Круги измерений

Виктор не видел смысла возвращаться в коридор. Поэтому он решительно толкнул таинственную дверцу и шагнул вперед. Теперь он стоял в светлом тесноватом помещении, опять же без окон. В метре справа от него устремлялся ввысь лестничный пролет. Наклонный потолок над головой Виктора, несомненно, являлся родным братом этого пролета, продолжающим путь своего коллеги, правда, в противоположную сторону. Путь к лестнице преграждал стол из светлого полированного дерева. За столом сидел седой старик с длинной бородой в позе глубокой задумчивости. Белый балахон старика неслышно трепетал от легкого сквозняка. Именно таким Виктор и представлял себя после полувековых поисков.

— Чего желаешь ты, прибывший? — раздался вопрос.

— Где это я? — вырвалось у Виктора.

— На границе первого круга! — торжественно изрек старик.

— А вы кто? Вахтер? — предположил Виктор.

— Знай же, несчастный, — вознесся и прогремел голос его собеседника, что каждому я вижусь по-своему. Для одних я — наставник, для других — великий маг, для третьих — старый… Впрочем, о них не будем.

— Как это — «вижусь по-своему»? — не унимался Виктор.

— Мир, из которого ты пришел, состоит из реалий, воспринимаемых твоими ощущениями, — произнес старик с таким видом, словно объяснял это уже миллион раз. — Мир, в который ты вступил, сложен из ощущений, сотканных в реалии. Нет одинаковых ощущений, поэтому нет одинаковых миров. Для каждого, избравшего измерения, создается свой мир.

— А почему… — начал Виктор.

— Не спрашивай меня, странник. Ибо твоих знаний недостаточно, чтобы понять мои объяснения, — сказал старик и улыбнулся, довольный тем, что удалось отвертеться от столь навязчивого посетителя и его каверзных вопросов.

— Мир таков, как я его вижу, — попробовал продолжить беседу Виктор. — И таков, как его видят остальные.

— Сначала ты прав, — ответил старик. — Но конец твоих рассуждений двояк. Что ты хочешь сказать: я вижу мир таким, потому что его видят таким все. Или все видят мир таким, потому что его вижу таким я.

Дедушка-маг, видимо, любил пофилософствовать.

— А разве это не одно и то же?

— Разумеется, нет. Если мы отталкиваемся от реальности, воспринимаемой всеми, в том числе и тобой, как от единой для всех константы, то мир един для всех. Но если мы берем в расчет ощущения, возникающие при встрече с реальностью, то они для каждого различны, как различны свинцовое небо, сплошной серый небосвод и белесая полоса облаков без единого разрыва.

— Но ведь все это обыкновенное небо в пасмурный день! Одно и то же для всех трех случаев.

— Да, это одна реальность, но обрати внимание, какие непохожие ощущения. Одна реальность, но совершенно разные чувства, не говоря уже о словах и определениях, — наставник развел руками.

— Но ведь не может быть такого, чтобы я увидел, скажем, дом с крыльцом и трубой, а стоящий рядом — заросший травой холм?

— Может! — радостно объявил наставник. — И если ты поймешь это, то поймешь и сущность кругов. Твой мир таков, каким ты его желаешь видеть.

Старик ловко ухватил за шиворот горбоносого мужичонку в поношенном пиджаке, пытавшегося бочком пробраться мимо стола. Тот напряженно замер и вызывающе засунул руки в карманы брюк с голубыми лампасами.

— Что ты видел на первом круге? — грозно вопросил маг.

— Стада хеггов, — буркнул мужичонка и, вырвавшись, побежал вверх по лестнице.

— Ну, хеггами он назвал искателей, — не сдавался Виктор. — Иначе говоря, толпу людей.

— Нет, хеггами он назвал низкорослых вьючных животных с пушистым хвостом, которые резво носятся по узкому загону с копнами сена возле стен.

— Как мог этот мужичок видеть каких-то животных вместо сборища людей?

— Для тебя это мужичок. А для него ты — порывистый конь из породы Арланов (что, кстати, делает тебе немалую честь. Можешь поблагодарить меня, если хочешь. Ну, как всегда, тишина). Просто вы воспринимаете одну и ту же реальность по-своему.

— Не могу понять, — тяжело вздохнул Виктор.

— Попробую объяснить, — не менее тяжело вздохнул наставник. — Возьмем, к примеру, два цвета — голубой и синий. Для тебя это разные цвета.

— Предположим, — согласился Виктор. — Хотя и нечто общее в них есть.

— Сгущая краски в голубом, мы постепенно получим синий цвет. А внося белизну в синий, мы постепенно переходим к голубому. Согласен?

Виктор кивнул.

— А где граница между ними? Ты можешь указать участок, где кончается синий и начинается голубой?

— Ну, каждый покажет такой участок по-своему.

— Вот именно! Там, где для тебя еще светло-синий, для другого уже темно-голубой! Теперь заменим цвета на реальности и получим две разные реальности, переходящие одна в другую.

— А говорят, что в английском языке и синий, и голубой звучат одинаково.

Данное сообщение, похоже, поставило старичка в тупик.

— Говорят, на Луне собаки лают, — нашелся он. — Я там не был, не знаю. О том ли сейчас речь…

— Но ведь по большому счету эти два цвета — одно и то же.

— Вовсе нет. Просто при определенных обстоятельствах один может перейти в другой и наоборот. А тебе известны они оба. Предположим теперь, что для тебя знаком только синий цвет, а другому — только голубой, а кроме того все промежуточные оттенки отбрасываются. Тогда, увидев нечто среднее между синим и голубым, ты с уверенностью скажешь, что это синий, а твой оппонент станет утверждать — только голубой!

— Значит, и искатели Орлика, и стада хеггов…

— Совершенно верно! Ощутив нечто среднее, похожее на искателей Орлика, твое знание отбрасывает промежуточные стадии, идентифицирует тебя, как одного из искателей, и формирует тебе желание увидеть искателей, как толпу людей. Если оно окажется довольно сильным, то все так и случится. А почему бы желанию не оказаться сильным? Ведь ты вырван из привычной обстановки и всеми силами стремишься попасть в нее обратно. Поэтому даже я чем-то похож на привычную тебе обстановку.

Виктор кивнул.

— Для скэттла — дикого хегга, — продолжил старичок, — конечно же, все окружающие выглядят вьючными четвероногими. Для тебя скэттл — человек или проще — мужчина не слишком шикарного вида, для него ты — хегг или проще — конь, как один из подвидов хеггов, находящихся в полном расцвете сил и возможностей.

— Значит, все окружавшие меня на первом круге — вовсе не люди? — ошарашено произнес Виктор.

— Разумеется, нет. Это совершенно разнообразные личности. Но твое знание здесь, в кругах измерений, не в силах идентифицировать их по промежуточным разделам. Поэтому они видятся тебе единственными известными твоему сознанию разумными существами — людьми.

— Но могу ли я доверять им, не зная, кто они такие?

— А ты уже знаешь! Все они — искатели Орлика. А значит, сущностью чем-то сродни тебе, хотя обликом даже близко тебя не напоминают.

— Так я вижу не самих искателей, а их сущности! — восхитился Виктор.

— Вот! — взмахнул руками маг. — Ты сумел сделать вывод из первого круга, а значит, достоин вступить на второй.

Старик встал и торжественно сдвинул стол, открыв Виктору широкую дорогу.

— А Вы? Вы, наверное, побывали на всех кругах?