Круиз 'Розовая мечта'

Вот так неделю назад я, сжавшись в колючий комок, поскуливала от бессилия и невозможности разрыдаться.

Юл привез меня к себе. Это было наше первое свидание после ночи в английском отеле. Нам надо было многое обговорить. Но уже в машине я призналась, что так и не смогла сказать Сергею правду.

– Правильно поступила, детка. Мы же решили не торопиться. Это все равно, что рубить дрова, когда кругом горит лес. Ломать - не строить.

Я была согласна с доводами Юла, но куда больше меня вдохновляли его давние заклинания: "Не отпущу..." Если бы я могла, рассталась с ним. Если бы я могла сказать "нет", уничтожив одним махом наше неопределенное, опасное и, скорее всего - печальное для обоих будущее...

Сергей знал о моем увлечении Юлом, но, похоже, не хотел воспринимать его всерьез. Он надеялся, что я найду силы разорвать эту связь под воздействием каких-то фактов, которые в скором времени обещал открыть мне. Он умолял меня не торопиться с выводами и покинуть на время Россию.

Но Юл позвал меня - и вот я покорно неслась через майскую нарядную, людную, суматошную Москву, чувствуя лишь, как движется по моей ноге от колена вверх его нежная и требовательная ладонь. Я видела сосредоточенное лицо с бледной полоской сжатых губ, длиннопалую левую руку, лежащую на руле, и думала только о том, как через несколько минут завладею этим лицом, руками, ртом...

– Мне кажется, мы никогда не приедем... Я просто озверел от желания, детка.
– Пробормотал Юл, нахально обгоняя маячивши впереи машины.

Мы чуть не бегом ринулись в лифт, поспешно вломились в квартиру и рухнули на ковер, нетерпеливо срывая легкие майские одежды... Потом Юл сразу же отправился к холодильнику за питьем, а я - в ванну, к прохладному душу.

Стоя с полузакрытыми глазами под густыми тонкими струями, я смутно думала о том, что отдаваться - потребность женского тела. Дарить себя ласкам солнца, воды, прихотям любимого мужчины, для которого после купания я долго расчесывала длинные волосы, смачивала капельками духов мочки ушей, шею, грудь, медленно и томно покрывала кожу нежнейшим кремом из молочка кокоса и пыльцы лотоса...

Господи, зачем я нагнулась, зачем стала шарить по полу в поисках упавшего колпачка от флакона...

Я крутила перед глазами вещь, в принадлежности которой не сомневалась. Медальон синей эмали с золотым барельефом Будды принадлежал Ларе.

Юл застал меня за этим занятием и отобрал вещицу.

– Слава, пожалуйста... Не стоит портить встречу.

– Выйди, мне надо одеться.
– Обернувшись полотенцем, я потянулась за своим бельем.

Он попытался остановить меня, обнять, но ледяное выражение моего застывшего, окаменевшего лица свидетельствовало о тщетности попыток помириться.

Одевшись, я направилась к выходу. Говорить больше не о чем.

– Ты можешь хотя бы выслушать меня?
– Юл заслонил собой дверь.

– Могу, еслои тебя это успокоит.
– Я вошла в комнату и присела на подлокотник кресла.
– Слушать и успокаивать - моя профессия. Я даже попытаюсь тебя понять. Лара совсем не нравится тебе. Она не в твоем вкусе.

Юл вздохнул, обреченно опустив голову.

– Но ты был вынужден уступить её домогательствам. Она ведь много может. В смысле карьеры... Скажи, это все - хата, вещи, машина - с её легкой руки?

– Я встречался с Ларой всего два раза.
– Хрипло выдавил он признание.
– В самом начале и вчера. Это была как бы плата за побег в Англию.

– А разрыв со мной будет платой за то, что ты не уделяешь Ларе достаточно времени... Я убеждена, что такие женщины не теряют свои медальоны в ванной любовника. Она сделала это умышленно, расчитывая на то, что я оставлю тебя. Ты бы сам никогда не нашел этой штуковины. Ее могла обнаруждить только уборщица или ревнивая подружка, которая пришла раньше. Лара наверняка знала, что первой в ванную попаду я... Да... Здорово нами крутят, мальчик... Прости, я ухожу.

Юл выглядел подавленным, разбитым. Он даже не пытался удержать меня лишь в потемневших глазах криком кричала немая мольба.

– И знаешь, что?
– Я задержалась на пороге.
– Мне очень жаль нас, милый. Право - очень.

...На следующий день я отворяла рамы в отсыревшем за зиму и пропахшем плесенью старом доме. Рамы задевали кусты сирени, сбивая пахучие темно-лиловые соцветия. Я не улетела в Интсоун, потому что не могла оставить предавшего меня Юла.

Глава 34

Нежданные гости нагрянули под вечер. Я только что отпустила рабочих, установивших газовую плиту и обогреватель в подвале. Дни стояли дождливые, из дома не выветривался запах сырости, хотя я жгла по ночам электрокамин. Три одинокие ночи на даче - не лучшие эпизоды моей жизни. Я тряслась от страха и желания немедленно завести машину и рвануть в Москву. Только приличная доза транквилизаторов помогала мне забыться тяжелым сном до рассвета.

Утром приходили рабочие, и хозяйка, облаченная в резиновые сапоги, джинсы и свитер, получала огромное удовольствие от общения с прорабом. Какая покойная основательность в обсуждении длины балок, толщины труб, колера штукатурки в подвале и кухонной мебели. Надо лишь заставить себя "врубиться" в правила игры - относиться ко всему этому въедливо, вгрызаясь в детали так, будто от цвета стен зависела чья-то жизнь.

Незнакомая красная "десятка" засигналила у ворот и, направляясь к ним с ключами, я уже разглядела визитеров, вышедших поразмяться на травку. Странная компания - Аська, Юл и рыженький Юра Казанов, исхудавший до неузнаваемости.

– Вот - проведать решили. Шашлычки, то да се...
– Невесело осмотрела Аська мои владения, находящиеся в переходной стадии от довоенной "совдепии" к послевоенной Европе.

– Боюсь, с шашлычком не выйдет, а чаем напою.
– Заявила я, обращаясь к Юре, поскольку смотреть на Юла мне не хотелось - он сразу обнаружит по моим глазам, как я чертовски обрадовалась.

– А мы с ночевкой. Разместишь как-нибудь? Юрасик, тащи из багажника жратву, на меня уже сосновый воздух действует: ну, прямо балдею! Скомандовала Ася, бессильно рухнув в гнилой деревянный шезлонг. Нормальному человеку сидеть в нем было бы опасно, но легонький белокурый эльф умудрился не прорвать ветхую ткань и выглядеть весьма живописно - нечто поэтическое из забытого дворянского прошлого.

Мы накрыли стол под навесом в саду и сидели допоздна, не зажигая огня. Светлая ночь превратила сад в сказочные кущи. Белым облаком светились кусты зацветающего жасмина, выступали из темноты длинноногие ромашки, на некошеную траву ложилась роса.

Разговор велся самый что ни на есть необременительный и ненужный - о стоимости бруса, вагонки, строительных работ, об урожайности сада и стилистике довоенной дачной архитектуры...

Юра, конечно, курил, стараясь дымить на Аську, которую от переизбытка кислорода тянуло в сон.

– Я лучше посплю, а вы ещё международную политику пообсуждайте... Эх, Игорек, Игорек, упокой Господь твою душу - анекдотиков твоих позарез не хватает...
– Аська поднялась и пошатываясь направилась к дому.
– Где там у тебя гостевые спальни и места общего пользования?

Устроив подругу на своей кровати, я слегка прихорошилась - растянутый бесформенный свитер сменила на вязаный жакет, успела чесануть перед зеркалом спутавшиеся волосы, прихватила шаль и вернулась к гостям.

Они беседовали о звездах, которые куда-то запропастились. Блеклое, без единой помарочки небо больше напоминало пустой телеэкран. Оставалось лишь ждать, что оттуда кто-нибудь выглянет. Кто-нибудь ласковый и внимательный, как ведущий программы "До и после..." При моем появлении разговор стих.