Крылья и оковы материнской любви
Шрифт:
В этой ситуации матери сыновей никак не могут позволить себе расслабиться. Женщина каждый раз должна думать, хочет ли она, чтобы ее сын, этот будущий мужчина, этот постепенно зреющий, взрослеющий мужчина, видел ее такой. Прибавит ли это уважения к ней, и впитает ли он через это уважение к другим женщинам. Хочет она ему счастливой мужской судьбы, следовательно, она должна ему это все показывать. Это такая серьезная работа, серьезная работа по воспитанию мужчины.
История о последнем крике
Есть такая история, которую я никогда не забуду. Пошел мой сын в первый класс. Хороший такой мальчик, симпатичный, послушный, плаванием занимается, в художественную школу ходит, с удовольствием все это делает. Но один недостаток с точки зрения собранной и очень энергичной меня – медленный он, уж такой медленный. «Ковыряется» с уроками: палочки, буквы криво выходят, неубедительно, а мы опаздываем, нам на тренировку. И мечусь я по квартире, делая все одновременно, прибираясь, собирая себя и его. Он же все возится и возится, я в крик, будто это чему-то поможет или что-то ускорит. Вот тут-то и случился со мной момент истины. В один короткий миг я увидела свое лицо в зеркале: отвратительное, изуродованное криком, и моего единственного, обожаемого сына со спины, напряженной, беззащитной, медленно вжимающего голову в плечи. Я помню этот миг всю свою жизнь, как один из самых постыдных моментов.
У
Надо помнить, что дети вообще, особенно до трех лет, может, и слышат, и понимают уже некоторые слова, но это им неважно, у детей на восемьдесят процентов восприятие – ситуационное. Они видят, что происходит, видят, как это выглядит, и сколько бы вы ни говорили, что мужчина должен уважать женщину, но если набор поведения отца противоречит тому, что в списке продиктовала мама, говоря о том, как выглядит уважающий женщину мужчина, то что произойдет? Вариантов немного: или мать врет, просто врет и обманывает, а в действительности надо вести себя, как папа, или минус на отца, если ребенок сильно эмоционально привязан к матери.
Вы знаете, что происходит с человеком, когда у него случается кризис веры? Это же один из популярных сюжетов мировой литературы. А тут в такую ситуацию попадает ребенок, тем более мальчик, для которого дорога к тому, чтобы стать мужчиной, лежит через усвоение законов и правил. Что ему делать, если боги несовершенны? А если они несовершенны, тогда он свободен, свободен от их требований, он вправе не соответствовать их ожиданиям. Вот откуда такое обидное, такое злое: «Что вы от меня хотите, на себя бы посмотрели!» В такой ситуации мальчики иногда спасаются тем, что находят пример мужского идеального поведения, который им предлагается где-то на стороне: это может быть учитель, тренер, даже киногерой, иногда это дает им шанс для них самих. Ну, а что будет делать в такой ситуации отец? На то он и отец, чтобы задуматься.
Детские обиды, детские разочарования, часто совершенно не замечаемые родителями, не принимаемые ими в расчет – это трещины и скрытые дефекты в фундаменте судьбы наших детей.
Поэтому в действительности ничего нельзя доказать ребенку, можно только показать ему мир, в котором есть отношения отца и матери, в котором есть дедушка и бабушка, друзья, то, как мы празднуем наши праздники и выходим из наших проблем, что достойно уважения, а что неприемлемо. В одном мире главный аргумент – физическая сила, в другом мире – знания и интеллект, в третьем мире еще какие-то умения и навыки, и в зависимости от этого мира список того, что называется «мужчина», будет усваиваться так или иначе.
Если же семья такая, где «а зачем нам папа?»
Была я как-то в молодости свидетелем такой почти анекдотической истории. Очень грустной и одновременно очень смешной. Пятилетняя девочка сидит в Евпатории на пляже, они отдыхают, мама, бабушка и где-то там ходит дед. Кроха эта сосредоточенно так возится в песке и, кажется, ничего не предвещает неожиданностей… и вдруг она выдает: «Мам, я вот все думаю, думаю: ты нужна была, чтобы родить меня, бабушка – чтобы родить тебя, я вот только понять не могу – а зачем нам папа?»
Мы тогда посмеялись, мама и бабушка смутились. А еще мы обратили внимание, что дедушку-то она тоже не тронула. Как видно, дед так много места занимал в ее жизни, так они были привязаны, что ей понятно было, зачем дед. А папа существовал где-то… Наверное, папа зарабатывал деньги, чтобы они все поехали. Но папы вечно нет, и вот: «Зачем нам папа, все же и так хорошо?»
Если в семье мать не уважает отца, все время попрекает недостатком денег, недостатком энергии, недостатком сил, в общем, «Какая от тебя тут польза? лежишь все время на диване», то для растущего мальчика есть два варианта: объединиться с отцом и на всю жизнь сохранить презрение к женщинам, ничего не понимающим, недалеким курицам, или мать перетянет сына на свою сторону и будет растить его от противного, используя отца, как пугало: вот если будешь себя так вести, станешь такой, как твой болван-отец. Это разрушение мира. Скорее всего, это приведет к довольно страшному результату. Может быть, мальчик будет жалеть отца. Очень большой шанс, что он встанет на сторону отца, которого запилила эта мать. Он не встанет на ее сторону.
И, соответственно, не встанет на сторону женщины, потому что ну что от них ждать? Если уж родная мать… Отец же обязательно с ним поделится, как она его унижает. По-мужски поделится, куда денется. И что если б не она, то они жили б совсем иначе и что она во всем виновата. В результате мать, надеясь поставить сына на свою сторону, теряет его. И она потеряет его по-настоящему, потому что ее поведение противоречит ее же утверждениям о каком-то сочувствии, о каком-то добром отношении, вообще об уважении к отцу. А программа-то ею самой заявлена: «Последнее слово за отцом». Она же сама, как к последнему аргументу, к отцу, ею же униженному, обращается: «Ты скажи что-нибудь!» А что он может сказать? На что опереться?
Так женщина сама себя в ловушку и загоняет: схема не без ее усилий поломана, она как бы и не одна, и одна, и мечется, и не знает, как себя вести, и откуда в этой нечеткой, невнятной, не выстроенной системно и структурно ситуации может вырасти мужчина? Для него же прежде всего важно, чтобы была четкая система требований, ожиданий, соответствий, чтобы все было внятно, потому что социализирует мальчика социальный закон, а социальные законы имеют свою четкую внутреннюю структуру. Да, они чуть-чуть так, чуть-чуть этак, но в какой бы социум мужчина ни попал, всегда будет повторяться одно и то же: всегда будет иерархия, всегда нужно выяснять, с кем соревноваться, кто главная обезьяна, кого побеждать, где Мы , где Они и как относиться к самкам. В каждом социуме своя система требований, ожиданий, соответствий. И к детенышам тоже.
А если отец рядом не присутствует, то тут ситуация такая: или на мальчика ложится судьба компенсировать маме всю ее неудачную женскую жизнь, то есть она как бы растит мужчину для себя. «Вот со всеми не повезло, а сама выращу, и будет у меня и помощник, и поддержка, и опора». Печальная история. Или мать будет искать способы компенсировать отсутствие у сына мужских образцов поведения.
Тут вопрос, о каком мужчине мама для себя мечтала. Если мама любит брутальных мужчин, то она будет переносить это на сына, годится ему это по физике, не годится, она будет тащить его в спорт, требовать от него мужских поступков, чтобы он умел прибивать, чинить, что-то делать, внешне мужское, например в машинах ковыряться.
Если мама мечтала об умном, тонком, интеллигентном человеке, то мальчика будут водить в музыкальную школу, на художественные выставки, то есть все это будет гипертрофированно и, возможно, вне его наклонностей. А если он хороший послушный мальчик, он будет это терпеть.
Кроме того, такие мамы часто совершают одну очень серьезную ошибку: они перекладывают на сыновей свои проблемы, ждут от них каких-то решений и ответственности за них. То есть они уже обращаются к ним как к взрослым. Он мальчишка, еще не мужчина, а они обращаются к ним со своими проблемами, как им трудно, тяжело, очень много спекулируют на этом. Это ужасно, потому что он еще не мужчина, у него нет еще сил, этим можно как раз сломать, отбить
охоту быть мужчиной, потому что это непосильная ноша. Все равно что неумный тренер, дающий нагрузки без расчета на возможности спортсмена.Нужно иметь терпение ждать, а женщина может его и не иметь. Когда мальчику в шесть-семь лет кричат: «Что ты ревешь, ты же мужик!» – это преступление. Он еще мальчик, у него живая, хрупкая душа, и если вы хотите, чтобы потом рядом с вами был чуткий человек, то поддержите его, дайте ему понять, что способность переживать, чувствовать, плакать от душевной боли – это не слабость, это нормальное качество и для сильного человека, которое сделает его силу доброй. Он уже слышал о том, что плакать мужчине как бы не очень принято, но поддержите его, скажите, что это признак силы – быть слабым, что только истинно сильный человек может позволить себе в какой-то момент слабость. Слабость, и неумение, и поражение…
Самое трудное в воспитании мужчины – это научить его переживать поражение. Научить его, что главное не то, что ты упал, главное, что ты станешь делать, когда поднимешься. И вот тут как раз очень часто гнездятся проблемы одиноких матерей, которые растят сыновей как мужчин для себя, вот здесь они очень часто ошибаются и проигрывают. Потому что у нее уже был «неудачный», «слабый» или какой-то еще «не такой» мужчина, и опять, и сын не оправдал ожиданий. Как же так – он не оправдал ожиданий! И она обрушивает на него все претензии к мужскому миру, который ее не защитил, не охранил, почему-то у нее там не сложилось, и она начинает ему говорить, что он неудачник, слабак и вообще без нее ничего не может. Это ломает мальчика очень сильно.
Другое дело, если женщина понимает, что она просто растит мужчину. И понимает, что для того, чтобы вырастить мужчину, ему обязательно нужно общение с мужчинами, мужское, с мальчишками. Тогда такая умная мама будет вместе с сыном или, поддерживая его, станет искать для него сферу занятий, которая компенсировала бы недостаток мужского общения. Иначе у мальчика просто не сложится образца мужского поведения. Это может быть, например, какой-то спорт, где тренер – мужчина.Да, она будет с ним смотреть фильмы, которые ей кажутся неинтересными, не сентиментальные женские истории, а боевики про шпионов, позволит ему стрелялки и будет в этом его поддерживать. Да, она будет понимать, что мальчишка может и должен приходить со двора грязный, замызганный и, может быть, даже с фингалом под глазом. Она не побежит разнимать драку, если это просто драка с ровесниками, а станет с замиранием сердца болеть за своего мужчину, чтобы он победил в этой битве. И будет выяснять, почему он там не справился и что ему нужно, чтобы справиться в следующий раз.
Она будет готовить его к мужской жизни. Искать в кругу своих знакомых, друзей, где можно, чтобы он имел свои какие-то отношения с мужчинами. Пусть это будут друзья подруг, может быть, бог даст, дед, который может и про войну поговорить, и мужские какие-то дела обсудить. Сейчас такой мир, что деды – еще совсем молодые мужчины, которые могут взять ребенка с собой на рыбалку, на охоту, пустить покрутить руль машины. Мать обязательно должна отпускать мальчика от своей юбки, у него обязательно с младых ногтей должен образовываться опыт чисто мужского общения, в который нельзя вмешиваться. Можно интересоваться, можно спрашивать, поддерживать, советовать, но ни в коем случае не запрещать. Потому что результатом этого бывают страшные истории, иногда просто трагичные. Истории мальчиков, выращенных мамами, которые идут потом в армию, и с ними что-то там случается, поскольку в них силен уже страх от того, что они не знают, как себя вести в мужском коллективе.
С другой стороны, конечно, если это не брутальный вариант, если сын музыкант, значит, нужно в этом мире искать, но все равно мужское. Профессор музыки тоже может быть человеком очень даже умеющим принимать жесткие решения, и быть мужчиной, и отвечать за свои слова и поступки. И он может научить этого мальчика, скажем, как сохранить тонкую душу, необходимую музыканту и артисту, и при этом иметь мужской характер. Это совершенно не противоречит одно другому.
Однако все это очень трудно для матери. Ей нужно быть образцом женщины, и нужно постепенно отпускать своего ребенка в чуждый для нее мир. Чуть раньше отпускать от себя сына, чтобы он имел возможность общаться с мужчинами, понимать, что не она одна может быть для него авторитетом, что у него появятся авторитеты мужские. При этом самой, как и положено женщине, поддерживать, вдохновлять, когда надо – жалеть, а когда надо – и посмеяться, но всегда через плюс. Иначе она не вырастит мужчину.
И только в этом случае, именно отпуская, поддерживая, укрепляя, женщина может надеяться, что когда-нибудь, когда ей нужна будет помощь, рядом с ней будет мужчина, ее сын, ставший мужчиной, который поможет ей как мужчина своим словом, делом, решением и поступком. Просто потому, что он уже это может, потому что в нужный момент она придержала свое волнение, свой испуг, свою тревогу ради того, чтобы он действительно таким вырос.
Это очень похоже на тот момент, который происходит в жизни всех родителей. Банальный пример, но он, как все банальные примеры, имеет зерно истины. Два самых главных момента, когда маленький ребенок растет: все ждут первого слова и первого шага. Первое слово обычно приносит только радость, правда, потом некоторые так и не замолкают, но это уже другая история. А вот первый шаг – это всегда риск. Нужно отпустить руку, а оно шатается, еле стоит. Что можно делать? Только смотреть вокруг, чтобы не было опасного, острого, но пол все равно твердый и что-то все равно произойдет. Но руку все равно придется отпустить. И для того, чтобы ребенок не испугался, даже когда зашатается, даже когда в первый раз сразу же споткнется, пройдет эти первые два шага и плюхнется, – не должно быть у матери ни малейшего страха, ничего кроме радости, ничего кроме плюса: «Надо же, ты смог, ты молодец!»
Как бы ни было страшно: «Ой-е-ей, куда он там побежал!» Ни один здравомыслящий, нормальный родитель не привяжет ребенка, потому что нет обратного хода, нельзя сказать: «Пока не научишься ходить, мы тебя не отпустим». Так устроен биологический вид человека: если его не ставить и не учить ходить, он никогда не пойдет. Это известно. Человек вообще-то не прямоходящий. Если он вырастает не среди людей, он не ходит. Ему несвойственно стоять на двух ногах, он четвероногое. «Маугли» – это красивая сказка, но, к сожалению, даже физиологически, не только интеллектуально, он просто не станет ходить прямо.
В основе воспитания мальчика лежит сам факт, что он может не стать мужчиной до седых волос. Повторяю, мужчин делает социум, законы, требования, правила, понятия социального мира. Того мира, в котором он родился, с которым пересекается, но в основе своей одинаков: мир, в котором существует стремление победить, стремление соревноваться, умение обращаться с самками, умение защищать своих, не бояться чужих. Поэтому матери, которая остается одна с сыном, придется в какой-то момент, что называется, собрать сердце так немножечко в кулак, и чтобы сын видел, как мать гордится им, а не как она за него боится. Да, погордилась, потом можно сказать: «Знаешь, вообще-то я очень испугалась». Но сначала – погордилась.Потому что когда открываешь дверь, а оно там, девяти лет от роду, все в снегу, на коньках, с окровавленно-снежной физиономией, когда не понять, где там что, до какой степени, а сзади стоят два шестнадцатилетних и говорят: «Тетенька, извините, он очень хороший, он же у нас вратарь главный, ну, недосмотрели, клюшкой попали…» Первое, что было: «Шайбу-то не пропустил?» Один говорит другому: «Я ж тебе говорил, что у него нормальная мать». Потом отмываешь, понятно, что губа рассечена. Ну что, ну хоккей. Начинаешь думать о том, что, может, маску купить… Хотя немножко страшновато. А что делать?! Нормально.