Круглые кубики

Накануне судного дня я до двух часов ночи старательно вычеркивала черным маркером все персональные данные больных на освидетельствованиях, проведенных мужем. Их необходимо было предоставлять приемной комиссии, чтобы убедить экзаменаторов в долгой и плодотворной работе на ниве лечения пациентов. Муж, примостившись рядом, пролистывал последние протоколы, эпикризы и учебники.

А надо сказать, что в последнее время с моей и без того нездоровой головой что-то случилось, и я занялась прикладным творчеством. Юриспруденция – достаточно сухая область, оставляющая мало простора для фантазии. А мне необходимо было каким-то образом отвлекаться от документов, постановлений и распоряжений с инструкциями. Я и раньше делала какие-то бусы-браслеты, а тут решила попробовать новый вид искусства. Декупаж называется. Это когда различные фигурки из папье-маше специальными разноцветными бумажками обклеивают или салфетками, а потом лаком покрывают. В результате минимальными усилиями создаются очень симпатичные предметы интерьера.

Творила я себе потихоньку по ночам, когда уже не было сил копаться в документах. И сотворила однажды… не, не кумира… жирафа. В технике декупаж. Изначально, кстати говоря, думала о пятнистой корове, но сделала жирафа. Не спрашивайте меня, почему именно жирафа – я совершенно равнодушна к этому животному, у меня нет никаких ассоциаций с жирафом, но вот как-то так сложилось. Одним словом, получилось то, что получилось. В технике декупаж.

И подарила я его мужу на день рождения вкупе со всеми остальными подарками, и стоял он у нас на полке, глаз радовал. До того самого утра, когда нужно было собираться на экзамен.

Ночью мой воспаленный мозг, утомившийся от совместной подготовки к экзамену, выдал некий сигнал. Сон приснился. Будто бы надо моему супругу взять с собой на экзамен жирафа. И к нему впридачу мандарин, кусочек черного хлеба и два розовых листочка из тех, которые приклеивают на компьютер, когда хотят оставить кому-то записку. И тогда все получится.

Разбудила я утром мужа, отправила завтракать. А сама задумалась, как бы воплотить мой сон в реальность.

Пока супруг наводил марафет, взяла жирафа, цитрусовое, краюху черного хлеба и стала укладывать в его портфель. За этим занятием он меня и поймал. Даже узел на галстуке ослабил с перепугу и поинтересовался, что на это сказал бы доктор Хауз? Возможно, имеет смысл для начала исключить волчанку и аутоимунные заболевания, а потом назначить антибиотики широкого спектра?

– Так и так, – говорю, – дорогой, было мне видение. Вот это вот длинношеее животное нужно взять с собой. Да не одно, а со товарищи. И тогда все получится, и экзамен будет наш. И не сопротивляйся. Я ж тебе не предлагаю пятачок в колготки положить и под пятку. Ты и колготок не носишь. А жираф – самое то. В яблочко. Вот и мандаринка к нему…

– Хорошо, – легко согласился Миша-Михаэль, видимо, прокручивая в голове, каким образом можно эффектно использовать мое поведение во время экзамена – при рассказе об очередном расстройстве психики. В качестве наглядного примера, так сказать. «Вот, кстати, в подтверждение моей теории могу привести недавний случай из практики. Пациентка замужем, образованная, юрист по профессии…»

У моего мужа есть великолепное качество. Он со мной никогда не спорит. Если что-то не так, то просто делает по-своему и все. Вот и в тот раз Миша покладисто взял портфель с жирафом и, поцеловав меня на прощание, уехал сдаваться.

Пришел на экзамен. Все шло замечательно, муж отвечал на вопросы, приводил какие-то примеры. Экзекуция уже подходила к концу. Позади были сорок пять минут мучений. Оставалась формальность. В какой-то момент его попросили предоставить документы. Те самые, которые я готовила предыдущей ночью. Миша открыл портфель, а из него торчит… голова жирафа. Он же здоровый, жираф-то. Сантиметров тридцать, наверное. Лежа ему было неудобно, и я его поставила.

– Ой, какая красота! А что это у вас? – заприметил животное один из экзаменаторов. – Можно посмотреть?

Ну не откажешь же.

– Да, конечно, – смутился доктор Михаэль и потянул жирафа за голову. Он же не видел, что к его задней ноге я привязала маленький пакетик, в котором лежали мандаринка, хлеб и два листочка… Мысль взять пакетик пришла мне в голову в последний момент. Хлеб оставлял крошки в портфеле.

– Это талисман на счастье. – И супруг полностью вытащил животное на свет божий.

Когда увидел пакетик, было уже поздно. Жираф оказался в руках оппонентов.

– Какая красота! – зацокали языками солидные мужи. – А это что ж такое?

– А это… ему покушать. Экзамен долгий… ну и записать там чего, если нужно. На листочке.

Экзамен на соискание высшей степени… в психиатрии и психотерапии… Солидный мужчина «за сорок» в дорогом галстуке и идеально начищенных ботинках. Ученые люди, протокол, истории болезней на столе. Жираф. А это ему покушать. И заметки сделать, если что. Память у него плохая, у жирафа. Записывать все нужно, а то забывает.

Преподаватели понимающе переглянулись.

– Это у нас в России примета такая. Психиатрическая. Говорят, помогает, – проблеял белый как полотно доктор Михаэль.

– Определенно, – хмыкнул старенький профессор, ведущий протокол. – Время вышло. Документы мы посмотрим. Подождите, пожалуйста, решения комиссии в коридоре.

Я даже знать не хочу, какими словами поминал меня мой благоверный во время нервного ожидания.

– Поздравляю, доктор, – вышел в коридор председатель комиссии, – вы блестяще сдали экзамен. И… спасибо за поднятое настроение. Давно мы так не смеялись.

Муж сухо поблагодарил профессора, забрал документы, крутанул трясущимися руками ключ зажигания и с визгом рванул домой.

– Мишка, ну что?! – Я выскочила в коридор и кинулась ему на шею. – Сдал? Ну не молчи ты, бестолочь! Сдал или нет? Помог жираф?

– Мика, ты… ты… – Муж не находил правильных слов. – Тебе, тебя… убить мало! Ледорубиком, ей-богу. Чокнутая. Чокнутая и есть. Хотя какой еще должна быть жена у психиатра? Сдал, дорогая. Конечно, сдал. Если б не жираф. Одна надежда на него была. Не подвел, длинношеий.

Глава 18 Ночь на тумбочке и Жуня с палочкой

Когда меня спрашивают, легко ли жить с психиатром, я, честно говоря, теряюсь. Дело в том, что мы с самого начала, с первых дней нашей совместной жизни договорились, что не будем приносить работу домой. И если с моей основной работой на тот момент все было совершенно понятно – швабры да горшки, половые тряпки да пивные кружки, то супруг уже тогда делал первые шаги в медицине. А это означает те самые пресловутые ночные дежурства, дикий стресс, усталость, отсутствие свободного времени и – как ни крути – желание поделиться с близким человеком проблемами, накопившимися за день на работе. А на работе – дурка.

Я долго привыкала к тому, что мой муж – психиатр. К тому, что далеко не все у них там так радужно и весело, как это звучит в анекдотах. К тому, что среди пациентов бывают и наркоманы, и психически больные преступники, а в их числе и убийцы, и насильники. Бывают и просто симулянты.

Истории, происходящие в недрах психиатрических больниц, порой иначе как сюром и назвать нельзя. Однажды мой муж провел ночь дежурства, на тумбочке. Работал он в тот момент в клинике, где часть отделений – закрытые. Закрытое психиатрическое отделение – это двойные двери, которые всегда заперты. Посещение больных возможно только в строго определенное время. Пациентам категорически запрещено покидать территорию отделения.