Крутой пришелец

Я и не собирался противиться. Вот он наступает долгожданный момент, когда мы сможем остаться один на один и объясниться по настоящему.

Но тут вдруг Стелла схватила меня за другую руку.

– Стой, Адал Атрейосс! – заговорила она. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – вынужден был признаться я. – Как никогда в жизни.

И виновато посмотрел на Наташу, та скривила губы и буквально отбросила мою руку, после чего фыркнула как рассерженная кошка.

– Но я действительно прекрасно себя чувствую, – жалобно повторил я.

Стелла выглядела очень взволнованно и тут же схватила меня за другую руку, ту что выпустила Наташа. Теперь она держала меня за обе руки и пристально смотрела мне в глаза, словно хотела увидеть в них что-то необычное.

– А нет ли у тебя ощущения, что теперь ты способен на то, чего раньше не мог делать? – спросила она.

– Да вроде как нет. А почему ты спрашиваешь?

– Да потому что ты выкрикнул так громко, что тебя наверно было слышно даже в горах и за морем. Разве не так?

– Может сработал какой-нибудь акустический эффект? – предположил я. – Здесь много всего необычного. Я уже и удивляться перестал.

Стелла подвела меня к тому месту, где я так удивительно кричал и приказала:

– Крикни еще!

– Что я должен крикнуть?

– Что угодно!

– Наташа! – закричал я первое, что пришло мне в голову. – Я люблю тебя!

Крик мой был самый обыкновенный, и его услышали только те, кто стоял поблизости. Услышала его и Наташа.

– Дурак! – сказала она. – И шутки у тебя дурацкие.

– Я вовсе не шутил.

– Ага, рассказывай! – И Наташа повернулась ко мне спиной.

Настроение у меня тут же испортилось.

– Вот так всегда, – вздохнул я.

Стелла тоже была словно чем-то разочарованна. Лицо ее было еще более недовольное, чем у Наташи. Но мне, честно говоря, было не до Стеллы.

– Попробуй сама покричать, – посоветовал я ей. – Встань вот здесь в этом месте. Тут наверно перекресток ветров.

– Каких еще ветров? – звездная воительница вытаращила на меня глаза.

– Морских и горных. Здесь они встречаются и создают шикарную акустику.

Стелла строго посмотрела на меня.

– Адал, что ты несешь?

– А что такого? – я невинно захлопал ресницами.

Стелла вдруг ни с того ни с сего выхватила меч и рубанула меня по шее. Я успел нагнуться, и меч просвистел мимо.

– Ты чего с ума сошла? – воскликнул я, поднимаясь.

Стелла ничего не ответила, только в ее руке сверкнул нож и полетел прямо мне в лицо. Позади меня была Наташа, и если бы я опять нагнулся, то нож попал бы в нее. Этого допустить я не мог, и не придумал ничего лучшего, как поймать нож прямо в воздухе, когда он был уже у самого моего глаза. Схватил прямо за рукоятку.

Все вокруг так и ахнули. Амазонки выхватили мечи и набросились на Стеллу. Я едва успел вмешаться:

– Отставить! Все назад.

Мое слово уже стало законом, и амазонки тут же отпрянули назад.

– Ты это чего? – обратился я к Стелле, возвращая ей нож.

Звездная воительница ничего не ответила, только чему-то довольно ухмыльнулась и спрятала нож за пояс.

– Ты же могла меня убить! – опять возмущенно воскликнул я.

– Сомневаюсь, – опять довольно хмыкнула Стелла.

Я ничего не понимал.

За всеми этими событиями наступил вечер. Как и предполагала Стелла, римляне так и не начали штурм. Они разбили лагерь и, оставив караулы и наблюдателей, разошлись по палаткам. По всей их территории стали разгораться высокие костры. Вскоре от них потянуло вареным горохом и луковой похлебкой. Мы тоже сварили в большом котле мясо, обильно приправили его чесноком и спокойно поужинали прямо на башне. Настроение у всех было приподнятым.

– Римляне не станут нападать, – с уверенностью бывалого солдата заявил Геркулес. – Они полностью деморализованы. Цезарь начнет вести переговоры. Точно говорю. И тут самое главное не попасть в простак. Всем известно, какой он хитрец. Обманет, облапошит, и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься у него в плену и на кресте. Ты ему не доверяй, Адал.

– Постараюсь, дружище! – заверил я его. – Горький опыт у меня уже есть.

Тут же на башне решили и заночевать. Я все-таки убедил всех, что Цезарь может устроить штурм города даже ночью.

Но вопреки моим ожиданиям, ночь прошла спокойно. Римляне не делали никаких агрессивных попыток, и мы все прекрасно выспались.

Утром нас ожидала потрясающая новость. Ровно в пять утра под стенами затрубили сразу пять трубачей. Римляне отряд за отрядом выходили из лагеря и как вчера строились вдоль городских стен. Однако непохоже было, что они собираются штурмовать Ерихон. Небольшая человек в тридцать группа римлян, одетых в белоснежные тоги, вышла из их рядов и вооружившись лавровыми ветками направилась на переговоры. Цезаря среди них не было. Зато были Гнус Помпений и Примус Сервий. Центурион выступил вперед и закричал надрывным голосом:

– Третий Брат! Покажись, мы зовем тебя! Мы пришли с миром. Отзовись.

Зевая и почесываясь я показался между гребнями главной башни.

– Чего надо? – деланно ленивым голосом спросил я.

С обоих сторон на нас глядели римляне и израильтяне. Неожиданно я вдруг осознал, что наступил критический момент, когда должно все разрешиться.

– С тобой хотят говорить сенаторы Рима.

– Что еще за сенаторы? – удивился я. – Откуда здесь сенаторы?

– Гай Юний Брут и Гнус Помпений – освободители и спасители Рима! – торжественно объявил Примус Сервий.

– Освободители и спасители Рима? – удивился я. – Это как понимать? Извините за непонятливость. У меня с утра голова всегда плохо работает. Ну не жаворонок я! К тому же кофе еще не пил и ванну не принимал.

Вперед вышел молодой красивый римлянин в белой тоге и с короткой под горшок прической.

– Я Гай Юний Брут! – объявил он. – Привет тебе, Третий Брат.

– Привет, – растерянно ответил я. Поведение римлян меня сильно удивило. Уж больно они были на себя не похожи. Никакой надменности и агрессивности. Даже Гнус Помпений был самим воплощением любезности. Прямо весь светится, как пряник. – Вы пришли с переговорами о мире?

– Да! – ответил Брут. – Мы не просто пришли заключить вечный мир с Землей Обетованеной, но и скрепить мир вечной дружбой с независимым и дружественным государством Израиль.

Все ерихонцы так и ахнули.

– Вот значит как? – скептически заметил я. – Так значит вы заговорили. А что скажет Цезарь? Это он все придумал?

– Цезарь уже ничего не скажет, – ответил Брут. – Нет больше Цезаря. Нет тирана! Нет императора, и Рим снова республика. Вновь, как и прежде, избранный народом сенат будет управлять государством.