Крылатые почтальоны

– Конечно! Раз ты проделала всю эту работу, надо довести ее до конца, правда?

– Я...
– Майя слегка растерялась.
– Хорошо... Да, конечно!

– Вот и прекрасно.
– Ванда встала.
– Похоже, чудеса в Авельгоре продолжаются...

Майя непонимающее посмотрела на наставницу.

"Как сердце бьется..."

На следующий день, Майя стояла у двери дома N5. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Руки сжимали заветные письма. Наконец, девушка решилась и позвонила в колокольчик.

Послышался хриплый голос:

– Секундочку... Иду...

Затем дверь приоткрылась и показалась маленькая старушка в теплой вязаной шале, накинутой на сгорбленный плечи.

– Кхе... кто это?
– бабушка сощурила слеповатые глаза.
– Неужели крылатый почтальон... да еще из компании "Фрия"?

– Да, доброе утро. Я - Майя.
– улыбнулась девушка.
– У меня для вас письма.

– Для меня?... кхе-кхе...
– женщина закашляла.
– Холодно...зима совсем скоро... Проходи пожалуйста. Это наверно от внуков...

Майя зашла в небольшой домик. В нем было очень тепло и уютно и пахло... пахло... сушеными яблоками и печкой.

– Бабушка, эти письма не от внуков.
– девушка села на предложенный стул и протянула письма.
– Посмотрите, они были написаны очень давно.

– Ох, где мои очки? Сейчас, секундочку... Вот они, проказники. Всегда где-то прячутся...
– женщина села в небольшое кресло около затопленного камина и развязала бечевку на письмах.

– Улица Лазоревых роз... да... как давно это было...кхе, адрес действительно мой... очень странно...

Бабушка разложила письма на коленях и вытащив одно непослушными руками, протянула его Майе:

– Вот, кажется первое. Прочти его мне пожалуйста.

– Но, как же так... Я не могу...

– Деточка...
– женщина тихо улыбнулась.
– Мне уже столько лет, что мне совсем нечему смущаться...

– Хорошо.
– Майя открыла шуршащий пожелтевший конверт и достав само письмо начала читать: "Ангел мой..."

– Вы уверены, что я могу...
– переспросила девушка.

– Меня никто и ...кхе-кхе... никогда не называл своим ангелом, я бы запомнила...
– засмеялась женщина надтреснутым голосом.
– Продолжай.

– "Ангел мой.
– продолжила читать Майя.
– Зачем я пишу это письмо, даже я не смог бы объяснить...Я должен рассказать обо всем, хотя бы на бумаге, поверить этому листку о своих чувствах. Пусть тебя не возмущает мое вольное к тебе обращение - ты всегда была и остаешься моим ангелом, весенней мечтой, легкой дымкой. Той невозможной и далекой...

Никогда бы не решился я рассказать тебе о своих чувствах, о своей любви. О том, как полно мое сердце тобой, одной тобой. Мое жалкое больное сердце! Сколько еще оно позволит мне прожить с тобой на одной земле, сколько еще прекрасных ясных дней смогу провести думая о тебе. Слова... разве способны они передать весь восторг, всю нежность... Нет, никогда.

Если бы я только мог упасть перед тобой на колени и прошептать как люблю тебя. Если бы я только мог... если бы у меня был шанс провести эту жизнь...

Нет, нет, хватит мечтать о невозможном!

Сколько бы у меня не оставалось дней впереди, я все их посвящаю тебе, моей неземной, моей восходящей..."

В комнате повисла тишина, лишь было слышно как шумят поленья в камине. Майя тихонько вытерла слезы на щеках и отложила письмо.

Женщина неотрывно смотрела в огонь.

– Прочитай второе.
– тихо и просто сказала она.

Майя зашуршала конвертом и достала исписанный лист бумаги.

Ангел мой.

В городе распустилась весна, ты заметила? Знаю, что да. Вчера ты любовалась сиренью как и я. Это твои любимые цветы. Когда ты видишь первые распущенные сиреневые звездочки, твое лицо озаряется светом, в этот миг твоя улыбка может согреть любого. Знает ли еще кто-нибудь об этом кроме меня...

Видит ли еще кто-нибудь как ты прекрасна, когда легкой походкой бежишь по делам, когда твои длинные волосы волною струятся за тобой, светлое платье раздувает ветер и вся ты похожа на фею, на саму юность.

Этот образ навсегда останется со мной. Какая насмешка судьбы, что две родственные души не могут быть вместе, что одно любящее сердце не может открыться второму.

Видеть тебя, жить одной тобой и не сметь... не сметь заговорить. Чтобы я тебе предложил? Жалкого калеку? Несколько лет жизни вдвоем? Нет, я не могу, я слишком люблю тебя.

Верь, что не одно здоровое сердце никогда не смогло бы любить тебя так, как...

Слезу застилали глаза и мешали читать. Майя отчаянно боролась с собой. Но... но столько чувства было заложено в этих письмах, столько внутренней боли и света...

Старушка пошевелилась в кресле:

– Глупец...какой глупец... почему он ничего не сказал... Да и я тоже молодец - ничего не заметила...

– Вы знали этого человека?

– Нет, почти нет... был один молодой человек, я знала, что он с детства болен... вот и все. Иногда он выходил во двор и сидел на скамейке. Его почти никто не замечал.

Майя представила себе его одинокую худую фигуру, впалые щеки, артистичные руки с длинными пальцами и ясные умные глаза, в которые никто не смотрел и не знал...

– Он, кажется, много читал...
– продолжала вспоминать женщина.
– ... как и я, и любил весну с ее цветами и запахами, как и я... Вот так, деточка...

– А что с ним стало?
– Майя взволнованно сжала руки.

– Он недолго прожил... его больное сердце не много ему прослужило, а у меня к тому времени уже появились дети...

– Вы вышли замуж за другого?

– Да, мой Альфредо... как он красиво ухаживал...
– старушка грустно улыбнулась.
– Но, этот юноша, наверно очень переживал и ругал меня за это... Прочти дальше пожалуйста.

Майя прочитала несколько писем и наконец, дошла до следующего письма:

Ангел мой

Завтра у тебя свадьба. Что я могу сказать... Только одно: благословляю тебя...