Крушение
Шрифт:
На первый взгляд комната Кейши очень похожа на комнату Шарлотты. По стенам – фото полуобнаженных мужчин, из ящиков стола выглядывают пузырьки с духами, средствами для ухода за волосами, какая-то косметика, на каждом углу висят вещи. В отличие от комнаты Шарлотты у этой в углу еще вешалка для сушки вещей. На ней висят лифчики, трусы, панталончики, баски, подтяжки всех возможных фирм, форм и цветов. По сравнению с этой коллекцией моя скромная подборка из пяти трусов от «Маркс и Спенсер» и черных и белых лифчиков выглядит комплектом пенсионера.
– Кейша такая неряха, – говорит ее соседка, которая пять минут назад
У Кейши в комнате словно произошел взрыв, но если не обращать внимания на общий беспорядок с вещами, то можно заметить чемодан и разнообразные старомодные сумки, расставленные на самой верхней полке шкафа, а также увидеть косметичку с тюбиками помады, карандашами, щетками для волос, дезодорантом, духами, консилерами. Косметичка так и торчит из одного ящика в шкафу.
Я смотрю на Эстер.
– А зубная щетка Кейши все еще в ванной, да?
Соседка приподнимает брови от удивления.
– Вам и зубная щетка нужна, что ли?
– Да нет же. Но ведь, смотрите, не похоже, чтобы Кейша укладывала чемодан для путешествия, и чтобы убедиться в этом окончательно, я хотела проверить наличие зубной щетки в ванной.
Замечаю, как тень беспокойства ложится на лицо Эстер.
– Я посмотрю в ванной, – говорит она.
Пока ее нет, я просматриваю журналы, счета, банковские извещения и одежду, которая валяется прямо на полу, а потом роюсь в ящиках ее шкафа. Оглядываюсь, не идет ли ко мне из ванной Эстер, но ее нет. Потом открываю самый верхний ящик. Какие-то документы и счета, я их сгребаю все на одну сторону и обнаруживаю вибратор в форме кролика, комок спутанных ожерелий, сломанные часы и пару заколок для волос.
Ощущаю себя грабителем, который перебирает чужие вещи, но мне очень нужно найти… вот! Я нащупываю что-то темно-бордовое и кожаное, оно лежит под старой рождественской открыткой.
– Что вы делаете? – Эстер смотрит на меня во все глаза, держа в руках голубую зубную щетку и стоя в дверном проеме. У нее на лице написана масса эмоций.
– Это паспорт Кейши? – Я достаю из ящика темно-бордовый кожаный переплет, раскрываю его и пробегаю глазами, ищу фото владелицы, потом протягиваю Эстер. – Посмотрите, его не продлевали уже три года. Как она вообще смогла бы уехать без паспорта? Без паспорта сегодня даже машину напрокат не возьмешь…
– Но как же… – Эстер потрясена. – Почему же в записке она сообщает про поездку домой?
– Не знаю, – я смотрю на зубную щетку в руке Эстер. – Но куда бы она ни поехала, она очень сильно торопилась.
Глава 27
– Хорошо, миссис Джексон, – Элла открывает дверь и широко улыбается. Кажется, она ни капельки не удивлена тем, что видит меня. – Мама на заднем дворе, хотите я ее позову?
Отрицательно киваю.
– Вообще-то я хотела поговорить с тобой. Можем куда-то отойти ненадолго?
– Пошли в парк, – Элла оглядывается, – я только пальто возьму.
Входная дверь закрывается перед моим носом, и я слышу, как она кому-то кричит, что отойдет в магазин на углу, и вот снова дверь открывается, и передо мной появляется Элла, в руке у нее десятифунтовая банкнота.
Она ухмыляется.
– Мама попросила купить сигареты, раз уж я вышла.
– Кто такой Майк? – спрашиваю я, когда мы находим поистершуюся скамейку и садимся на нее, на самом
краю Квинс-Парка. Элла стаскивает целлофановую упаковку с пачки сигарет, которую купила матери – это «Мальборо лайтс», – срывает фольгу и вытаскивает одну сигарету.– Майк? – повторяет она, моргая, когда ветер задувает дым ей в глаза. – Как вы вообще про него узнали?
– Кейша рассказала.
– Вон как, – Элла закатывает глаза. – Ясненько.
– Что значит ясненько?
– Да ничего особенного. – Элла снова подносит сигарету к губам и делает затяжку. Курит она как пятидесятилетняя тетка, которая по пачке в день легко забирает.
– Ну же, Элла, это не шутки.
Она откидывает голову и выдыхает.
– Да просто мудаки они оба, вот и все. Неудивительно, что они спелись.
Я хмурюсь:
– Так что, он ее друг, что ли?
– Он все время с ней, – смеется Элла, – он не с ней, только когда она с Дэнни, и то потому, что Дэнни он очень не нравится. Дэнни считает, что Майк – старый гей.
– Гей? – Я переспрашиваю, потому что мне кажется, что Элла использует слово «гей» не в прямом значении, а скорее как эмоциональный эпитет.
– Самый тот, ну, знаете, который любит мужчин.
Что? Это противоречит тому, что рассказала Кейша прошлой ночью. Как Майк мог использовать женщину-проститутку, если он гей? Какой смысл? Смотрю на пачку сигарет в руках Эллы. Больше всего на свете мне хочется выкурить хотя бы одну из них. Вместо этого, борясь с соблазном, обхватываю себя посильнее и прячу ладони под мышками.
– Как хорошо Майка знала Шарлотта?
– Очень хорошо, – Элла смотрит на меня по касательной, – вы же в курсе, нет? Из-за чего весь сыр-бор? Вы тут притворяетесь незнайкой, а сами просто хотите вывести меня на чистую воду?
– Что-то вроде того… – Я говорю очень осторожно, понимая, что меня очень легко разоблачить.
– Слава богу! – Элла бросает окурок на землю, потом возвращается на скамейку. – Я было хотела все рассказать после того, как вы ко мне приходили последний раз, но Шарлотта взяла с меня слово никому ничего не говорить. Понятно, что мы с ней больше не друзья, но слово есть слово.
– По-моему, ситуация довольно оригинальная, не находишь, Элла? Слово, данное бывшему другу, перед лицом его смерти теряет свою силу, тем более если это слово может помочь родителям друга спасти его.
– Наверное, вы правы. – Элла склоняется, чтобы застегнуть пуговицы на пальто.
– Скажи, что ты знаешь? – мягко прошу я.
– Никому из нас Майк не понравился, когда Кейша его нам впервые представила, – начинает рассказывать Элла. – Он оказался старым и довольно дружелюбным, но в его глазах было что-то реально коварное.
Я прошу ее продолжать.
– Но после того, как Кейша вышла, чтобы поискать Дэнни, Майк предложил купить нам выпить. Мы между собой решили, что он грязный старый пройдоха, и выбрали самые дорогие напитки, чтобы, как только он за ними направится, сбежать. Я выбрала… – она тут же прогоняет мысль, словно муху, рукой, – да не важно, что это был за напиток, но пока мы пили (а мы остались, не сбежали), Майк поведал нам, как попал в Брайтон. Он рассказал, что переехал из Лондона, чтобы начать все заново, после того как порвал с приятелем и похоронил племянницу Марту, которая умерла от рака. Он говорил, что по-настоящему ее любил, говорил, что она была для него как дочь и что Шарлотта ему ее очень напоминает. Мне все это показалось малость диким, но Шарлотта считала, что это очень мило.