Круг

Антон накрыл мою руку большой теплой ладонью.

– Аня, все нормально, правда. Обещаю, что вам ничего не угрожает. Давайте расскажу обо всем по порядку.

Его прикосновения действовали успокаивающе. И это пугало. Чертовы парадоксы женского восприятия.

– Ладно. Тогда начните с официанта. Чтобы я потом была уверена, что его не будут разыскивать как соучастника моего убийства.

– Официант – мой хороший знакомый. Его зовут Саша. И здесь, и в Кругу.

Я вздрогнула, Антон снова похлопал меня по руке.

– Да, он тоже из Круга, но для вас на данный момент это совершенно ничего не меняет. Многие люди из Круга живут обычной жизнью – учатся, работают, путешествуют, общаются. Никто насильно не вовлекает ни друзей, ни коллег, ни посетителей кафе.

Я подняла глаза и опять поймала смеющийся взгляд.

– Теперь о том, откуда я о вас узнал. Не буду скрывать: Круг – достаточно большая система, есть те, кто помогает координировать людей в разных городах. Я не знаю всей информации и тонкостей этой системы. В нашем городе всем заправляет Мануэла (если захотите, я вас потом познакомлю), именно она сообщает, если появляется новый кандидат в Круг и кому лучше его пригласить. Меня в свое время пригласил как раз Саша. Был не самый лучший период в жизни… Но об этом как-нибудь в другой раз. Я совершенно ничего о вас не знал, пока Мануэла не рассказала. Кстати, вы первый человек, кого мне выпала честь пригласить в Круг. И – нет, я за вами не следил. Только самая необходимая информация: где работаете, как выглядите, почта. Еще я знаю, что вы тоскуете, что недавно развелись. И что вы чудесная, Аня. И заслуживаете людей, которые могут это оценить.

В голове у меня была сплошная каша (противная, серо-бурого цвета, как будто уже постояла немного, размазанная по стенкам неравномерными шмотками).

Принесли чай.

Пока Саша расставлял кружки, я упорно таращилась в окно, чтобы не видеть взглядов, которыми они наверняка обменивались: «Обрабатываю новенькую». – «О, круто, удачи!»

Чай заваривался, в прозрачном чайнике происходила медленная и плавная жизнь: тугие зеленые сверточки раскручивались в большие, мягкие листы, плавно поднимались наверх; некоторые так и оставались покачиваться у самого края, другие задумчиво и неспешно возвращались назад.

– Красиво, правда?

Оказывается, не я одна залипла на реалити-шоу с зеленым чаем.

– Ладно, допустим, вы не в курсе. Вас самого пригласили недавно. Сколько времени вы там, кстати?

– Чуть больше года. – Антон аккуратно разлил по пиалам золотисто-зеленый чай. Пахло и в самом деле вкусно – спелым манго, цветами и медом. – Саша считает, что это попсовый чай, слишком яркие вкусовые добавки, но мне нравится. И почему-то кажется, что вам должен понравиться. Если расслабиться и полностью отдаться процессу, можно почувствовать настоящий вкус.

О да – отдайся процессу, расслабься, подпиши вот здесь и вот здесь, подари нам квартиру и почки.

– Я вообще сторонник чая без добавок – без сахара, молока, лимона.

Я заплакала.

Глава 9

Материал я отобрала. С горем пополам, но отобрала, черновик статьи был почти готов.

И это перестало меня тревожить. Как, впрочем, и все остальное. Я впала в сонное состояние. Не в зимнюю спячку, когда работать в принципе невозможно, а в постоянную, даже приятную дрему: мозг в целом работает, но скорее наблюдаешь со стороны, чем активно участвуешь. Похоже на те студенческие дни, когда после ночных посиделок с вином и гитарой идешь утром на пары – невыспавшийся, с тяжелой головой, но вынужденный включаться в активную жизнь и даже не слишком несчастный от этого, еще полный приятных ночных воспоминаний.

А на улице буйным цветом плескалась весна, опомнившаяся после аномально холодного апреля. Теперь происходило все и сразу – ощущение такое, будто сегодня деревья еще абсолютно серые, а назавтра шелестят густой, сочной листвой, роняют лепестки, и наверху уже воркует над своим гнездом влюбленная птичья парочка.

Выходила после работы, неспешно плыла в сторону дома ленивым, безразличным ко всему облачком, впрочем, не слишком выбивающимся из общего майского пейзажа.

Не чувствовала ни угрызений совести, ни злости из-за воскресного рёва. Ну, подумаешь, рыдала в плечо незнакомого человека. Официант Саша принес дополнительную подставку с салфетками, а посетители косились с разной степенью сочувствия к происходящему. Не все ли равно, по большому счету?

С Антоном больше не виделись. После того, как он высадил меня около дома в воскресенье вечером, от него регулярно приходили сообщения, но отвечать на них было лень.

Настойчивым дятлом откуда-то издалека пробивалась беспокойная мысль о предстоящих выходных, в которые нужно было ехать к Кристине с Димой, поздравлять мальчиков, играть с Сонькой, разговаривать с Лешей… Но в четверг Кристина написала, что двойняшки приболели и семейный сбор решено перенести на неопределенное время.

Из мирной бессмысленности происходящего выдернула суббота и сообщение о том, что мой заказ доставлен в пункт выдачи. В нем были – жуть жуткая – ярко-розовые кроссовки с крылышками по бокам. Сонькина мечта. В прямом смысле розовая.

В этом не было особой справедливости: день рождения ведь праздновали мальчишки. Разумеется, для них у меня тоже имелись подарки, но я прекрасно отдавала себе отчет в том, что наши отношения с Сеней и Темой достаточно прагматичны и рациональны, и подарки – одна из немногих вещей, которые нас связывают (давайте честно признаем, что то же самое связывает большую часть взрослых с не своими детьми).

А вот обмануть ожидания Соньки… Если хоть капля смысла и оставалась в моей жизни, она точно была связана с этой кареглазой кудряшкой.

В общем, вопреки первоначальному плану (ничего не делать. Нет-нет, зубы чистить тоже не буду, даже не уговаривайте) пришлось выцарапывать себя из кровати, приводить в относительно божеский вид и тащиться в пункт выдачи. А потом навьюченной несколькими пакетами втрамбовываться в маршрутку, прогретую так, будто на улице не май нежился, а третью неделю стояла сорокаградусная июльская жара.

Мыслительный и двигательный процессы давались одинаково тяжело, поэтому я сначала пропустила нужную остановку, потом вывалилась на улицу еще более неловко чем обычно и подвернула ногу.

Поковыляла назад, к дому Кристины, утешаясь тем, что через полчаса буду держать на коленях Соньку, зарывшись носом в пахнущие детством волосы (если, конечно, что-то сможет перебить шлейф от воняющих резиной кроссовок, которые в реальности оказались еще более ядовитого цвета, хотя, казалось бы – куда еще?). Нога с каждым шагом ныла все сильней. Черт, а ведь какой-то гений изобрел специальные машины, которые можно вызвать в любую минуту, просто заплатив за это деньги. Кажется, это волшебство и название имеет – такси. Жаль, что сегодня мой мозг неспособен воспользоваться никакими преимуществами цивилизации.

И еще – страдания страданиями – но, помимо самого Леши, я скучаю по его машине. «По нашей машине», – поправил бы меня он, как поправлял обычно. Наша машина, наш дом, наши тарелки… А я ведь была права. Очень самонадеянное местоимение, не думаю, что хоть одна семейная пара может использовать его с полным правом. То есть утром ты искренне говоришь: «Дорогой, где у нас спички?», а к вечеру никаких «нас» нет и в помине, потому что на сказанное в сердцах «Давай разведемся» супруг ничтоже сумняшеся отвечает: «Хорошо».