Круглая методика. Как сохранить драйв в тяжелые времена

Надо отдать должное моей стойкости: беспощадное сообщение о блокировке сим-карты не вызвало во мне почти никакого отклика. Кто-то другой, оставшись без связи, заволновался бы, но не я. Потому что сведения из письма как-то сразу отодвинули многие вещи на задний план.

Мне сообщали, что с моего счета произведено несколько переводов на общую сумму, равную текущему балансу. Аккуратно, равными порциями за двадцать минут исчезло все, что нажито тренингами, уроками и консультациями. Позже я не раз возвращалась к вопросу: если бы мне захотелось войти в почту на пару часов раньше, удалось бы сберечь деньги?

Когда, отойдя от легкого шока, я позвонила с телефона мужа в сотовую компанию и спросила, почему нет связи, услышала: «Так вы же поменяли сим-карту…»

Понятное дело, в следующие недели мои профессиональные искания отошли в тень. Начались звонки, письма, заявления, походы в ОВД, встречи с чиновниками от сотовой связи и интернет-банкинга, снова звонки и письма. Надо сказать, правоохранительные органы нам не слишком докучали, и мы с мужем довольно быстро смогли из кусочков сложить общую картину происшествия.

В тот памятный день какие-то ловкие ребята пришли в офис сотового оператора и, предъявив доверенность от моего имени, получили новую сим-карту в связи с утерей старой. Предполагаю, что эта часть мероприятия – изготовление фальшивой доверенности и обмен – была самой хлопотной. Потому что дальше все просто: нужен только мой номер и ноутбук с выходом в сеть. Номер привязан к счету в интернет-банке, так что, получив сим-карту, воры поменяли пароль, вошли в мой банковский счет и сняли деньги. Все. Никаких сигналов от банка я не получила, ведь моя прежняя сим-карта заблокирована после замены.

Я долго пыталась взывать к здравому смыслу банка и сотовой компании, но они вежливо разводили руками, повторяя, что хорошо меня понимают. Была доверенность, был телефон, пароль, все согласно правилам – что прикажете делать? Как что – обезопасить своих клиентов, я не знаю, усилить контроль, в конце концов! Так ведь любой может лишиться номера и доступа к своим счетам! Тысячи людей имеют интернет-кошельки и привязанные к ним телефонные номера. Но помочь мне представители компаний ничем не могли. Итогом долгих и малоприятных переговоров с мобильным оператором стала трогательная компенсация в виде зонта с логотипом, букета роз и письма от топ-менеджера с наилучшими пожеланиями и обещанием месяца бесплатных разговоров.

Розы почему-то завяли на следующий день. Через месяц без всякого уже удивления я получила от щедрого оператора обычный счет за связь. Да и зонтик оказался мужским. Но по большому счету это мелочи, ведь кража стала мне хорошим уроком. Дело не только в том, что наша конфиденциальность сегодня не стоит и гроша, и не в том, что самым продвинутым интернет-кошелькам нельзя доверить больше пяти тысяч рублей. Но, как поняла я позже, главным событием стала встреча с майором из полицейского отдела экономической безопасности, куда мое дело попало месяца через три. Я начала просвещать его, как связан счет в интернете с телефонным номером, но он весело прервал меня: «Я это все знаю. Вы не представляете, сколько у нас таких заявлений».

– Так если схема известна, почему нельзя избежать хищений? – недоумеваю я. – Надо как-то повлиять на сотовые компании и интернет-банки, чтобы данные клиентов не утекали.

Он улыбается и говорит ключевое:

– А как мы можем повлиять? Наше дело – материал собрать и отдать в прокуратуру. А вот вы повлиять можете!

– Я?

– Вы все, клиенты. И вообще, если честно, влиять надо не на мошенников и не на операторов, а на вас. Вы сами должны влиять друг на друга.

– Как это?

– Делиться. Обмениваться информацией, налаживать связь. Кинули тебя – расскажи другим, предупреди. Потом собери пострадавших и влияй на фирму, пусть что-то делает…

– Как здорово вы придумали, – искренне хвалю его. – Ведь сотовой компании выгодно узнать у абонентов: что не так в системе безопасности? Подскажите, что исправить?

– Вот именно. Операторам было бы очень полезно народ послушать. Сильно улучшили бы свою работу, я думаю. Но им ведь это не надо. Да и вам…

Я слушаю майора-разыскника, затаив дыхание, усомнившись, что сижу в полиции.

– У нас вот есть общественная приемная ГУВД – рассказывай, жалуйся, предлагай, учтем. Жалко только, не учитывает никто, – улыбается он. – А так задумка хорошая. Коллективный разум! Термин даже такой есть модный…

– Краудсорсинг? – уточняю.

– Наверно, вам виднее, – радуется майор и, подписав мне пропуск, щелкает на прощание авторучкой.

А у меня в голове вдруг тоже что-то щелкает, и я вспоминаю звонок Натальи с ее вопросом о краудсорсинге. Стало как-то не по себе, потому что возникло ощущение, что кто-то (или что-то) мне этот краудсорсинг подсовывает. Коллективный разум… А если это действительно не простое совпадение? Вот здорово, думаю, вот как, значит, коллективный разум решил напомнить о себе, привлечь мое внимание. Шепнул разок, я не услышала. Пришлось ему прыгать, махать руками и кричать – может, так замечу. Заметила. Потеряв почти полмиллиона рублей и столько же нервных клеток. Все же это сигнал, догадалась я, выходя из полиции. И отправилась за книгой Джеффа Хау.

«Помощь зала»

Первое, чем удивила меня книга Хау «Краудсорсинг. Коллективный разум как инструмент развития бизнеса» [4] , – это разнообразие применения краудсорсинга в современном мире. Как много, оказывается, привычных вещей, сделанных силами «толпы». Но это, конечно, не толпа в обычном понимании, а тысячи разных людей, ломающих головы над своей конкретной задачей, вносящих что-то свое в продукт или просто высказывающих свое мнение.

4

Хау Д. Краудсорсинг. Коллективный разум как инструмент развития бизнеса. М.: Альпина Паблишер, 2012. Прим. ред.

Краудсорсинг – это обращение за помощью к внешним источникам. С ним большинство из нас знакомы с детства. Вот вы стоите у школьной доски, написали знак «равно», а что дальше – не имеете понятия. Ваш молящий взгляд скользит по рядам, вы с надеждой всматриваетесь в лица одноклассников, а те подают спасительные знаки. Так вы, сами того не подозревая, используете краудсорсинг.

Это и наука, привлекающая к исследованиям добровольцев, и многочисленные вики-энциклопедии, и помощь зала в телевикторинах, и банки фотографий, не говоря об операционных системах типа Unix, веб-браузерах и поисковых порталах. Да, система ранжирования сайтов по цитируемости – тоже элемент краудсорсинга, ведь позиция зависит от упоминания того или иного сайта, то есть от мнения пользователей. Именно оно формирует поисковые результаты Google и Яндекса. По сути, на краудсорсинге основаны любые рейтинги фильмов, книг, групп, новостей, составленные из мнений «толпы».

Термин crowdsourcing (crowd – «толпа» и source – «источник») ввел Джефф Хау в статье журнала Wired в 2006 году. Один из первых примеров – составление Оксфордского словаря английского языка. Издательство предложило всем желающим присылать термины с определениями. За 70 лет пришло более 6 млн писем.

То есть в общем смысле, когда компания передает решение каких-то задач внешним добровольцам, часто любителям, думающим над проблемой или бесплатно, или за символические деньги, – это и есть краудсорсинг. Практикуется в бизнесе, рейтинговых системах, науке. Взгляд со стороны может давать неожиданный результат: непрофессионал видит то, чего не замечает наметанный глаз специалиста; итог наблюдения – неожиданное, но верное решение.

Родственные понятия:

• аутсорсинг – передача работы внешним профессиональным исполнителям за определенную плату;

• краудфандинг – обращение к «толпе» за средствами на новый проект;

• даунсорсинг – обращение производителя за помощью не просто к внешним силам, а к потребителям продуктов/услуг.