Круги ужаса(Новеллы)

Потом приподняла штору из гранатового бархата и выглянула на улицу:

— Так темно еще никогда не было.

Издали донесся пронзительный голос обходчика, возвещавший о половине девятого.

— Сна ни в одном глазу, — пожаловалась Лотта, — и, вообще, нет никакого желания отправляться в постель. Мне кажется, что уличная тьма последует за мной, захватив с собой ветер и дождь.

— Дурочка, — сказала Элеонора, не отличавшаяся нежными чувствами. — Ну что ж! Раз мы не ложимся, поступим, как мужчины, и наполним стаканы.

В комнате воцарилась тишина.

Элеонора поставила в подсвечник три свечи, которые принесли славу свечнику Симе. Они горят чистым розовым пламенем и распространяют восхитительный аромат цветов и ладана.

Я видела энергичное лицо Элеоноры, внезапно потемневшее от дурного настроения. Мне показалось, что и Лотта дышала с трудом. Только лицо Меты, склонившейся над вышивкой, оставалось безмятежным.

Однако я чувствовала, что она внимательно прислушивалась, словно хотела различить какой-то звук в наступившей тишине.

В этот момент распахнулась дверь и вошла Фрида. Она, шатаясь, добрела до кресла у камина и рухнула в него, по очереди обводя нас замутненным взглядом.

— Фрида, — воскликнула я, — что с вами?

Она глубоко вздохнула, пробормотала что-то нечленораздельное.

— Она все еще спит, — сказала Элеонора.

Фрида резко покачала головой. Она пыталась собраться с силами, чтобы заговорить. Я протянула ей мой стакан с водкой. Она осушила его одним махом, как пьют кучера и грузчики.

В любое другое время нас бы возмутил такой вульгарный поступок, но у нее был столь несчастный вид, что мы этого не заметили, тем более что несколько минут назад сами погрузились в какую-то тоскливую атмосферу.

— Девушки, — сказала Фрида, — есть…

Ее взгляд на мгновение смягчился и снова стал тревожным.

— Я не знаю, — прошептала она.

Элеонора трижды стукнула по столу.

— Нет, не могу объяснить, — сказала Фрида.

— Есть что-то? Что вы видели или слышали? Да, что с вами происходит, Фрида?

— Послушайте… — Фрида глубоко задумалась, — я не знаю, как выразиться… но в мой комнате присутствует большой страх.

— Вот как! — воскликнули мы втроем, одновременно успокоенные и взволнованные.

— Вам приснился кошмар, — сказала Мета, — мне знакомо это: когда просыпаешься, то прячешь голову под одеяло.

Но Фрида вновь отрицательно покачала головой:

— Все совсем не так. Мне не приснилось. Я вдруг проснулась и тогда… И в моей комнате был большой страх.

— Боже, — воскликнула я, — это ничего не объясняет!

Фрида с отчаянием тряхнула головой:

— Предпочла бы просидеть всю ночь на пороге дома под дождем, чем вернуться в эту проклятую комнату. Я ни ногой туда!

— Пойду посмотрю, что там происходит, — заявила Элеонора, накидывая на плечи шаль.

Она с минуту поколебалась перед старой рапирой отца, висевшей среди университетских наград, пожала плечами и, схватив канделябр с розовыми свечами, вышла, оставив после себя ароматное облако.

— Не позволяйте ей идти одной! — с испугом воскликнула Фрида.

Мы медленным шагом подошли к подножию лестницы. Свет от свечей Элеоноры терялся, растворяясь в полумраке лестничной площадки перед чердачными помещениями.

Мы остались стоять в полумраке у первых ступенек… Потом мы услышали, как Элеонора открыла дверь. Минута томительной тишины. Я почувствовала, как рука Фриды сжалась на моей талии.

— Не оставляйте ее одну, — простонала она.

И в то же мгновение раздался ужасающий вопль. Я предпочла бы умереть, чтобы не услышать его вновь. Тут же Мета вскинула руку и крикнула:

— Там!.. Там!.. Лицо… Там…

Дом наполнился звуками. Советник и фрау Пилц возникли в ореоле высоко поднятых свечей.

— Элеонора, — икнула Фрида… — Боже, как мы ее найдем?

Ужасающий вопрос, на который я тут же ответила:

— Мы никогда ее не найдем.

Комната Фриды была пуста. Подсвечник стоял на полу, а свечи продолжали безмятежно гореть, распространяя нежный розовый свет.

Мы обыскали весь дом, шкафы, крышу: мы больше никогда не увидели Элеонору.

* * *

Мы сразу поняли, что на помощь полиции рассчитывать нечего. Полицейские участки заполнили сумасшедшие толпы, мебель была опрокинута, все покрылось пылью, а чиновников терзали, как кукол на ниточках. Ибо этой ночью исчезло восемьдесят человек. Одни по дороге домой, другие — у себя дома!

Мир обычных представлений исчез, осталось лишь вмешательство сверхъестественных сил.

После драмы прошло несколько дней. Наша жизнь стала тусклой, мы плачем и испытываем ужас.

Советник Хюхнебейн поставил мощную дубовую перегородку перед чердачными помещениями.

Вчера, я искала Мету; мы начали было переживать, опасаясь нового несчастья, когда наткнулись на нее: она сидела на корточках около дубовой перегородки. У нее были сухие глаза и выражение ярости и гнева на обычно милом лице.

Она держала рапиру отца и выглядела недовольной, что ей помешали.

Мы попытались выспросить ее, что за лицо она видела, но в ее взгляде было полное непонимание вопроса.

С тех пор она замкнулась в полном молчании и не только не отвечает на вопросы, но, похоже, не замечает нас.

По городу ходят слухи, одни невероятнее других. Шепчутся о тайной криминальной банде. Полицию обвиняют в бездействии. Хуже того, всю вину возложили на чиновников.

Но это не помогло.

Странные преступления продолжаются: на заре были найдены изодранные в клочья тела.

Даже хищники не могли проявить больше свирепости в этой бойне в отличие от неведомых негодяев.