Круг
Шрифт:
На директрисе темно-серый костюм с большой серебряной брошью на лацкане, очевидно старинной. Блуза цвета слоновой кости застегнута под горло, черные волосы безупречно уложены. Лицо, как всегда, тщательно накрашено. Ребекке приходит в голову, что многие, наверное, считают директора красивой женщиной.
– Садись, – говорит Адриана Лопес, коротко улыбаясь холодной улыбкой.
Ребекка садится в кресло, стоящее возле письменного стола. Директор смотрит ей прямо в глаза, но вдруг ее взгляд отвлекается на что-то.
– Извини, – говорит она и тянется за волосом, приставшим к шерстяному свитеру Ребекки. – Я немного
Ребекка не знает, что сказать.
– Ты наверняка гадаешь, о чем я хотела поговорить с тобой, – говорит директриса и кладет волос в мусорную корзину.
– Нет. Я думаю, что знаю о чем.
У директрисы темные глубокие глаза.
Камень на сердце никуда не исчез. Ребекка с трудом выдавливает из себя слова.
– Кто вам рассказал?
– Рассказал что?
– Юлия или Фелисия? Может, Ида? Или медсестра? Она имеет право рассказывать? Или Мину?
Зачем она назвала Мину? Она ведь хочет ей доверять, должна доверять, если они друзья. Но почему у Мину был такой виноватый вид?
– Что они должны были рассказать о тебе? – спрашивает директриса.
Ребекка чувствует, что вот-вот заплачет. Она плотно сжимает веки.
А может, отпустить ситуацию? Позволить себе упасть и посмотреть, поймают ли они ее. Перестать бояться, что ее тайну разоблачат. Разоблачить ее самой.
– Я думаю, лучше будет, если мы начнем все сначала, – говорит директор.
Ребекка открывает глаза. Растерянность на лице Адрианы Лопес кажется искренней, и Ребекка думает, что, возможно, ошиблась. Может, это и правда обычный разговор?
– Ребекка, как ты думаешь, о чем я хотела поговорить с тобой?
И сразу признание становится невозможным. Тайна снова берет ее в свои тиски. Ребекка поднимается с кресла, на ходу подхватывая сумку.
– Извините, мне нужно выйти, – говорит она.
– Подожди, – слышится голос Адрианы Лопес, но Ребекка уже закрывает за собой дверь.
Она бежит по коридору к главной лестнице. Густав ждет ее внизу в вестибюле. Ждет, чтобы снова убедить в том, что все хорошо. Но онa не может встретиться с ним сейчас. Сейчас она на грани паники. Ей нужно немного побыть одной.
Ребекка продолжает идти вверх по лестнице, сворачивает в коридор. И тут силы вдруг покидают ее. Она прислоняется к стене и медленно сползает вниз.
Сердце бешено колотится.
Только сейчас она понимает, куда пришла.
Прямо напротив – дверь в туалет, где умер Элиас.
Теперь эта дверь заперта. На ней полно листочков и надписей:
НАМ НЕ ХВАТАЕТ ТЕБЯ!!!!!!
IT'S BETTER 2 BURN OUT THAN 2 FADE AWAY [7]
ПРОСТИ
LIVE FAST DIE YOUNG & LEAVE A GOODLOOKING CORPSE [8]
ПРОСТИ ЗА ВСЕ ЭЛИАС
ПРОСТИ МЕНЯ
И глубоко выцарапанные слова, которые кто-то попытался зачеркнуть:
ХОРОШИЙ ПИДАР – МЕРТВЫЙ ПИДАР
Ребекка читает послания одно за другим. У самого пола красиво написано черной тушью:
7
Лучше сгореть, чем угаснуть. (англ.)
8
Живи быстро,
умри молодым, оставь после себя симпатичный труп. (англ.)ONLY THE GOOD DIE YOUNG
ALL THE EVIL SEEMS TO LIVE FOREVER [9]
Люминесцентные лампы на потолке, тихо зажужжав, начинают мигать. И гаснут.
– Так и есть, – вдруг произносит чей-то голос, но в то же время не голос, а как будто отражение ее собственных мыслей, хотя и это тоже не совсем верно. Этот голос совершенно не похож на тот, который ночью в парке дал ей задание сплотить остальных. Тот голос был гостем. Этот вторгся в сознание насильно.
9
Только добро умирает молодым, порок живет вечно (строчка из одноименной песни британской группы Iron Maiden). (англ.)
– То, что здесь написано, правда, – продолжает голос. – Хорошее не может выжить в нашем мире. Ты слишком хорошая, Ребекка.
Ребекке становится страшно. Похожий страх преследовал ее наутро после смерти Элиаса. И вчера, когда она почувствовала, что за ней наблюдают.
Значит, это был ты, думает она. Ее пульс стучит в ушах. Кто ты?
Встань.
Тело Ребекки мгновенно поднимается, так же естественно, как если бы команда исходила от нее самой.
Открой дверь на чердак и иди вверх по лестнице.
Ноги автоматически начинают двигаться. Только теперь она видит, что дверь на чердак полуоткрыта.
Ребекка пытается закрыть дверь. Но натыкается на противодействие силы, намного превышающей ее собственную.
В глазах темнеет, из носа идет кровь и, стекая по губе, попадает в рот. Во рту остается сладковатый привкус металла и земли.
– Не сопротивляйся, – мягко говорит голос. – Это бесполезно.
Чердачная лестница узкая. Ребекка медленно начинает подниматься наверх.
– Что ты хочешь? – Ребекка спрашивает голос, хотя знает ответ заранее. Именно так умер Элиас. Именно так это было.
Вот она уже наверху, на последнем пролете лестницы. Здесь две двери. Одна – хлипкая деревянная, ведущая к чердачным кладовым. И другая – стальная – выходит на улицу. На крышу.
Ребекка видит, как ее рука тянется и нажимает ручку стальной двери. Дверь открывается, ветер бьет Ребекке прямо в лицо. Голубое небо, быстрые легкие облака.
Элиас страдал. Я освободил его от боли. Я помогаю вам, Ребекка.
Пожалуйста, умоляет она. Пожалуйста, я не хочу умирать. У меня четверо младших братьев и сестер… Мои родители… Густав… Мину… Паника мешает ей сформулировать свои мысли.
Они справятся. Лучше исчезнуть сейчас и навсегда остаться в их памяти идеальной.
Ноги Ребекки шагают через порог. Крыша покрыта черным блестящим толем, который скрипит под ногами, когда она идет к краю.