Крушение последнего похода Антанты

Обсуждение вопроса о положении на фронте и в стране на заседаниях Совета обороны показало, к чему привела польский народ авантюристическая антинациональная и антинародная политика польской буржуазии и помещиков.

Выступая 5 июля 1920 г. на заседании Совета обороны государства, Пилсудский заявил, что в стране существует глубокая болезнь. Упадок морального духа вызывает в свою очередь понижение боевого духа в армии. Долгое время обучавшиеся роты оказались небоеспособными. Что несет страна войску, спрашивал Пилсудский и отвечал:

«Слухи о революциях в стране, о переворотах и т. д…. Это деморализует войско и рекрутов».²

Лидер кулацкой партии («Пяст») Витос после поездки по районам страны сообщал: «Людей я просто не мог понять, всюду паника и недоверие… В некоторых… районах население ожидает большевиков, надеясь от них получить улучшение своего положения…».³

Начальник польского генерального штаба на заседании Совета обороны в начале июля обращал внимание на «вредную агитацию в деревне», указав, что деревня не дает добровольцев. 19 июля 1920 г. деятели буржуазных польских партий — партии «Пяст» Ратаи и лидер эндеков (национал-демократов) Дмовский в Совете обороны жаловались на то, что война народным массам непонятна. Ратаи сообщал, что настроение в массах ужасное и что имеется общее недовольство. Он предлагал «идти в массы с новыми лозунгами».⁴

Пилсудский после окончания войны, оценивая положение, создавшееся в июле 1920 г., писал, что под влиянием развернувшегося наступления Красной Армии и неудач польских войск все яснее и выразительнее вырисовывался, помимо внешнего фронта, наиболее опасный фронт внутренний. «Государство трещало, — подчеркивал Пилсудский, — усилия войск раздроблялись в попытках контратак, а работа командования с каждым днем становилась морально труднее и тяжелее».⁵

Чтобы успокоить народные массы и создать видимость демократизации, правящие классы Польши образовали 24 июля коалиционное правительство во главе с Витосом — лидером кулацкой партии «Пяст». Заместителем премьер-министра был назначен лидер ППС Игнатий Дашинский. На партию польских социалистов буржуазия и помещики возложили основную тяжесть по спасению власти эксплуататорских классов. Вместе с реакционными партиями правые пепеэсовцы активно участвовали в развернувшейся в Польше антисоветской националистической кампании, в усилении террора против революционно настроенных масс. Еще 5 июля 1920 г. Совет обороны по предложению представителя партии «Пяст» Ратаи принял постановление, обязывавшее правительство разработать проект закона о мерах наказания «в отношении лиц, которые тем или иным способом будут ослаблять внутренний фронт страны».⁶

Польские реакционные правящие круги и после полученного сокрушительного удара по-прежнему не хотели думать о заключении мира с Советским правительством. 30 июня 1920 г. один из депутатов сейма внес на рассмотрение сейма такое предложение: «Сейм призывает правительство, чтобы оно обратилось к Советскому правительству с предложением о перемирии и ведении переговоров о мире». Это предложение было отвергнуто сеймом.⁷

Польская реакция рассчитывала, что с помощью Антанты ей удастся исправить положение и достигнуть своих целей в войне. 5 июля 1920 г. в городе Спа (Бельгия) открылась конференция государств Антанты, начавшая свою работу с обсуждения вопроса о разоружении Германии. Польские правящие круги решили обратиться к конференции за помощью. 5 июля 1920 г. Совет обороны государства постановил безотлагательно направить правительственную делегацию в Спа. Польской делегации было поручено заявить на этой конференции, что Польша готова заключить мир на основе предоставления права самоопределения народам, населяющим территорию между Россией и Польшей. Это требование означало не что иное, как превращение Украины, Белоруссии, Литвы в колонии буржуазно-помещичьей Польши.

В Спа выехали польский премьер-министр Вл. Грабский и начальник генерального штаба генерал Развадовский. Вопрос о Польше обсуждался 10 июля на заседании конференции, на котором присутствовали английская делегация в составе Ллойд-Джорджа и Керзона, французский премьер Мильеран, от Италии — Сфорца и от Польши — премьер-министр Грабский. При обсуждении польского вопроса снова проявились противоречия между Англией и Францией. Как уже отмечалось, Англия не хотела допустить территориального усиления Польши. Поэтому даже Ллойд-Джордж — этот приказчик английских империалистов — заявил на конференции в Спа, что «Польша ведет империалистическую политику».⁸

Английские правящие круги стремились использовать буржуазно-помещичью Польшу в качестве орудия борьбы против Страны Советов и в связи с этим стояли за помощь Пилсудскому. Но они не хотели, чтобы польская буржуазия и помещики использовали эту войну в собственных целях, для расширения границ Польши за счет территории России. Англия хотела создать ряд «самостоятельных» государств, таких, как Белоруссия, Украина, Литва и др., которые бы находились под эгидой Англии. Вот почему требования польских правящих кругов встретили возражения Ллойд-Джорджа. Однако участники конференции пришли к согласованному решению.

По свидетельству лорда д'Абернона, являвшегося английским послом в Германии и присутствовавшего на конференции в Спа, «Верховный совет, выслушав обращение Грабского, решил предпринять дипломатическое выступление в пользу Польши. В соответствии с этим лорд Керзон отправил Советскому правительству телеграмму…».⁹ Она была послана 12 июля 1920 г. Телеграмма носила характер ультиматума, который предъявляла Антанта Советской стране, с требованием приостановить наступление Красной Армии против буржуазно-помещичьей Польши. Цель Антанты ясна — не допустить крушения антинародного и антинационального режима в Польше. В ноте Керзона намечалась линия перемирия между Советской Россией и Польшей. Такая граница должна была проходить через Гродно, Яловку, Немиров, Брест-Литовск, Дорогуск, Устилуг, западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат. Советским войскам предлагалось отойти на 50 км к востоку от этой линии. Затем должна быть созвана в Лондоне конференция из представителей Советской России, Польши, Литвы, Латвии и Финляндии для переговоров об окончательном мире между Россией и ее соседями. На эту конференцию приглашался также представитель Восточной Галиции для защиты своих интересов.

Антанта при этом требовала от Советской России подписать перемирие с Врангелем на условии, что его армия отходит в Крым. Врангель приглашался на конференцию в Лондон для обсуждения судьбы своей армии. Для ответа на ноту Советскому правительству давался недельный срок.

В случае непринятия условий, изложенных в ноте Керзона, Антанта угрожала оказать помощь буржуазно-помещичьей Польше всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.¹⁰

По свидетельству д'Абернона, после длительного совещания Ллойд-Джорджа с Мильераном было решено назначить особую англо-французскую миссию «для оказания Польше моральной и технической помощи».¹¹

В ее состав вошли от Англии лорд д'Абернон и генерал Перси, от Франции — Жюссеран, бывший французский посол в США, и начальник штаба маршала Фоша генерал Вейган. 25 июля англо-французская миссия прибыла в Варшаву.

Решения, принятые Верховным советом Антанты на конференции в Спа, являлись новым доказательством того, что за спиной буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля стоят империалисты Франции, Англии, США.

Настаивая на немедленном заключении перемирия, Антанта руководствовалась вовсе не миролюбивыми соображениями. Весь смысл этого маневра состоял в том, чтобы путем заключения перемирия выиграть время, привести в порядок деморализованные части польской армии и подготовить их к новому наступлению совместно с войсками Врангеля.

Пленум ЦК РКП(б), состоявшийся 16–17 июля 1920 г., рассмотрел вопрос о ноте Керзона и дал установки Советскому правительству по составлению ответа.¹² Руководствуясь указаниями Центрального Комитета партии, Советское правительство 17 июля направило свой ответ.¹³

В ответной ноте указывалось, что Советское правительство с большим удовлетворением принимает к сведению заявление правительства Великобритании о его желании способствовать установлению мира в Восточной Европе, что прекращение войны и установление мира является неизменным желанием Советской России, которая хочет жить в мире со всеми государствами и народами, в том числе и с Польшей, хотя она и совершила вероломное нападение на Советскую республику. Вместе с тем в ноте было указано, что у Великобритании вряд ли есть какие-либо основания в данный момент брать на себя роль посредника между Советской страной и Польшей. В тот момент, когда буржуазно-помещичья Польша готовила свое нападение на Советскую страну, правительство Великобритании не только не предпринимало никаких шагов для его предотвращения, но даже оставило без всякого ответа обращение Советского правительства к правительствам держав Антанты. Теперь же, когда военное положение Польши резко ухудшилось, говорилось в советской ноте на имя Керзона, правительство Великобритании сразу предпринимает попытку взять на себя роль посредника с целью приостановить столь неблагоприятный для польских милитаристов ход военных действий. Такая позиция Великобритании совершенно лишает ее роли беспристрастной третьей стороны, которая могла бы взять на себя посредничество между воюющими странами.¹⁴

В ноте также подчеркивалось, что трудящиеся Советской страны желают полного и окончательного примирения с Польшей. Ради достижения этой цели Советское правительство считает необходимым устранить все то, что могло бы мешать установлению мира между народами этих стран. При этом было указано, что установление мира между Польшей и Советской страной возможно только путем непосредственных переговоров между ними и если польское правительство обратится к Советской стране с предложениями о ведении мирных переговоров, то Советское правительство эти предложения не отвергнет и в самом благожелательном духе рассмотрит их. Советское правительство, говорилось далее в ноте, изъявляет вместе с тем готовность согласиться на более выгодную для польского народа территориальную границу, чем та, которую наметил Верховный совет в декабре прошлого года и которую вновь предлагает правительство Великобритании в своем ультиматуме 12 июля 1920 г.