Крутой поворот (Повести, рассказ)

–  Ну что, капитан, - сказал Корнилов скучным голосом, - докладывай, какое у тебя чепе.

–  Такая история, товарищ подполковник: в полутора километрах от Владычкина, - он на секунду замялся.
– Это где Санпан живет…

–  Ну, ну… - заторопил его Корнилов.

–  …На тропке, что со станции ведет, сегодня утром владычкинские бабы убитого нашли, - продолжал Белозеров.
– Утром, еще в темках, к поезду шли и наткнулись. Лыжник. Уже и снегом подзамело.

За спиной у Корнилова кто-то кашлянул. «Кого это я тут не приметил еще?», - подумал он, оборачиваясь.

Рядом с окном, утонув в глубоком кресле, сидела старуха в черном платке и вязала, не обращая на них никакого внимания. «Что это я старуху не заметил? подосадовал Корнилов.

– Сыщиком называюсь!»

Перехватив взгляд подполковника, Белозеров сказал:

–  Это хозяйка, товарищ подполковник. У нее участковый комнату снимает. Он ведь у нас совсем новый. Третий месяц, как заступил… А старуха глухая, вы на нее внимания не обращайте.

–  Порядочки!
– проворчал Корнилов и посмотрел на участкового. Тот густо покраснел и даже голову наклонил, как провинившийся школьник.

«Ни на какой город он, оказывается, не смотрит, решил Корнилов.
– Новичок. Еще успеет обзавестись собственным домом».

–  Садитесь, лейтенант. И вы, Александр Григорьевич, чего стоите!

–  Лейтенант там побывал. На месте происшествия, - доложил Белозеров, усаживаясь на стул. Стул заскрипел под его грузным телом.

–  Пусть он и рассказывает.

–  Давай, Рыскалов, - кивнул Белозеров участковому, - доложи все, что видел!

–  Следователя из прокуратуры вызвали?
– перебил Корнилов.

–  Он уже там. С двумя нашими сотрудниками, - ответил Белозеров. И добавил озабоченно: - Да и нам бы надо ехать. До Пехенца на «газике», а там пешком доберемся… «Газик» сейчас вернуться должен.

Сбиваясь и все время краснея, начал рассказывать лейтенант. Корнилов сразу уловил, что участковый не такой уж беспомощный, каким показался с первого взгляда. У него был, судя по рассказу, внимательный взгляд и цепкая память.

…Сегодня утром две женщины шли из Владычкина к поезду и наткнулись на занесенного снегом мужчину. Подумали сначала, что замерз какой-то пьянчуга. Расстегнули на груди куртку и увидели пропитанный кровью свитер. Во Владычкино возвращаться женщины не стали, пошли в Пехенец. А там уже с почты разыскали по телефону участкового. Лейтенант позвонил в райотдел, а сам успел съездить к убитому, оставил дежурить около трупа дружинников.

Корнилов слушал внимательно, не перебивая, только один раз нетерпеливо спросил:

–  Ну а Санпан-то, Санпан?

–  Товарищ Корнилов, Санпан сейчас во Владычкине. Пьет. Мы установили наблюдение.

–  Наблюдение - дело хорошее, - с сомнением сказал Корнилов.
– Да только два года назад мы даже дом окружили - мыши не проскочить, а Санпан ушел.

–  Он пьет, товарищ подполковник, - вставил Белозеров, с каким-то особым значением нажимая на слово «пьет».

–  С кем пьет-то?

–  Один.

–  Ну ладно, - махнул рукой Корнилов.
– Рассказывайте дальше… Что удалось установить? Чем убит?

–  Рана огнестрельная.

«Ну вот, одно к одному!
– забеспокоился Корнилов.
– У Санпана должен быть пистолет».

–  Никаких документов у убитого не нашли, - продолжал участковый.
– В нейлоновой куртке железнодорожный билет Ленинград - Мшинская, несколько автобусных и трамвайных билетов, сто тридцать рублей денег. А в небольшом вещмешке бутылка армянского коньяка, две банки шпрот, коробка конфет.

–  Странная поклажа, - сказал Корнилов.
– В глухую деревню с бутылкой коньяка не всякий гость поедет…

–  Да, он не местный, товарищ подполковник. Интеллигентный человек…

–  Это вы по коньяку определили?
– с ехидцей поинтересовался все время молчавший Белянчиков.

Лейтенант стушевался:

–  Нет, не только в коньяке дело… Лицо у него… Ну да не берусь объяснить. Может быть, мне так показалось.

В это время на улице просигналила машина. Белозеров встрепенулся.

–  Наш «газик». Может, поедем, товарищ подполковник?

–  Поедем.
– Корнилов встал. Взял со швейной машины шапку.
– Только поедем во Владычкино. Санпана брать. Подробности обсудим в машине. А потом на место происшествия…

–  В лесу ждут, - нерешительно сказал капитан.

–  И Санпан ждет?
– раздражаясь, спросил Корнилов.
– Вы что, думаете, нас по головке погладят, если он опять уйдет? Да еще что-нибудь натворит?

Белянчиков нахлобучил Белозерову шапку и подтолкнул к дверям. Они молча вышли, провожаемые любопытным взглядом поднявшей голову от своего вязанья старухи. Молча сели в «газик». И только после того, как Белозеров коротко бросил шоферу: «Во Владычкино», Корнилов спросил:

–  А чего это убитый по лесу шел? Дорога-то на Владычкино есть?

–  Есть, товарищ подполковник, - ответил участковый.
– Но она кругаля дает, а по тропке ближе, прямее.

–  Значит, лыжник места знал?

–  Наверное, знал, - согласился участковый, - или спросил у кого на станции. Тропинка глухая. По ней из чужих редко кто ходит. Зимой снегом сильно заносит. Летом топко. Да и побаиваются…

–  Забоишься тут у вас… Следы какие-нибудь обнаружили у трупа?

–  За ночь снега намело - следов не разобрать, но показалось мне, что потоптались около трупа. Потоптались. Это точно.

–  Ты, Юрий Евгеньевич, вместе с лейтенантом возьми потом на себя станцию, - повернулся Корнилов к Белянчикову.
– Вас как величать-то, лейтенант?

–  Василь Василич.

–  Вы, Василий Васильевич, с капитаном Белянчиковым поедете на станцию. Выясните, с какого поезда сошел этот лыжник. Установите людей, приехавших тем же поездом… Народу ведь в будни, наверное, немного из Ленинграда приезжает… Впрочем, капитан у нас дока по этой части. С ним не пропадете… - Корнилов подмигнул Белянчикову.

Лейтенант слушал внимательно, все время кивал.

–  Ты, Юрий Евгеньевич, позвони в Ленинград. Может, есть там что новое. Пусть обратят внимание на случаи с применением огнестрельного оружия. Передай все данные об автобусных билетах. Бугаеву передай. Пусть выяснит, что за маршруты, примерное время… - Он помолчал, рассеянно глядя в примороженное оконце.

Мелькали занесенные снегом, будто увязшие в сугробах елочки - дорога то ныряла в лес, то выскакивала на поле. Низкие хмурые облака висели неподвижно, словно примерзли к вершинам елей. «Сейчас бы остановить «газик», - вздохнул Корнилов, - стать на лыжи да махнуть по этим полям и перелескам…»