Кровопийца

Я с трудом устроилась напротив. Когда сажусь, в колени простреливает боль. Другое дело ты, Беатрис. Ты всё также молода и красива…

— Я так счастлива видеть тебя, Джанет, — спокойно произнесла она, но я знала, что говорил Беатрис искренне. Улыбка не сходила с её лица, и она быстро перебирала складки платья, что не осталось незамеченным ни мной, ни Айзеком. Он хмурился всё больше.

— Рада за тебя, — я кивнула в сторону её большого живота, — уже решили, как назовете?

— Вилфорд сказал, что хочет, чтобы девочке дала имя я. Я думаю назвать её Анмари'.

— Анмари' Кроули? Красиво и необычно. Я всегда знала, что ты назовешь дочку интересно.

Беатрис тихо рассмеялась, но после опустила взгляд на мою левую руку, в которой я сжимала букет цветов.

— Это Агнесс. Спасибо, что рассказала мне, где она лежит…

— Как иначе, — улыбка на лице Трис стала грустной, и в выражении её лица проскользнула боль. Второй раз пользовалась она своим положением и упрашивала Вилфорда о встрече со мной, и второй раз рядом друг с другом мы чувствовали больше боли, чем радости. В прошлый раз я сказала Трис о своих мыслях, и она, улыбнувшись, ответила, что именно это и удерживает её настоящие мысли, не позволяя забыть, кто она на самом деле.

О Монике я не спрашивала. Я знала, что Габриэль избавился от неё пятьдесят лет назад, и что она сама поплатилась за своё…предательство? Сейчас Беатрис в положении, и я не желаю говорить о тех, кто погиб давным-давно в этот день. 1 июля.

— Как Марвин? — вновь улыбнулась Трис.

— Лежит в больнице. Опять проблемы с почками. С ним сейчас его дочь и внук.

На последнем слове пальцы Беатрис дрогнули.

— Моя мама не очень хорошо себя чувствует, — недовольно проговорил Айзек, — ей нужно поспать. Вы сможете поговорить ещё вечером.

Маленький и агрессивный цербер. Наверное, ты рад, что смог получить столько чистой материнской любви. Что бы ни чувствовала Беатрис, своих детей она никогда не оставит. Она медленно поднялась с кресла, и мы договорились увидеться позднее. Я грустно посмотрела ей вслед.

Благодаря Беатрис мы с Марвином прожили долгую и счастливую жизнь. Каждый из нас обрел любовь, родил детей и уже воспитывал внуков. Мы повидали много стран, были вольны и свободны, и…А как прожила эту жизнь ты, Беатрис? Я не смогла помочь тебе, у меня не было сил, чтобы сделать хоть что-то, и все наши с Марвином попытки лишь провалились.

Из картинной галереи послышались болезненные крики. Что-то ударилось о стену. Вот как…В наше время вампиры были терпеливее и ждали до вечера.

Вилфорд вышел к тебе навстречу, и ты благодарно облокотилась на его руку. Он трепетно поцеловал тебя в висок. Настоящая идиллия. Наверное, лишь мне известно, что чувствуешь ты сейчас, что чувствовала ты тогда, и что будешь чувствовать всю жизнь. Ты умираешь изнутри, а на твоём лице теплая улыбка. Прости меня, Беатрис. Я сохраню твои мечты, о которых более никто не знает. Я не расскажу никому о том, что ты хотела жить в северном городке, в большой светлой квартире, что желала после работы заниматься верховой ездой, а после кушать рамен в аккуратной забегаловке. Но даже этого тебя лишили, ведь тебя ограждают от всего, что может быть потенциально опасно. Лошадь непредсказуема, в забегаловках могут подать что-то некачественное…Из моих глаз текут слезы, и я могу позволить себе поплакать. Мне больно смотреть на то, как тебя обрекли на пожизненные муки, но ещё больнее мне понимать то, что уже завтра я отправлюсь домой. Навещу Марвина, куплю сладостей и отправлюсь к трём внукам, чтобы вместе с ними пойти в парк аттракционов. Наверное, после я посмотрю любимый фильм, а потом вдруг решу достать альбом с немногочисленными фотографиями нашей группы, отправившейся когда-то в замок для опыта. Думаю, я опять смогу позволить себе поплакать. А ты останешься здесь…В дорогой и холодной клетке, в которой всегда нужно улыбаться и в которой ты тоже никому не можешь помочь.