Крушитель

— Всё как и раньше, — пожал плечами обнаженный до пояса я, — Практиковался, рос над собой. Если не выходит, попробуй отработать на мне свои самые сильные удары. Я буду просто стоять.

Асуми постаралась так, что чуть не заработала истощение. Я же, подметив, что у неё куда лучше стали получаться так называемые «супер-удары», завершил спарринг.

— Последние три я почувствовал. Причина моей непробиваемости — всего лишь практика защиты, — попробовал пояснить я, — С открытым источником нет нужды в вечных поединках, достаточно лишь отточить технику тренировки. А вот твой прогресс…

— Задница у меня, а не прогресс! — Асуми сдула мокрый локон с щеки, — Мне негде было тренироваться. Ни в Китае, ни в путешествии.

— Это мы поправим.

— Опять варварскими тренировками? — уныло протянула тут же потерявшая боевой дух хафу.

— А у тебя есть время на обычные? — в ответ спросил я, — Упускать время с Ханнодзи…

— Нет! Не буду упускать! — тут же встрепенулась вспотевшая девушка, — Только не это!

Анализ нашей слегка хрипловатой «яркоглазой» со стороны профессиональных айдолмейкеров показал, что база, имеющаяся в наличии у Хиракавы, очень хороша, замечательно подходит под исполнение с танцем. Но нужно работать, много работать, до седьмого пота и, желательно, прямо сейчас. Когда я оговорился, что у Асуми двадцать четыре свободных часа в сутки под это дело — на глазах хореографа, раньше работавшего с самой Ханнодзи, возникли слезы радости. Тем не менее, когда присутствовавший Рио раскатал губу, я ему объявил, что Хиракава (в данный момент непонимающе вертящая головой) поставляется вместе с остальной частью банды, которой пока нет. Но… репетиции с Маной и Хидэо, парнем Эны, могут быть продолжены.

Энофобия долго боролась в блондинистой голове с возможным профитом, но магические слова «парень Эны» всё-таки оказали достаточное влияние, чтобы Рио воспылал желанием дать старт новой звездной группе, учитывая, какую поддержку та уже получает, а получит еще больше с раскрутки Асуми как новой публичной «надевшей черное».

В общем, синеглазая уже слегка побаивалась будущего, но намеревалась вцепиться в него всем, чем только можно. Несколько месяцев путешествий за мамин счет показали девушке всю необходимость иметь хороший источник собственного дохода. А раз она умела только ломать кости и выбивать зубы…

— Но я же буду уставать! Как тогда тренироваться?!

— Не волнуйся. Наши тренировки не потребуют от тебя двигаться. Просто будет очень больно и неприятно. Сможешь отдыхать, если привыкнешь.

— Акира… — излучающие свет глаза хафу задумчиво прищурились, — Я тебе когда-нибудь говорила, что люблю тебя и боюсь… в равных пропорциях?

— Пока что нет.

— Я вообще-то хотела забеременеть сразу по приезду, — продолжила развивать мысль Хиракава, — Мы даже о чем-то таком договаривались…

— Обстоятельства изменились.

— И ты даже мысли не допускаешь, что я могу вас подвести? Что не справлюсь? Сбегу? — Асуми внезапно стала очень серьезной, — … или почувствую вкус другой жизни, на сцене? И уйду туда?

— Я не сомневаюсь в тебе, — с самым серьезным лицом, я положил девушке руку на плечо, хоть для этого и пришлось немного нагнуться, — потому что мы еще даже не знаем, на что ты способна, если за тебя взяться всерьез. Ты настолько крута, что пока справлялась чисто на силе воли. Но скоро мы выясним больше. Вместе.

Хм, почему-то она побледнела.

И губы задрожали.

У нас же вроде не холодно?

Впрочем, эмоции не помешают моим планам. Получив вдоволь времени в свое время на изучение организма Ганса Аффаузи, я разработал несколько методик утилизации тех самых паразитных потерь, которые производит каждый талантливый «надевший черное» с разожженным источником. Батарейке я просто замкнул контуры, превратив его тело в натуральную батарейку с вечно растущим резервом клеток, а вот нашу «яркоглазую» планировал улучшить по-другому…

— Ты что со мной сделал?! — кряхтела по старушечьи Хиракава за ужином, то и дело извиваясь на месте, — Как будто… как будто на мне свитер надет! Колючий! Дышать тяжело… и жарко…

— Привыкнешь, — невозмутимо ответил я, — Довольно быстро, думаю. Это очень полезная техника.

— Да я варюсь в собственной коже!

— Выживешь.

Действительно выжила, правда, заночевав под холодным душем, чему была вовсе не рада. Зато следующий день, проведенный у хореографа, прошел у Асуми быстро и продуктивно, а домой она вернулась, по-прежнему полная сил, которые пришлось расходовать тяжелой тренировкой. Зато спала Хиракава как убитая. Целых четыре часа. Потом ей пришлось вставать на пробежку и принимать долгий холодный душ.

Я был удовлетворен. Всё развивалось так, как должно было.

Отсутствие школьных занятий продолжало благотворно сказываться на нас с Маной. Полностью владея теперь своим временем, я успевал гораздо больше, чем раньше, а супруга, закончив свою подготовку к университету, могла теперь уделять время нашим делам и своим хобби. Последнее, в виде потенциальной будущей группы, выглядело как занятия с приходящим Хидэо, все больше привыкающем к обществу других людей, и с Хиракавой, которая проводила теперь в студии чуть ли не все время, пока была дома.

Идиллия продлилась около недели, за время которой мы пару раз удостоились чести встречать дома гостя, которому для посещения дома Кирью было достаточно перейти дорогу. Хиро Конго живо интересовался делами у Асуми с Маной, а заодно пытался разобраться, зачем вообще я вляпался во всю эту историю с «надевшими черное».

— Ты говоришь умные, но опасные вещи, внук, — хмурился он, — говоришь с экрана телевизора. Беспокойные вещи. Зачем? Боишься, что на твой век не хватит бойцов?

— Мне уже не нужны поединки, дед, — качнул я головой, тут же дополняя, пока глаза родственника расширяются в удивлении, — это секрет. Я занялся обелением бойцов потому, что сам принадлежу к «надевшим черное». Жить презираемым и выкинутым из общества не желаю, у меня совершенно другие планы.

— Для этих планов тебе надо… — серьезно кивнул бывший оябун, — Я понимаю. Но это рискованно, внук. Очень.

— Меньше, чем ты думаешь, оджи-сан. У меня есть покровители в этом деле. Серьезные.

— Хм… и кому такому серьезному нужно защищать драчунов и бродяг? — вслух задумался Конго, — Впрочем, не говори. Дам лишь один совет — не рассматривай Горо как союзника. Не надо.

— Я уже понял это, — с благодарностью кивнул я родственнику, — У нашего общего предка свой Путь. Он рассматривает остальных либо как помощников, либо как помехи.

— Именно так и есть, — горько вздохнул старый якудза, — Глупый заносчивый старик.

А затем он, этот человек, неожиданно распростерся передо мной в низком поклоне.

— Внук, — глухо произнес Конго в пол, — Я чувствую, что рано или поздно кто-то из вас бросит вызов другому. Я прошу тебя… если сила будет на твоей стороне, сохрани жизнь Горо Кирью. Сохрани жизнь моего отца, этого глупого заносчивого старика!

Картина происходящего тут же открылась мне с другой стороны. Не последние события, а всё в целом, то, что касалось Горо Кирью, причем с момента, когда мы с ним впервые увиделись. Формальные возмущения прадеда, переросшие в энтузиазм, но затем, крайне быстро, — в отторжение внука. Дистанция сменилась неодобрением и вызывающим поведением, а после того, как я в додзё победил Ганса Аффаузи, молчанием. И теперь вот это.