Круговерть бытия 2

Десять латунных патронов у меня было в барабанах револьверов, еще 15 в патронташе. Но едва ли я ночью сумею перезарядится в темноте. Как и подстрелить противника без света. Будь я в чистом поле, возможно мои глаза могли бы различать какие-то силуэты, но тут в дебрях явно будет темно, как у афроамериканца в заднем проходе. Куда стрелять-то?

Нужен какой-то источник света. Посадив хромавшую Марицу у задней растительной стенки, я сказал ей кричать, если кто-то будет ломиться с этого направления. Затем я устроил Марийку впереди себя. Пошарил по карманам — нормально. Имеется латунная зажигалка, в которую я наливал горючее масло. Конечно, это не бензин, чистить ее часто приходится, но мне как офицеру денщик положен.

А пользоваться даже такой примитивной зажигалкой гораздо проще и удобнее, чем высекать огонь, ударяя вручную кремнем о железо. Так же я нашел обрезок фитиля, и тряпочку для финишной чистки оружия, усеянную пятнами оружейного масла. Наломав сухих веточек и собрав вокруг сухие травинки, я устроил основу для импровизированного костерка.

— Смотри! — я обратился к Марийке, демонстрируя возможности зажигалки. — Вот так эта штука работает. Попробуй.

К чести Марийки она быстро освоила данный девайс. С ним легко справился бы даже трехлетний ребенок.

Я продолжил производственный инструктаж:

— Как только стемнеет, если будет какой-то подозрительный шум — щелкай. Увидишь, что на нас нападают башибузуки — сразу зажигай костерок. Остальное я все сделаю.

— А вдруг они выстрелят на свет? — заволновалась девушка.

Действительно, спасенные девицы сообщили мне, что у башибузуков все же имеется старинный кремневый пистолет. Возможно, он уже не стреляет и они его таскают с собой просто для антуражу. А может из-за недавней пародии на дождик у них заряд отсырел. Но мне приходилось быть осторожным. Ведь если меня хотя бы ранят, то против шестерых мне не устоять.

— Не бойся, ты очень много денег стоишь, так что по тебе стрелять никто не будет. Только по мне, — успокоил я девушку.

Действительно, зачем башибузукам тратить на нее единственный заряд, демаскируя себя? Дураков нет!

Пока мы занимались подготовкой, сумерки перешли в черную ночь. Воздух благоухал от мяты. Башибузуки сразу проявили себя, так как прятаться было бесполезно. Все равно ни зги не видно.

— Эй русский! — крикнул мне один из бандитов. — Я отрежу тебе голову и установлю ее рядом с мечетью!

Как удачно, что болгарский язык похож на русский, и мы легко можем общаться! Э-э, брат! Шалишь!

— Баран! — ухарски ответил ему я. — Это я отрежу тебе голову и скормлю ее свиньям. Мясо подешевеет!

В кустах раздались приглушенные ругательства, потом все стихло.

Шли минуты. Следующие два часа мы вяло переругивались.

— Башибузуки — стервятники, лишенные храбрости. Они погибнут от шашки или свинца.

— Правоверные забрали женщин у русских, — засмеялся предводитель врагов. — Русские глупы, как овцы или слизняки.

Наконец, наступала полночь. Темней уже вряд ли станет. Дальше затягивать смысла для бандитов не было. Правда, женщины так и норовили задремать, но я легкими пинками быстро приводил их в чувство.

Один из врагов прятался у входа, а пять бандитов ползком направились к нам. Заросли хорошо скрывали вражеских воинов.

Пора!

— Зажигай! — я истошно крикнул Марийке.

С помощью зажигалки она тут же запалила собранную мной охапку травы и веток. Дрожащее пламя обрисовало фигуры ползущих на карачках башибузуков. Все они были молодыми, сильными воинами. На фоне их мускулистых торсов и рук обычные болгарские крестьяне выглядели настоящими детьми. Я отметил широкие, смуглые лица врагов, украшенные челюстями, напоминающими стальные челюсти шакалов.

Я мигом упал на колени, словно молясь, и стремительно выстрелил вытянутой правой рукой из револьвера четыре раза. Один раз хорошо попал. Наглухо. Пуля врагу попала между бровей и прошла через голову.

Еще одна пуля оцарапала плечо противника, другая — пробила тело неприятелю чуть по ниже ключицы. Воин выпустил клинок, который он держал в зубах и завопил. Еще один раз я послал пулю «за молоком». Проклятие! Хоть я обычно на пятидесяти шагах разбивал из револьвера пулей куриное яйцо, подброшенное кверху, но тут и видимость никакая и густые ветки мешают.

Однако, у меня осталось только шесть зарядов.

Башибузуки тоже с ходу выстрелили, но так как я упал на колени, то они промазали. Напуганные неожиданно раздавшимися четырьмя выстрелами, бандиты повалились ничком в траву, стараясь стать невидимыми. Но потом они поразмыслили и пришли к выводу, что у меня вероятно имелось два двуствольных пистолета. Имеются тут такие уродцы. Так что, теперь опасность от огнестрельного оружия им больше не грозит. К тому же, маленький костерок сейчас догорит, а пока они могут видеть где я, а не тыкаться вслепую.

Охваченный безумной яростью, переполненный ненавистью против русских, бандит стоящий у входа рванулся вперед. Казалось, что в вихре листьев и кусочков обломанных ветвей, он внезапно вырос прямо из под земли.

— Сейчас башибузуки убьют русского, — истошно объявил он, дыша своей кровожадной местью.— Русский человек один! Я убью его одним ударом клинка!

Первый же мой выстрел удачно прервал его вопли. Похоже, ранен. Но боеспособность до конца не утратил. Так что я сменил револьвер в руке и прикончил мерзавца. Осталось четыре патрона. Но огонек гас и снова нас охватывала темнота.

В это время башибузуки отползли назад и снова собрались у входа. Готовясь к решительному штурму. У противников — двое убитых и один раненый в плечо. Последний еще может драться. Как и трое его здоровых товарищей. Фокус с костерком я уже использовал. Теперь борьбу предстоит вести вслепую. На ощупь.

В темноте, без предупреждения, четверо башибузуков потрясающе проворно побежали вперед, сломя голову. Я открыл пальбу. Один выстрел ударил в переднюю фигуру, другой оцарапал руку воина бегущего следом. Еще одна пуля, похоже, снова попала в переднего, выступающего в качестве щита. Я сменил руку с револьвером и взялся за шашку.

Поле боя окутывала черная мгла — остался только смутный свет звезд. Весь план схватки был забыт. Марийка истерично закричала и поползла в кусты. Новый передовой башибузук ударил клинком, я отступил и всадил ему в туловище свою последнюю пулю. Все, я пустой.

К моей удаче, бандит повалился на землю. Я бросил вниз револьвер и взялся за кинжал. Мне противостояло двое противников, один из них, раненый, мог действовать только одной рукой. Но бой в темноте был чреват неожиданностью, все решал случай. Мои противники обладали ловкостью гепардов, а действовали подобно диким животным. Даже небольшая случайная рана привела бы меня к смерти, так как на милосердие врагов рассчитывать не приходилось.