Круиз с сюрпризом

— Его нашли на верхней палубе. Мертвым. Очень исчерпывающее объяснение! Ладно, Танечка, не раздражайся. У человека друг погиб, а другого друга обвиняют в убийстве. Игорь имеет право немного отупеть.

— Каким образом его убили? — терпение, терпение.

— Не знаю, крови там, говорят, было море. Значит, не задушили и не утопили.

Это точно, не утопили, а то надо было бы вылавливать. Кстати, а почему не утопили? Концы в воду, и нет проблем…

— А почему обвиняют Гену? Он что, весь в крови? Или сам признался?

— Не знаю. Знаю только, что он проиграл вчера двенадцать тысяч, а Сашка выиграл. Но это обычное дело, так всегда у нас бывает. Он и больше проигрывал!

Все, я почувствовала, что окончательно проснулась, и вся информация наконец дошла до моих измученных мозгов. Господи ты боже мой! Сашу убили!.. Он вдруг предстал перед моим мысленным взором, но не мертвый, а живой — то за карточным столом, то с женой, висящей на его руке… Да за что же его?!

А мало ли за что, в наше-то трудное время, уж тебе ли, Танечка, этого не знать? Но подозревать Гену? Что за ерунда?!

— Игорь, эти двенадцать тысяч…

— Приехали бы в любой крупный город — и Генка тут же бы их отдал! Я же говорю, что это обычное дело — Генка всегда проигрывает, а Сашка выигрывает. Выигрывал…

Ага, Игорь опять чуть не плачет, надо его отвлечь.

— Слушай, а откуда тогда появилось такое предположение? Почему ему предъявили такое обвинение? И кто?

— Как кто? Милиция, — удивляясь моей бестолковости, ответил Игорь.

— Милиция? На теплоходе? — упорно продолжала я.

— Так ведь мы же причалили, у нас здесь запланированная стоянка. И экскурсия, — объяснил Игорь и продолжил:

— Вот они и вызвали милицию.

— Ну? — нетерпеливо спросила я, поскольку Игорь, кажется, считал свои объяснения исчерпывающими.

— Ну и милиция приехала, покрутилась на верхней палубе, задала пару вопросов капитану, кому-то из команды, Гене, Ире с Катей. Потом пошли в Генкину каюту, там что-то делали. А сейчас собираются их забирать.

— Кого — их? — я начала злиться. Он что думает, я ясновидящая?

— Ну как кого? — уже раздраженно спросил Игорь. Мы с ним, кажется, скоро подеремся. А ведь какая была любовь! — Сашу, Гену. Ира с Катей, наверно, тоже здесь сойдут.

— Так они точно уверены в том, что убийца — Гена?

— Ну, раз забирают, наверно, уверены.

— А Гена что говорит?

— Не знаю, не видел я его. Они… как это?.. Показания снимают. А Вадик с Сережей девок успокаивают. Они сначала ревели обе в голос, а теперь пакуют вещи. И меня за тобой послали.

— Зачем? — глупо спросила я.

— Ну, наверное, думают, что с тобой спокойнее и лучше, — ты же все-таки частный детектив. Пошли? — и Игорь требовательно потянул меня к выходу.

— Подожди! Мне надо принять душ, причесаться, привести себя в порядок… — последнее я сообщила уже в коридоре, куда меня довольно-таки невежливо вытолкнул Игорь.

— Потом, потом, Танечка. Идем, — мог бы это и не говорить, все равно он меня тащит, почти несет к месту назначения. — Ну зачем тебе приводить себя в порядок? Ты и так необыкновенно красивая. — Что необыкновенно, так это точно. Как раз удалось увидеть себя в пролетевшем мимо стенном зеркале — Варфоломеевская ночь в миниатюре. Игорь между тем продолжал свою речь, из которой я уяснила два факта — причесываться мне вообще не стоит, а принять душ я смогу после того, как милиция со своими свеженькими клиентами отбудет с корабля. Причем в посещении душа Игорь изъявил желание принять самое непосредственное участие.

На корабле, в общем-то, было довольно тихо и пустынно, что неудивительно — все-таки семь утра, нормальные люди еще спят. Но по мере приближения к каютам Саши и Гены тишина и спокойствие куда-то улетучились, уступив место неясному многоголосому шуму.

В коридоре толпились люди, двери кают были распахнуты, оттуда доносились голоса и чье-то всхлипывание. Мы рванули туда.

Внезапно дорогу нам преградил какой-то молоденький лейтенантик, который очень решительно посоветовал нам не загромождать проход и не создавать нездоровую панику.

А интересно, если бы мы создали «здоровую панику», у него к нам не было бы претензий?

Игорь попытался его уговорить, утверждая, что он безутешный друг покойного и подозреваемого, а я, по крайней мере, их любимая сестра. Но на лейтенанта эти уговоры не подействовали, он сказал, что через полчасика — пожалуйста, а сейчас — нет, нет и нет! Идет следственный эксперимент!

Произнеся эти слова подобающим событию торжественным голосом, он благополучно вытолкнул нас на палубу и спустя несколько минут добавил к нам всех остальных, кто не имел, судя по всему, непосредственного отношения к эксперименту. Видимо, эксперимент шел полным ходом и был строго засекречен.

Среди выгнанных к нам на палубу людей были, во-первых, члены экипажа и теплоходной обслуги. Они выгодно отличались от остальных бодрым видом (привычка рано вставать) и несокрушимым спокойствием. Посторонних я что-то не заметила: еще бы, все спят, как слоны, отдыхают, одна я как проклятая ввязалась в эту чепуху… Ладно, хватит себя жалеть.

Еще в этой толпе были нами обнаружены Серега и Владик. Как положено друзьям покойного и обвиняемого, они были мрачны, расстроены, и сознание собственной важности легло на их плечи тяжким грузом. Владик увидел нас с Игорем и величественным жестом поманил к себе, разгоняя толпу Толпа послушалась и расступилась, мы подошли. Владик сделал еще один очень красивый жест, призванный обозначить всю силу скорби, которая его в данный момент охватила, и промолвил:

— Вот, Таня! Кто бы мог представить!.. Что же это делается!.. — Фразы лились не спеша, между ними выдерживались поистине мхатовские паузы. Сережа за спиной у Владика догонял эту великолепную речь согласными кивками головы и выразительными пожиманиями плеч. Ей-богу, такого спектакля я давно уже не видела. Я бы на месте милиции первым делом арестовала именно их — слишком уж неискренней и наигранной казалась эта мировая скорбь.

То же самое, видимо, почувствовал и Игорь, потому что он перебил вошедшего во вкус Владика:

— Ребята, что там за эксперимент?

— Да проверяют алиби Генки, — внезапно Владик заговорил как нормальный человек, и я перестала его подозревать, — то есть в том, что алиби нет, менты абсолютно уверены, но им надо это подтвердить.

— И пиджак весь в крови, — невпопад, но очень к месту сказал Сережа.

— Генкин? — поинтересовалась я, хотя это и так было понятно.

— Ага. И в каюте кровь.

— А Гена что говорит?

— А что он может сказать, — отозвался Владик, — что это чушь собачья, что Сашку он не убивал, а где был в момент убийства — не ваше дело.