Крылатая победа

Но перед ним стояли глаза Кледры, исполненные страха, когда она смотрела на Эдди. Он вспоминал, как она инстинктивно придвигалась к нему, словно ища защиты.

— Как, черт побери, она справится с двумя поместьями и огромной кучей денег?

Он не знал ответа и поэтому поднялся к бабушке.

Графиня сидела около окна в гостиной, смежной с ее спальней, и солнце играло на ее драгоценностях.

Когда граф подошел к ней, ее глаза блеснули едва ли не ярче ее бриллиантов.

— Я ждала тебя, Леннокс, — сказала она, когда граф подошел поцеловать ее руку. — Эдди сообщил мне, что к тебе приезжал поверенный. Уверена, он должен был сообщить тебе, оставил ли этот ужасный Мелфорд что-нибудь бедняжке Кледре.

Граф рассмеялся, усаживаясь рядом с графиней.

— Происходит ли что-нибудь в этом доме, о чем бы вы не узнали тут же? — поинтересовался он.

— Пожалуй, нет. Иначе мне было бы слишком скучно жить, привязанной к этому креслу, чувствуя постоянно, что я не способна участвовать в драмах, которыми столь богата твоя жизнь.

— Без которых я вполне мог бы обойтись!

— Чепуха! — воскликнула графиня. — Ты прекрасно знаешь, что пожар, который устроил этот сумасшедший, ты воспринимал как опасное, но безмерно увлекательное приключение.

Граф ничего не возразил, зная, что в словах старушки было зерно истины.

Тем не менее он искренне надеялся, что ему больше не придется пройти через те муки, которые он испытал, представляя, что Крылатый победитель и Кледра могли погибнуть в огне.

Но ему было приятно сознавать, что, если не считать смерть самого безумного злодея, никто серьезно не пострадал.

Будто читая его мысли, графиня взглянула на след ожога на его лбу и сказала:

— Для большинства красивых мужчин эта рана стала бы настоящим несчастьем, но твоему лицу она придает оттенок озорной лихости, что даже идет тебе.

— Благодарю вас, бабушка, — ответил граф довольно сухо, — но должен сказать, что она ужасно болела первые дня два, а ожоги левой руки болят и до сих пор!

— Ну, это неизбежно, раз уж ты решил играть в героя! — без тени сочувствия ответила бабушка. — Я слышала, что ты вынес Кледру из огня, и, конечно, только потому, что ты пошел в конюшни по ее просьбе, ее конь да и твои лошади уцелели.

— Готов получить часть заслуженной награды за это, но безошибочный инстинкт, предупреждающий об опасности, оказался у Кледры.

— Непременно передам ей это, когда увижу, — ответила графиня. — Я слышала, она уже проснулась.

— Мне кажется, Йетс был прав. Ей был необходим сон.

И я рад, что она не присутствовала, когда я отправлял то, что осталось от ее дяди, в Сассекс, чтобы его останки похоронили в фамильном склепе.

Граф улыбнулся:

— К тому же ее конь беспокоился весь следующий день, а это наверняка заставило бы ее страдать еще сильнее.

— Конь сейчас в порядке? — строго спросила графиня.

— В полном! Я ездил на нем верхом сегодня утром. С ним все хорошо. Только должна отрасти грива и зажить окончательно ожоги на носу и на шее.

— А что с твоими собственными лошадьми?

— Постепенно успокаиваются, хотя, Бог знает, что бы с ними стало, если бы Мелфорд успел раскидать среди них фейерверки, как намеревался сделать.

— Хорошо, что больше нет нужды бояться его выходок, — сказала графиня, — но я все думаю, что же ты намерен предпринять в отношении Кледры.

— Это беспокоит и меня, бабушка, потому что поверенный ее дяди сообщил мне, что она наследует все, что осталось после него. А он был очень богатым человеком.

— Учитывая, как он обращался с ней, можно только сказать: есть все-таки на свете справедливость, — резко сказала графиня.

— Согласен. Но как сможет этот ребенок справиться с таким состоянием самостоятельно? Полагаю, в первую очередь надо подыскать ей компаньонку.

— Или супруга!

Граф не ответил, и графиня заметила, что он нахмурился.

После долгого молчания она спросила:

— Тебе не нравится эта идея?

— Должен признать, это возможный вариант. Но я уверен, что в настоящий момент Кледра будет чувствовать себя неуютно в обществе незнакомых мужчин. Обращение ее дяди оставило шрамы в ее душе, не только на теле.

— Но тогда решение просто очевидно!

— И какое же?

— Ты должен сам присматривать за ней, пока не найдешь человека, которого она примет, которого не будет бояться.

— Я не могу больше спать! — воскликнула Кледра.

— Ну конечно же, мисс, — согласилась Ханна. — Его сиятельство оставил для вас сообщение.

— Какое?

— Он сказал, что, когда вы достаточно окрепнете, он хотел бы увидеться с вами.

— О, Ханна! Почему ты не сказала мне этого раньше?

Я сейчас же спущусь к нему!

— Его светлость вышел, мисс. Он просил вас, если для вас это не слишком тяжело, спуститься к чаю в оранжерею.

— Конечно, это совсем не тяжело для меня!

Девушка так взволновалась, что машинально, без возражений съела весь свой обед, а потом позволила Ханне уложить себя, чтобы отдохнуть перед чаем. Добрая женщина занавесила окна, чтобы сон Кледры не тревожил солнечный свет.

Но Кледре не хотелось спать. Ей хотелось думать о графе, о том, как приятно будет снова увидеться с ним.

«Я хочу, чтобы он поговорил со мной, — думала она, — хочу, чтобы он рассказал мне про Крылатого победителя и про остальных лошадей».

Когда Ханна наконец открыла занавески и помогла ей одеться, Кледра чувствовала, что готова летать от радости.

Однако ноги у нее слегка подкашивались после нескольких дней, проведенных в постели.

Она надела одно из платьев, что привез ей из Лондона граф, и, взглянув в зеркало, призналась сама себе, что выглядит очень мило.

Она заметно похудела, и от этого глаза казались еще больше. На щеках играл легкий румянец, а волосы легким светящимся нимбом окружали маленькую головку.

— Будьте осторожны, мисс, и не переутомляйтесь, — наставляла ее Ханна. — Если устанете, сразу же возвращайтесь в постель. У меня все будет готово для вас.

— Надеюсь, его сиятельство пригласит меня на ужин.

— Ну, это уже слишком. Вам, мисс, лучше спокойно поужинать здесь.

— Но это так скучно! Если его сиятельство пригласит меня на ужин, я, конечно, соглашусь!

Не дожидаясь ответа Ханны, Кледра поспешила по коридору к главной лестнице.

Лакей в холле приветливо улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ, подумав, что весь дом будто приветствует ее после возвращения откуда-то издалека.