Кровная связь

Питер.

Засранец Привязанный моей сестры, которого я однажды застал за пощечиной. Когда я спросил его об этом, он посмеялся надо мной, сказал, что она несокрушима и может выдержать удар.

Я проломил ему череп в четырех местах.

Потребовалось три часа работы Целителей, чтобы остановить необратимое повреждение его мозга. Аурелия не разговаривала со мной в течение месяца. Она сказала, что я все пойму, когда найду свою Привязанную, но сама мысль о том, что кто-то поднимет руку на Оли, вызывает у меня тошноту.

Они никак не могут найти нас, никак не могут пробиться через Щита, но я все равно набираю номер Норта, я твердо предан красавице, которая лежит со мной на полу пещеры.

Вдалеке, когда солнце медленно поднимается над стеной, я вижу, как массивные ворота распахиваются как раз в тот момент, когда Дрейвен отвечает. Все меры безопасности в мире ничего не значат, когда у них есть кто-то внутри.

— Они здесь, и кто-то только что впустил их.

Глава 26 Оли

Я проснулась от строгого голоса Атласа, моему мозгу понадобилась секунда, чтобы понять, что именно он говорит.

— Оли, вставай и одевайся. Ворота открыты, Щит снят, и нам нужно двигаться прямо сейчас.

Я вскакиваю с кровати, когда он подает мне мою одежду, его джинсы надеты, но все еще расстегнуты, а футболка заправлена под мышку, пока он собирается.

К сожалению, это не самая плохая шутка, которую когда-либо выдавал Атлас, потому что голос Норта требовательно наполняет мою голову. «Оставайся там, где ты есть, Привязанная. Оставайся там в безопасности с Бэссинджером, пока мы не разберемся с этим».

Я поднимаюсь на ноги, немного спотыкаясь на одеялах и запинаясь на словах. — Как? Кто-то должен был впустить их, ты позвонил…

Он обрывает меня, натягивая футболку через голову, прежде чем начать помогать мне с одеждой. — Мы с Сойером одновременно позвонили Норту. Тактические группы уже мобилизованы. Нам просто нужно одеться и быть готовыми, если понадобится выдвигаться. Ты слышала Норта, мы остаемся на месте.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он слышал, как Норт говорил со мной, что он также является частью мысленной связи, которую я разделяю с двумя другими, что одновременно пугает и радует.

Мне нравится эта связь, но он, скорее всего, будет спорить с двумя другими о том, что они говорят мне, используя эту форму безмолвного общения.

Как только я полностью укрываюсь, я следую за Атласом обратно ко входу в пещеру, чтобы оглянуться на город. Если я и сомневалась в том, что Атлас говорил мне раньше, то теперь я не могу отрицать того, что происходит прямо у меня на глазах. Мы с ужасом наблюдаем, как Сопротивление вливается через открытые ворота, десятки грузовиков и более сотни вооруженных и смертоносных солдат Одаренных здесь, чтобы убивать, похищать и калечить.

Наш Щит предал нас… или кто-то убрал их. В любом случае, сотни вражеских Одаренных уже здесь, а весь город — сидячие утки, спящие ранним утром в так называемой безопасности своих новых домов.

В городе есть дети.

Многие из приехавших семей были в основном группами Связных с детьми, которые были в шоке после последних рейдов, и никто из них не был готов к такому.

— Мы не можем просто… сидеть здесь и ждать. Я не могу этого сделать.

Атлас поворачивается ко мне, но мои глаза уже сменились на черные пустоты. Мои узы еще не полностью овладели мной, и не овладеют, пока мне не станет больно, но я не собираюсь убегать от этой битвы. Независимо от того, как сильно этого хотели бы мои Связные.

«Хорошая девочка», — мурлычут мне мои узы, и я чувствую, что все трое моих Привязанных очень сильно реагируют на это.

— Оли, если мы вернемся в город, ты будешь только отвлекать своих Связных и Привязанных. Нам нужно, чтобы все они сосредоточились на уничтожении Сопротивления…

— Нет. Они могут посмотреть, как я это сделаю, — говорят мои узы, и я слегка встряхиваю головой, чтобы прояснить ее, мои глаза сменяются обратно, чтобы я могла говорить за себя.

— Извини, я не собираюсь ждать здесь, пока люди умирают. Если ты что-то и должен знать обо мне наверняка, Атлас, так это то, что я не собираюсь сидеть и ждать, пока меня спасут.

Ему ни капли не нравится такой ответ, но он подходит к сумкам, которые взял с собой, и достает те самые пистолеты, которые ему выдали, когда мы отправлялись за припасами. Мне совершенно не нужен пистолет, поэтому, когда он пытается уговорить меня на него, я просто хмуро смотрю на него и поднимаю руку вверх, как будто он может видеть высасывающий душу дар, корчащийся у меня под кожей при мысли о бойне, в которую мы собираемся ввязаться. Он кивает без лишних слов и забирается в квадроцикл, пристегивая меня, прежде чем отъехать.

— Можешь сделать ту штуку с сетью? Просто чтобы убедиться, что они еще не начали нас искать? Мой отец был тем, кто звонил сегодня утром, есть большая вероятность, что он здесь и ищет меня.

Черт. Разве сейчас время говорить о том, что я, может быть, и согласилась, чтобы его сестра дышала… но его отец? Мертв и исчезнет, как только я окажусь на расстоянии использования дара, что в наши дни довольно далеко.

Когда я говорю Атласу об этом, он закатывает глаза и огрызается: — Ну, очевидно, Привязанная. Любой, кто пришел сюда сегодня, — честная игра, даже моя мама, если пришла сюда, чтобы заняться своей отвлекающей ерундой.

Покончив с этим дерьмом, мы приступаем к работе: он ведет машину как маньяк, а я разведываю. Норт чувствует это сразу же, как только я начинаю это, благодаря его созданиям и теням, уже разбросанным по городу, уничтожающим солдат Сопротивления, как хорошие детки, которыми они и являются.

«Скажи Бэссинджеру, что я сделаю его смерть мучительной и грязной».

Я сжимаю губы, чтобы сдержать хихиканье. «Он может услышать тебя. Кроме того, он просто делает то, что велели ему мои узы, нельзя винить его. Это убедительно».

Ему это совсем не кажется смешным. Когда мы подъезжаем к окраине города, я даю Атласу команду припарковаться. Хорошо, что все эти месяцы я тренировалась с Грифоном, потому что теперь могу пробежать милю за восемь минут без полной смерти, так что мы войдем в этот город и разберемся со всеми, кто нам попадется.

«Оставайся со мной, Оли. Мы сделаем это, но мы сделаем это вместе».

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Атласа, и протягиваю мизинец, что-то глупое, чтобы разрядить напряжение в воздухе. В кои-то веки я чувствую себя спокойно. Я не обуза и не та, кто причиняет здесь вред.