Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна
Шрифт:
– Алюша, – прервала ход ее рассуждений Марго, – мне кажется, завтра тебе следует поехать утром со мной в город, займешься оформлением и, может быть, надо заняться собой.
– В каком смысле?
– Ну, поменять прическу, купить кое-что из вещей…
– А я что, очень убого смотрюсь? – испугалась вдруг Аля.
– Нет, что ты, но в новой жизни лучше иметь какой-то новый облик, по крайней мере мне так кажется. Ты обиделась?
– Нет, боже сохрани… Ты права, но я ничего в этих делах не понимаю. Еще накуплю какой-нибудь дряни…
Марго улыбнулась.
– Ну
– Конечно, Таське тоже надо купить что-нибудь красивое и модное.
– Вот и чудно. Я выезжаю в будни в половине восьмого, иначе угодим в такие пробки… Ты в состоянии так рано встать?
– Конечно. Спасибо, Марго. За все-все.
Марго завтра встречается с братом… Вдруг она решит взять меня с собой? Хотя нет, я не стану с ним встречаться, не нужно этого… пока я не приоделась…
– Ну все, девушки, пора спать! – заявил Даниил Аркадьевич.
– Да, в самом деле, доброй ночи всем, – Аля поспешила уйти к себе.
– Маргоша, милая, мы вероятно совершили большую ошибку, когда решили не жить вместе. Не пора ли ее исправить?
– Даня…
Погоди, дай договорить. Давай попробуем пожить лето вместе? Это же так естественно, не знаю как тебе, а мне иногда бывает так тоскливо, так плохо одному, у вас тут бабье царство, а я могу пригодиться. Насколько я вправе судить, твои домочадцы недурно ко мне относятся, я тоже их всех люблю… А главное, я люблю тебя и хочу быть с тобой как можно больше, тогда не будет этих идиотских недоразумений… Ну не созданы мы для такого брака, да разве это вообще брак? Я хочу семьи… Не наш это менталитет.
От его близости, его голоса, от которого бегут мурашки у миллионов радиослушательниц, просто от усталости наконец Марго расслабилась и проговорила:
– Ну что ж, попробуем, попытка не пытка.
– Тась, ты веришь, что они ничего не знают?
– Не очень.
– Вот и я тоже… Может, попробовать спросить у Левы?
– Попробуй, вообще-то охота узнать…
– Странно, что мама ничего не говорит. Дед больше всех ей доверял, он любил ее больше всех… Слушай, Таська, у меня идея!
– Слушаю!
– У деда сохранился архив. Мама примерно раз в месяц жалуется, что у нее до него руки не доходят. Все, что касается музыки, она отдала одному немцу, издателю деда, а вот личный архив… Давай попробуем там покопаться, а? Может, узнаем хоть что-нибудь. Дед вроде бы вел дневники… Может письма какие-то сохранились…
– А нам дадут этот архив?
– Ясный блин, не дадут!
– А как же?
– Сами возьмем. В конце концов это достояние семьи, мы его внучки, значит, имеем право.
– Ну, неудобно как-то…
– Очень даже удобно. И потом, мы никому ничего не скажем.
– Тош, а ты про меня знала вообще?
– Знала, но просто, что дядя Сережа умер, у него где-то в заднице мира осталась вдова с ребенком, и все. Я как-то не брала это в голову… Ты прости меня, кретинку безмозглую.
– Да ладно, все к лучшему в этом лучшем из миров! Так что насчет архива?
– Займемся!
– Он
здесь, на даче?– Нет, в Москве. У деда в кабинете. Мама перевезла его в город, говорит, боится, как бы он не сгорел, дом-то деревянный.
– А у дяди Левы есть дети?
– Нет. У Риммы есть дочь, но она взрослая противная тетка. Только мы с тобой законные внучки.
– А может все-таки надо спросить у твоей мамы?
– С ума спрыгнула? Никогда мама не разрешит!
– А она не заметит, что мы там рыться будем?
– Надо все сделать так, чтобы не заметила. Один раз мы в городе уже ночевали, так что нам и второй раз это удастся, и в третий. Мы будем брать одну единицу…
– Какую единицу?
– Единицу хранения, в архивах так называется, допустим, одна тетрадка или одно письмо…
– Понятно.
– Спешить нам некуда. И читать будем только то, что относится к дяде Сереже, он твой отец и мой дядя, и мы имеем полное моральное право! А про эту Асту мне, например, совершенно неинтересно!
– Кто это Аста?
– Одна шведская оперная певица, у деда был с ней роман, он написал для нее вокальный цикл…
– А ты ее видела?
– Не-а, только на видео, запись концерта в Париже с дедовым циклом. Но я, хоть он мне и дед, такую музыку не воспринимаю. Пундичка говорит, что это гениальная музыка, а я просто рылом не вышла ее понимать.
– Так и сказала про рыло?
– Да ты что! Как-то возвышенно… сейчас вспомню. Ах да, она сказала: твой опыт жизни и чувств еще слишком ничтожен, вот!
– Супер!
– Ага, мне тоже нравится! Вот что, Таська, я так поняла, что твоя мама скоро уедет?
– Да, а что?
– Вот тогда мы и начнем. Контроля меньше будет, и еще, сдается мне, Даниил Аркадьич к нам переберется, Эличка с Нуцико его обожают, будут над ним хлопать крыльями, и у нас свободы побольше станет. А пока сделаем вид, что вообще эту тему забыли.
– Точно. А если мы ничего не раскопаем?
– Тогда будем думать.
– Левка, ну где же твой клиент?
– Откуда я знаю? Обещал быть ровно в три. Сейчас еще только без пятнадцати. А что, уже посидеть с родным братом тебе кисло?
– Ах вот что, ты полчаса отвел на семейное общение?
– Представь себе! Я соскучился. Мне надоели общие посиделки.
– Так может никакого клиента не предвидится, и ты просто решил расспросить меня об Але?
Лев Александрович вздрогнул.
– Об Але? С чего ты взяла?
– Левка, я что, тебя не знаю? Ты положил на нее глаз.
– А хоть бы и так, это мое дело. Марго, а что, это было так заметно? – вдруг испугался он.
– Невооруженным глазом.
– А мне показалось, Римма не заметила.
– Да заметила, заметила, только просто сама себе не поверила, что ты мог клюнуть на такую… Она и вправду не твой кадр.
– Знаешь, в ней есть что-то особенное… Ее бы немножко приодеть…
– Это уже у нас в плане.
– Да, хочу предупредить… Римка хотела собрать для нее какие-то вещи, ты же знаешь, сколько у нее тряпья…