Кровная месть

Нина появилась минут через десять, и он встал, приветствуя ее. При этом краем глаза заметил, что телохранитель Женя сидит за служебным столиком и угрюмо попивает пиво из высокого бокала. За все время своего пребывания на высоком посту Соснов ни разу не имел случая проверить надежность своей охраны.

— Ты стала такая красивая, — заметил Соснов, когда они сели. — Что с тобой случилось? Получила наследство?

— Да, — кивнула Нина.— Ты уже слышал про то, что произошло в зале суда в Измайлове?

Вадим неторопливо открыл шампанское, остановив знаком кинувшегося к нему на помощь официанта, и разлил по бокалам.

— Давай сначала выпьем,— предложил он.— Я очень рад тебя видеть, Нина.

Нина не ответила, но послушно чокнулась с ним и отпила глоток.

— Они убиты, Вадик.

— Я знаю,— сказал он.— Ты должна быть полностью удовлетворена.

И приступил к закускам.

— Я еще не знаю,— сказала Нина.— Это произошло буквально на моих глазах, и я до сих не оправилась от потрясения.

— Это действительно было так эффектно? — спросил Вадим.

Нина пожала плечами.

— Это было неожиданно и страшно, — сказала она. Вадим не спеша прожевал салат и спросил:

— Так о чем ты хотела со мной поговорить?

— Об убийстве, — сказала Нина. — Ты наверное уже знаешь, эти подонки утверждали, что они выполняли указание какого-то большого человека.

— Ты хочешь спросить, не я ли этот большой человек? — усмехнулся Вадим.

Нина кивнула, глядя на него пристально.

— Нет, это не я, — Вадим отпил глоток шампанского. — А здесь хорошо кормят. Я не понял, ты что, часто здесь бываешь? Метрдотель назвал тебя по имени-отчеству.

— Понимаешь, в чем дело, — продолжала Нина, — мне очень важно это знать.

— Чтобы убить меня? — спросил Соснов с усмешкой.

— Что ты такое говоришь! — воскликнула она с негодованием.

Вадим улыбнулся.

— Ведь есть же кто-то, кто их всех убивает. Почему не ты?

— Ты считаешь меня на это способной?

— Я слишком поздно об этом узнал, — сказал Вадим. — Это же подумать только, этот маньяк перебил уже почти с десяток случайных свидетелей.

— Ты подозреваешь меня? — Нина удивилась очень искренне.

Вадим рассмеялся.

— Перестань, глупая, я же шучу. Хотя, если вспомнить, как ты умеешь стрелять, то можно о многом задуматься.

— Но ты ведь пришел сюда, — возразила Нина. — Значит, все же не испугался.

— Я не верю, что ты считаешь меня виновным, — сказал Вадим.

Нина покачала головой.

— Скажи мне правду, Вадик, — вдруг попросила она жалобно. — Ты действительно ни при чем? Ты не знал, что они будут его пытать?

Соснов оглянулся на оркестр и подумал о том, что жизнь скучна, если ее не разнообразить неожиданными поворотами. Он отпил еще шампанского и сказал:

— Я знал.

— Нет! — невольно вскрикнула Нина.

— Пойми меня правильно, — поспешил объяснить он, сам испугавшись своего признания. — Конечно, я думать не мог, что они дойдут до такого зверства. Максимум, чего я ждал от них, так это легкого мордобоя.

— Ты... — сказала она с горечью. — Так это все-таки ты?

— Я. Мне очень жаль, дорогая... Можешь застрелить меня на месте.

Нина потрясенно молчала.

Соснов достал сигареты, закурил и откинулся на спинку стула. Сигарета в руке дрожала, он тоже был потрясен собственной откровенностью. Полчаса назад, спускаясь в этот ресторан, он и думать не мог, что все так повернется. Видимо, дело было в ней, в Нине.

— Не знаю, что ты теперь обо мне будешь думать, — сказал он. — Я вовсе не собираюсь оправдываться. Тут вечная история, двое мужчин и одна женщина. Я не мог ему простить...

«Что за чушь я несу?» — подумалось ему. Не было тут никакой вечной истории, а было простое оскорбленное самолюбие. Момент ярости сильного человека, которому не подчинились обстоятельства. Раздражение против наглого и самоуверенного капитанишки, которого следовало поставить на место. Оно ведь до сих пор не утихло, это раздражение.

— Я ведь до сих пор тебя люблю, Нина, — сказал он проникновенно.

— Да? — переспросила Нина равнодушно. — А я до сих пор люблю своего мужа.

— Я понял это только потом,— проговорил Вадим со вздохом. — Знала бы ты, что я пережил после всего этого... Как я проклинал себя.

— Знаешь что? — сказала Нина.

— Что? — спросил он.

Нина некоторое время молчала, не решаясь начать.

— Я ни на что не надеюсь, — сказал Вадим. — Я сам все так устроил. Живу с женщиной, которую не люблю, а женщине, которую люблю, я причинил ни с чем не сравнимое несчастье. Глупо...

— Я не верю ни единому твоему слову, — проговорила Нина с трудом. — Я верю, что ты не хотел всего этого, но главным виновником все же являешься ты, Вадик.

«Ну и что?» — подумалось ему. Самое страшное было то, что он не испытывал в отношении происшедшего никаких чувств. Досадное недоразумение. Он давно уже забыл о чувствах. Он забыл, ради чего закручена вся эта многослойная суета, в которой он теперь купался, и ему дела не было до чужих страданий.

— Что я могу тебе сказать? — вздохнул он. — Прости меня, если можешь.

Нина вскинула голову, глянув на него почти испуганно, и вдруг произнесла:

— Я прощаю тебя, Вадик.

И тут какая-то пружина сорвалась в нем, и он громко расхохотался, привлекая внимание соседей.

— Ты меня прощаешь?— смеялся он почти истерично. — Ты?!.. Как это с твоей стороны... благородно!..

— Успокойся, — сказала Нина. — Я говорю очень серьезно.

— Да мне плевать на твое прощение, — прорычал он раздраженно. — И ты, и твой муж всего лишь жалкие ничтожества, не способные ни на что! Убили его, значит, так и надо! Я забыл обо всех вас на третий день после отъезда, понимаешь ты? И ты осмеливаешься говорить мне о прощении?

— Тогда чего ты так разволновался? — спросила Нина и спокойно отпила глоток шампанского.

Соснов смотрел на нее с ненавистью, и его трясло от негодования. Слишком долго он был корректным и вежливым, теперь ему хотелось хамить и ругаться. Чтобы эти суки знали свое место!

Рядом выросла фигура какого-то крупного мужчины, который наклонился и спросил:

— Горячее подавать?

Соснов медленно успокаивался.

— Спасибо, — буркнул он. — Мы уже согрелись. Мужчина отошел, и Соснов произнес со вздохом: