охватить весь объем моего позора.

— Что происходит в том доме? — спросил я.

Он прикусил губу, наблюдая за мной.

— Если бы вы были умны, — а таким я вас всегда считал, — вы бы не задали этого вопроса. Вы бы не затронули эту тему. Но вас очень интересуют факты.

Так я приведу вам один большой факт. Чем меньше вы будете знать, тем будет для вас лучше. И наоборот, У вас еще сохранилась репутация благоразумного человека. Так и оставайтесь им.

— Я думал, что так и поступаю.

— Гм, вы же не глупый юнец. Здесь, нет дураков. Вы высунули свой нос за милю, далее — запретная зона, и вы это знаете. Понимаете, о чем я говорю, или надо расшифровать это с использованием односложных слов?

— Расшифруйте.

Он встал из-за своего письменного стола. Его нездоровые желтоватые глаза избегали моих глаз, когда он обходил меня. Лерой оперся о спинку моего кресла. Вместе с его шепотом распространялся какой-то острый запах, который исходил не то от его волос, не то изо рта.

— Симпатичный парень вроде вас, который лезет всюду, куда его не просят, может вообще перестать двигаться.

Я встал, глядя на него.

— Ждал, когда вы это скажете, Фрост. Меня интересовало, когда вы перейдете к угрозам.

— Называйте меня Лероем. Черт, я бы не стал вам угрожать. — Он отверг эту мысль движением своих плеч и рук. — Я не люблю насилия. Вы знаете об этом. Мистер Графф не любит насилия, и не люблю его я. То есть когда этого можно избежать. Но иногда случайно под колеса таких операций попадают люди, которые всюду суют свой нос. Наша задача — множить друзей, и у нас есть друзья повсюду — в Вегасе, Чикаго, везде. Иные из них с довольно крутым нравом, и им в голову могут приходить некоторые идеи. Вы знаете, как это бывает?

— Нет. Я тугодум с детства. Расскажите мне поподробнее об этом.

Он улыбнулся одними губами, глаза оставались холодны, они походили на темно-желтый кремень.

— Дело в том, Лью, что вы мне нравитесь. Меня порадовала новость о том, что вы находитесь в городе, в добром здравии и все такое. Я бы не хотел, чтобы ваше имя склоняли в междугородных телефонных разговорах.

— Это случалось и раньше. Но я все еще появляюсь тут и там и чувствую себя совсем неплохо.

— Пусть это так и остается. Честно говоря, я — ваш должник, какими бывают старые друзья. Есть некий вооруженный парень, который тут же прикончит вас, если узнает, что вы вынюхиваете. У него есть на то свои соображения, и он найдет для этого подходящее время. И вполне может быть, он уже узнал об этом. Пусть это будет для вас дружеским предупреждением.

— Мне приходилось слышать и более дружеские вещи. Есть ли у этого парня имя?

— Вы узнаете его, но давайте не будем в это вдаваться. — Фрост подался вперед над спинкой кресла, глубоко вдавив пальцы в кожаную обивку. — Постарайтесь быть умным для самого себя, Лью. А вы напрашиваетесь на убийство и стараетесь потянуть и нас за собой. Или как это понимать?

— К чему вся эта мелодрама? Я просто разыскивал одну женщину. Я ее нашел.

— Вы ее нашли? Вы хотите сказать, что вы видели ее... что разговаривали с ней?

— До разговора дело не дошло. Ваш головорез остановил меня у дверей.

— Так что, вы так и не видели ее?

— Не видел, — соврал я.

— Вы знаете, о ком идет речь?

— Я знаю ее имя. Эстер Кэмпбелл.

— Кто вас нанял найти ее? Кто стоит за этим?

— Мой клиент.

— Послушайте, бросьте в разговоре со мной обращаться к пятой поправке к Конституции. Кто вас нанял, Лью?

Я не ответил.

— Изабель Графф? Это она навела вас на эту девушку?

— Вы поехали совсем не в ту сторону.