Крылья рух

Отдавая лошадь и деньги, Амарель почувствовал себя лучше, достойнее, а значит, он поступил правильно.

– Это же не твоя вина была, – несмотря на шум, Амарель ясно расслышал, что сказал Сверн. – Я жёг деревни, леса. Я мог этого не делать! Взять тебя в охапку и улететь…

– Нет, моя! – Закусив губу, Амарель с удвоенной силой задвигал руками в воде. – И нужно… нужно делать всё…

Он не договорил – и Сверн не отозвался. Уже идя к берегу с двумя трепыхающимися рыбками, зажатыми в кулаках, Амарель закончил:

– …Что можешь, когда встречаешь тех, кто… пострадал из-за тебя.

Получилось неуклюже, но Амарель не в храме с проповедью выступал. Сверн должен понять! Рыбок Амарель бросил на траву, и они дёргались и подпрыгивали, пока он хмуро рассматривал свои окровавленные ладони. О чешую ободрал, пока сжимал скользких серебристых рыбок, не давая им вырваться.

Ничего. Достаточно было вызвать своё волшебство, чтобы кровь перестала капать. Амарель покатал в ладонях огненные шарики, прикрыл глаза. Он больше не был ханской собакой на привязи, он мог греться в своём пламени когда угодно, и разве есть что-то прекраснее этого?

Есть. Память подкинула поцелуй с Мэриэн – её губы, раскрывшиеся навстречу ему, словно Мэриэн ждала, надеялась и любила так же, как и сам Амарель… Возможно ли счастье для них? Несмотря на то, что Амарель успел натворить в прошлом? После поцелуя он всерьёз задумался об этом. Но сначала Драконьи горы. А потом – обратно в Эльдихару, чтобы поговорить с Мэриэн. Лишь бы не оттолкнула!

– Всё будет хорошо, Сверн, – Амарель сел на берегу, снял сапоги и вылил из них воду, а затем надел снова. Рыбки перестали подскакивать и лежали смирно, только очистить их от чешуи, выпотрошить – и на угли. Давно хотелось свежей рыбы, пусть и отдающей на вкус тиной.

– Ты помни, что я говорил: Райфана потребует жертву, – бесстрастно ответил Сверн.

Амарель пожал плечами, глядя, как блестела рыбья чешуя в свете солнца. Здесь, разумеется, было холоднее, чем в Эльдихаре или Сархэйне. То и дело набегали серые тучи, молнии ломаными линиями сверкали у Амареля над головой, а дождь хлестал его по щекам и ледяными каплями затекал за ворот.

– Я готов.

– Если он потребует полжизни… – начал Сверн.

– Ты отдал за меня полжизни, – оборвал его Амарель, – и я… не пожалею.

Солнце спряталось за тучи, со стороны гор начал дуть ветер, и пламя костра поколебалось. Амарель разжал кулаки, кинул два тёплых рыжих шарика, и огонь заплясал веселее.

– Наша драконья жизнь не то, что ваша, человеческая, – хмуро напомнил Сверн. – Если тебе суждено прожить лет пятьдесят, а Райфана возьмёт двадцать пять, то через шесть лет я останусь без друга.

Да, если так, Сверна опять ждало одиночество, а Мэриэн… даже если примет Амареля, недолго они проживут вместе…

– Сначала надо добраться до гор, – уклончиво ответил он Сверну, достал нож из-за пояса и стал осторожно чистить рыбу. Славный был нож, а стоил всего пять медных церов. – И найти древнее святилище.

– Ты-то доберёшься, – усмехнулся Сверн. – Я тебя знаю.

Губы Амареля сложились в улыбку, а со стороны Драконьих гор донёсся сильнейший порыв ветра, и пламя костра взметнулось вверх.

II

Пятьдесят огромных, толстых томов в кожаных обложках, с пергаментными страницами, которые исписаны сверху донизу торопливо бегущими строками. Пятьдесят книг, выстроенных в пять рядов на полу библиотеки. Пятьдесят… совершенно бессмысленных, никчёмных сочинений! Сжав губы, Эсфи подняла руку, после чего тома один за другим стали взлетать и опускаться на верхние полки.

– Ваше Величество, – Эсфи чуть не подпрыгнула: так бесшумно подошла Мэриэн. Да и дверь отворила без стука. Не оборачиваясь, Эсфи неохотно произнесла:

– Ничего нет! То есть, есть… но как Верховный жрец рассказывает, с Премудрым Керфеном и злыми драконами!

Мэриэн встала рядом и нахмурилась:

– И что теперь?

Эсфи чихнула. Сколько бы ни убирали в библиотеке служанки, протирать пыль на верхних полках они ленились. И теперь эта пыль набилась в нос, в рот, села на простое платье из голубого шёлка, которое Эсфи надела с утра. Наверное, она вся пропиталась пылью, надо будет полежать в ванне.

– Теперь? – Эсфи смотрела, как последний том, шурша страницами, опускался на полку. И наступила тишина – в детстве Эсфи говорила няньке, что книжки «спать легли» – а когда их откроешь снова, они проснутся.

– Да, теперь, – повторила Мэриэн. Она могла стоять и ждать ответа, ничем не выдавая своего нетерпения… или раздражения. У Эсфи так никогда не вышло бы.

Она повернулась и заявила как можно увереннее:

– Теперь ты поедешь в Гердению. Собирайся.

– Я? В Гердению? – Мэриэн моргнула и скрестила руки на груди. – А кто будет заниматься делами во дворце?

– Я и королевский совет, – Эсфи поправила корону. – И… совет дэйя, конечно, тоже!

– Ах вот оно что, – помолчав, ответила Мэриэн с непонятным выражением лица. – Совет дэйя. Арна.

Эсфи решительно замотала головой, думая, что угадала её мысли:

– Вот здесь ты неправа! Арна поедет вместе с тобой. Ей давно хотелось побывать в Гердении, и она меня упрашивала, чтобы я послала её с твоим отрядом!

– Отрядом, – пробормотала Мэриэн.

– Двадцать человек, из них пятеро дэйя. Барон Лойс, – Эсфи принялась загибать пальцы, – Арна, Жонглёр… ты же знаешь Жонглёра? Ещё Моррис, он, как ты помнишь, чувствует, хороший будет день или плохой. Его дар вам пригодится! И Гедэй.

Гедэй был тем бей-ялинским лекарем, который попал в плен в сражении на Мервенской равнине. Они с Релесом изобрели чудодейственную мазь для Тарджиньи, и от её шрамов остались едва различимые следы. После этого Гедэй остался во дворце, а теперь Эсфи хотела отправить его в поход вместе с Мэриэн. В отряде всегда нужен лекарь, и вряд ли она могла с этим поспорить!

– Погоди, а как же дела с Беартом Сатремом? – сдвинула брови Мэриэн. – Я хотела поговорить с ним. Нет ли каких-то трудностей…

Эсфи улыбнулась, радуясь, что избавила Мэриэн от хлопот. Все эти беседы, дела, распоряжения, а сколько Мэриэн приходилось думать, чтобы всё устроить!

– Я поручила лорду Бэрну дела, связанные с морской торговлей. Он сказал мне, что Сатрем смог выбить цену побольше на алмазы, – Эсфи заметила, что Мэриэн перестала хмуриться, но и на улыбку не отозвалась. Лицо у неё стало загадочным, и Эсфи это сбивало с толку.

– А мастера из цеха, которые хотели поговорить со мной…

– С ними поговорил лорд Гэртон.