Крылья для землянки

– Я отнесу тебя к нему домой. Обычно свиданий в такой обстановке не бывает… это выглядит не очень прилично, но с учетом режима секретности у нас нет другого выхода, - пояснил Дейке за завтраком. Его голос звучал как обычно, но Лиска впервые за последний месяц ощутила глухую стену, преграждающую доступ е его эмоциям – блок, который он поставил специально. И она все поняла: он тоже переживал, и не желал этого показывать ей.

– Супер, - отозвалась девушка, не видя смысла фальшивить голосом, ведь все ее настоящие эмоции он видел – в отличие от Дейке, выставлять блоки она еще не умела. Но тут же встрепенулась, обдумав его слова, и подозрительно уточнила:

– Когда ты говоришь «отнесу», ты что имеешь в виду?

– На спине. Туда надо лететь, к его квартире невозможно добраться пешком.

– А этот… летающий автобус… как его?

– Транспортер. В нем нет смысла, мне несложно будет тебя донести. Так часто делают, маленькая, тут ничего нет страшного. Ты не упадешь, - с веселыми искорками в глазах сообщил Дейке.

– Мне вообще-то страшно, - возразила Лиска, сглотнув. Она видела, как Дейке летает, но у нее не возникало ни малейшего желания оказаться на такой огромной высоте, лежа на его спине.

– Ты будешь пристегнута, - Дейке продолжал веселиться, даже его полные точеные губы разошлись в улыбке. – И можешь держаться. Главное – не задуши меня по дороге, тогда все обойдется.

– Иди к черту, - засмеялась Лиска.

– Кто это? – уточнил Дейке, по всей видимости, получив неточный перевод на горианский.

– Э-э-э… ну, вроде дьявола кто-то, - пояснила она, смущенно глядя на опекуна: вдруг это в переводе получилось оскорблением?

– Ясно, - улыбнулся он. – На горианском такого не говори, это непонятно и может показаться грубым.

– Извини, - смутилась она.

– Тебе не за что извиняться, - мягко сказал Дейке, положив в рот кусочек жареного хлеба, запивая его фруктовым соком, и у Лиски что-то екнуло в сердце.

Ее опекун почти всегда так отвечал на ее извинения: он неизменно терпеливо и тактично относился ко всем ее промахам. Учителя реагировали по-разному: если Ульме никогда не обижался, то Даллека эс-Трей – еще как. Что, если ее жених будет придираться ее слову, как эс-Трей? Она не сможет этого терпеть три месяца – это будет адски тяжело и унизительно.

Начиная задыхаться от своих невеселых мыслей, Лиска резко встала из-за стола:

– Я на минутку, - выпалила она и бросилась в ванную, чтобы успокоиться, не поливать Дейке своими страхами и отчаянием.

Оказавшись перед зеркалом и немного придя в себя, она воспользовалась последним шансом взглянуть на себя. В принципе, у Лиски не возникало нареканий к своей внешности, и она не ждала, что неведомый горианец сочтет ее некрасивой. Нормальная женская фигура: полная грудь, не слишком большая, стройные ноги. Симпатичное лицо, русые, немного вьющиеся волосы, красивой формы рот, светло-карие глаза. Разве что это может прийтись не по вкусу, подумала она: для Горры цвет ее глаз непривычен. Ресницы с бровями тоже слишком светлые, но их она успела подкрасить с утра. Благодаря раннему пробуждению, у нее появилась масса времени на выбор линоса и макияж.

В первые же дни Дейке забил ее шкаф разноцветными линосами – традиционными горианскими женскими платьями. Брюки женщины на планете носили редко, благо почти все города располагались в зоне субтропического климата, и по-настоящему холодно почти не бывало. Лиска подозревала, что он тратил на ее одежду и свои деньги, а не только те, что выделялись ей на содержание – слишком уж быстро и много появилось у нее нарядов. Но на осторожные вопросы об этом Дейке не отвечал, лишь смотрел непонимающе и уверял, что сезариат оплачивает все расходы по адаптации землянок, и ее в том числе.

Выбирая наряд, она поймала себя на том, что думает не о том, как линос понравится жениху, а лишь о том, как он понравится Дейке. И ей стало не по себе: ее опекун был слишком хорошим с ней, что, если она влюбится в него вместо своего жениха? Что, если он такой хороший потому, что она тоже ему нравится?

Но Лиска тут же выбросила глупые мысли из своей головы: из-за колоссальной разницы в возрасте трудно было представить, что Дейке когда-нибудь взглянет на нее иначе, как на ребенка. Поэтому он и хороший – просто ассоциирует ее со своим сыном и с двумя старшими, которых она пока не видела, но знала, что они намного старше нее. Просто ему не хватало дочери, а она ею фактически стала ненадолго, вот и все.

Сделав еще три глубоких вдоха, Лиска вернулась в столовую, и они закончили завтрак в полном молчании, а через десять минут уже стояли на взлетной площадке. Дейке объяснил ей, как вести себя в воздухе: крылья и шею не трогать, движений делать по-минимуму, если что-то не так – спокойно сказать. А потом он опустился на одно колено и коснулся правой рукой земли, наклоняясь так, чтобы Лиска могла лечь ему на спину.

После этого он пропустил за ее спиной специальный ремень, затянул чуть ниже талии:

– Держись за плечи, я встану.

– Я, наверно, ужасно тяжелая, - смущенно отозвалась она, когда Дейке осторожно выпрямился, поддерживая ее за бедра.

– Ага, просто невыносимо, - со смешком ответил он, пристегивая ее ноги к своим. Лиска улыбнулась. В его движениях большого напряжения не чувствовалось: не больше, чем у земного мужчины, поднимающего ребенка. Эта легкость лишь частично объяснялась экстраординарными физическими данными Дейке: просто низкая гравитация на Горе позволяла всем весить намного меньше.

И все же ей было не по себе, когда он начал разбегаться, и она взвизгнула, едва его крылья подняли их обоих в воздух.

Дейке хмыкнул, и через несколько секунд осведомился:

– Ты в порядке?

– Да… прости,- прошептала она ему на ухо. Когда страх прошел, и Лиска немного привыкла к виду их города с большой высоты, она внезапно остро ощутила его горячее твердое тело, к которому невольно прижималась. Ей на секунду стало некомфортно, особенно когда она вспомнила мысли, одолевавшие ее с утра. Теперь ей некуда было деться от ощущения, что ей нравится быть к нему в такой близости, нравится его горький травяной запах, и чувство безопасности, которое уже давно крепко ассоциировалось с этим запахом. Только ей больше нельзя об этом думать. Совсем нельзя.

Когда они влетели в центр города в средоточии скал, в воздухе внезапно появилось много крылатых людей вокруг, и Лиске даже стало не по себе от взглядов, которые на нее мельком бросали другие горианцы:

– Они не поймут, что я землянка? – тихо спросила она у Дейке на горианском.

– Нет, если не услышат твоей речи. Но в полете это почти невозможно, - ответил он.

– А внешне… я же отличаюсь от горианок, да?

– Немного. Они не успеют разглядеть, маленькая. К тому же, через пару недель это будет неважно.