Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2

Всероссийский комитет помощи голодающим образовал в стране большое количество местных отделений, в которые вошло немало буржуазных «общественных деятелей». Благодаря своему большинству в комитете кадетские деятели избрали для посылки за границу делегацию во главе с Н. М. Кишкиным, С. Н. Прокоповичем, Е. Д. Кусковой. Они торопили с отъездом делегации, явно стремясь принять участие в политических переговорах между Советским правительством и правительствами капиталистических стран.

Советские органы своевременно разгадали политические ухищрения деятелей Всероссийского комитета. 18 августа ВЦИК признал необходимым отложить поездку этой делегации за границу и предложил комитету выделить максимальное число своих членов для практической работы в районах, охваченных голодом. Большинство комитета, не согласившееся с решением ВЦИК, 23 августа в ультимативной форме потребовало пропустить делегацию за границу, пригрозив в противном случае прекратить работу.

27 августа ВЧК произвела ряд обысков и арестов среди членов комитета. По этому вопросу ВЧК сообщила: «С первых же дней возникновения комитета в ВЧК стали поступать сведения, указывающие на то, что группа членов Комитета, не отказавшаяся на деле от своих активных политических задач, подошла к народному бедствию Поволжья, как средству политической борьбы и заговора против Советской России, возложив все надежды на новую интервенцию заграничных капиталистов в новой форме. Эта группа устраивала ряд тайных собраний, заводила, пользуясь легальностью ВКПГ (Всероссийского комитета помощи голодающим. — Д. Г.), связи и т. п. Все эти данные заставили ВЧК произвести 27 августа сего года среди членов Комитета и лиц, окружавших его, ряд обысков и арестов, которые дали богатый материал, подтверждающий правильность предварительных данных».

У члена партии кадетов Кафьевой, являвшейся секретарем Кишкина, чекисты обнаружили написанную рукой Кишкина подробную схему переустройства Советской России — с верховным правителем во главе государства, с канцлером, с государственной думой и государственным советом, с областными, губернскими, уездными и волостными начальниками и т. д. У арестованного несколько ранее другого члена комитета — П. Т. Саламатова — были обнаружены «тезисы доклада по поводу записки «Воссоздание единой России», в которых оспаривалась схема Кишкина. В тезисах предлагалось после низвержения Советов образовать единую сильную национальную власть, указывалось, что только единоличное диктаторское правление способно восстановить порядок в России. В тезисах предусматривался способ свержения Советов — ряд местных восстаний, сливающихся затем в единое движение под руководством из центра.

Во время обысков и арестов служащих комитета и лиц, связанных с ними, в здании комитета были обнаружены документы, свидетельствующие о его совершенно определенной политической работе. Так, например, член комитета Булгаков в своем дневнике, касаясь политической деятельности комитета, писал: «И мы и голод — это средство политической борьбы».

Стало ясно, что Комитет помощи голодающим является на самом деле центром антисоветской работы. 30 августа 1921 г. Советское правительство сообщило, что «большинство Комитета окончательно оказалось в плену политических расчетов, не имеющих ничего общего с интересами голодающих, и что Комитет склонен пренебречь интересами деловой работы ради участия в той контрреволюционной политической игре, которая завязалась вокруг его создания среди заграничных белогвардейцев и вдохновляемых ими правительственных групп Европы». Советское правительство постановило ликвидировать комитет. Наиболее активные его «деятели» — Н. М.Кишкин, С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова и другие — были в административном порядке высланы из Советской страны.

Однако империалисты стран Антанты продолжали попытки использовать голод в Советской России для осуществления своих политических целей. 4 сентября 1921 г. Нуланс сообщил Советскому правительству о решении возглавляемой им комиссии направить в Россию «комитет экспертов, уполномоченных произвести на месте быстрое и подробное обследование размеров нужд и способов к наиболее быстрому и наиболее действительному их удовлетворению». Нуланс потребовал, чтобы этим «обследователям», в количестве около 30 человек, были предоставлены «все необходимые условия и гарантии» для работы. Он привел подробный перечень вопросов, подлежавших обследованию. Это была, по существу, плохо замаскированная программа сбора шпионских сведений о состоянии России. Возмущенный требованиями Нуланса, В. И. Ленин в тот же день заявил: «Нуланс нагл до безобразия». В предложенном проекте постановления Политбюро ЦК РКП (б) Ленин писал: «Поручить Чичерину составить в ответ Нулансу ноту отказа в самых резких выражениях типа прокламации против буржуазии и империализма, особенно подчеркнув контрреволюционную роль самого Нуланса, особо указав издевательски-наглый характер предложения послать до всякого договора комиссию шпиков под названием комиссии экспертов… Особо подчеркнуть, что мы не можем ни секунды верить в желание помочь гг. Нулансов при таком их подходе к делу» [6],

В ноте правительствам Великобритании, Франции, Италии и Бельгии от 7 сентября 1921 г. народный комиссар по иностранным делам Г. В. Чичерин указывал: «Комиссия г-на Нуланса заменила помощь голодающим собиранием сведений о внутреннем состоянии Советской России. Она выставила обширную программу расследования, требующую для своего выполнения продолжительного времени и сводящуюся к установлению ресурсов и средств Советской России в области земледелия, транспорта, скотоводства и т. д., причем это должно делаться под руководством тех людей, которые уже занимались этим изучением в ничем не прикрытых целях устройства мятежей и облегчения продвижения иностранных армий на территории Советской Республики. Голод и страдания трудящихся России оказались поводом для этой комиссии, чтобы попытаться узнать, какими силами и средствами располагает Советское Правительство». Отказываясь удовлетворить домогательства комиссии Нуланса, Советское правительство вместе с тем указывало, что «оно пойдет в полной мере навстречу всякой другой организации, раз оно увидит, что эта организация действительно хочет заняться помощью голодающим».

Все попытки Фритьофа Нансена привлечь к делу честной помощи голодающим правительства стран Антанты и Лигу наций наталкивались на непреодолимые преграды. В книге «Россия и мир», изданной в 1923 г., Нансен указывал, что политические деятели Европы считали, что «помощь умирающему от голода и страдающему русскому народу была бы равносильна поддержке Советского правительства и большевиков». «Сердца политических деятелей, — говорил Нансен, — часто бывают черствы и бесчеловечны». IX Всероссийский съезд Советов в специальном обращении к Фритьофу Нансену 25 декабря 1921 г. указывал: «Русский народ сохранит в своей памяти имя великого ученого, исследователя и гражданина Ф. Нансена, героически пробивавшего путь через вечные льды мертвого Севера, но оказавшегося бессильным преодолеть безграничную жестокость, своекорыстие и бездушие правящих классов капиталистических стран».

Антисоветскую деятельность пытались вести и сотрудники Американской администрации помощи. Руководитель АРА Герберт Гувер не скрывал своего враждебного отношения к советскому строю и, заключая соглашение с Советской Россией, преследовал, конечно, империалистические цели [7]. Создав аппарат в Советской стране, АРА укомплектовала его американскими сотрудниками (их было около 300), многие из которых являлись кадровыми разведчиками. Директором АРА в России был полковник Хаскель, а его секретарем — разведчик Джон А. Лерс (в прошлом американский консул в Петрограде). Разведчиками были также помощник директора Мэтьюз Филип, представитель на Юго-Востоке России М. А. Дрискол, уполномоченный в Казани Джон Г. Бойд, в Башкирии — Крейг, на Украине — полковник В. Р. Гров, в Одессе — полковник Хайнес, в Белоруссии — армейский разведчик Харди и другие. В качестве русских сотрудников деятели АРА часто принимали на службу людей с темным, антисоветским прошлым, реакционных священников, бывших эсеров, кулаков. Кроме распределения продовольствия и руководства питательными пунктами, этот аппарат немало времени уделял разведывательной и подрывной антисоветской деятельности. Сотрудники АРА совершали частые поездки по стране (пытались проникать даже в пограничные районы, где не было питательных пунктов), вербовали в свою агентурную сеть неустойчивых людей, собирали сведения о состоянии промышленности, сельского хозяйства и военном положении Советской страны.

В ряде мест, подбадриваемые деятельностью АРА, поднимали голову кулацкие элементы. В одном только Самарском уезде с декабря 1921-го по октябрь 1922 г. за антисоветские выступления, связанные с американской помощью, было привлечено к ответственности 44 кулака.

Органы государственной безопасности Советской страны вели неустанную борьбу с попытками шпионской и подрывной деятельности американских разведчиков под вывеской АРА. Например, Царицынское ГПУ за активный сбор разведывательных сведений и оскорбительные действия в отношении местных властей выслала из Советской страны американского разведчика из АРА Фоя. Советские же граждане, изобличенные в незаконной деятельности, привлекались к суду или по требованию советских органов увольнялись с работы в организациях АРА.

И все же Советское правительство стремилось установить с АРА деловые отношения в работе по оказанию помощи голодающим. Это давало возможность направить богатые ресурсы этой организации на помощь голодающим.

Бедствия, причиняемые голодом, создали почву для усиления религиозных суеверий и предрассудков. Малосознательные массы искали спасения от бедствий у сверхъестественных сил. В 1921–1923 гг. по стране прокатилась волна «обновления чудотворных икон», крестов, которые истолковывались темными людьми как знамение божие. Церковь, как религиозная организация, стремившаяся сохранить свое влияние на широкие массы, не могла остаться в стороне от тяжелых испытаний, выпавших на долю народа, и должна была принять участие в борьбе с голодом. Патриарх Тихон 22 августа 1921 г. обратился к населению с воззванием, в котором рекомендовал жертвовать в пользу голодающих «кто сколько может». Вместе с тем реакционное духовенство устраивало массовые крестные ходы с «обновленными чудотворными иконами», молебны на выжженных солнцем полях, возбуждая в народе религиозный фанатизм, и исподволь настраивало население против «безбожной» Советской власти, будто бы повинной в голоде.

В июне 1921 г. в селе Боево Воронежского уезда распространились слухи о том, что в местном храме «обновилась» старая икона под названием «Достойна есть». Неграмотные отсталые крестьяне, преимущественно женщины, устроили паломничество к иконе и стали требовать от духовенства выдачи ее для молебствий. Получив икону, толпы крестьян двинулись с нею на поля. Они верили, что икона поможет избавиться от засухи. Священники устраивали торжественные встречи иконы с колокольным звоном, молебны, акафисты и т. п. Религиозный психоз, охвативший крестьян, был настолько велик, что во многих окрестных деревнях также появились «обновленные иконы», и не только в храмах, но и в домах крестьян. Дело о вдохновителях и организаторах ложного «чуда» рассматривалось Воронежским губернским революционным трибуналом. В его приговоре от 22 октября 1921 г. отмечалось: «Научно-психиатрическая экспертиза установила развитие эпидемии массового религиозного психоза, а судебное следствие установило извлечение материальных выгод из этого народного бедствия для черничек и церкви». Революционный трибунал признал привлеченных к ответственности крестьян, а также некоторых священнослужителей «одержимыми религиозным психозом» и освободил их от наказания; лишь семь священнослужителей приговорены к общественно-принудительным работам без лишения свободы сроком на шесть месяцев каждый условно. В Рязанской губернии предметом поклонения стала хранившаяся в Троицком монастыре «чудотворная» икона, которой в 1613 г. рязанский архиепископ Феодорит «благословлял» на царствование Михаила Романова.