Крылья Тьмы

Редден Альт Мер был реалистом, он и не собирался делать вид, будто чародей не сможет их выследить. Как сказал Предд, ему уже удавалось это раньше, поэтому следовало ожидать, что он сделает это снова. Впереди лежал огромный океан, и они могли следовать любым из бесконечного количества возможных курсов, но в конце концов они должны были прилететь домой. Если отправиться не прямым курсом, то можно будет с большой вероятностью обнаружить Моргавра и его корабли, поджидающие их в конце пути. Возвращение в Четыре Земли раньше их противника дало бы им шанс найти убежище и союзников. Это было лучшим выходом.

Поэтому Альт Мер обратился к экипажу как капитан и руководитель экспедиции и раздал всем соответствующие задания, зная, что в лучшем случае он пытался предотвратить неизбежное. Но, будучи опытным капитаном, он понимал, что лучшим способом подготовиться к полету был определенный порядок. Избежать неудач будет невозможно, но это не означает, что они должны преследовать вас с самого начала пути. Немного везения, и неудачи отступят, а ему ведь всегда везло. Принимая во внимание, через что пришлось пройти кораблю, чтобы добраться сюда, он был склонен думать, что удача не покинула его.

Не покинула она его и в последующие недели. Стояла благоприятная погода, ветры были стабильными, а небо — чистым, им удавалось регулярно пополнять запасы пищи и воды. Они летели над Синим Разделом, не испытывая необходимости ни в снижении скорости, ни в совершении посадки. Радианные тяги изнашивались, парсовые трубы требовали настройки, рычаги управления не срабатывали — все соответствовало ожиданиям Альт Мера, но никакая из неисправностей не была серьезной, и все быстро приводилось в порядок.

Что было более важно — не было никаких признаков кораблей Моргавра и никаких указаний на то, что чародей их выслеживает.

Альт Мер заставлял членов своей маленькой команды старательно выполнять порученные задания, а если чувствовал, что им нужно что-то большее, чтобы занять время или отвлечься от своих проблем, он находил для них это большее. Сначала атмосфера в команде была суровой — реакция на невзгоды и потери, пережитые в Паркасии. Но постепенно время и расстояние оказывали свое целебное воздействие, и настроение стало улучшаться. Спокойное течение времени и повседневная работа, лишенная риска и неопределенности, возрождали в них чувство уверенности и надежду. Люди вновь поверили в себя, в возможность будущей жизни в Четырех Землях, далекой от кошмарных событий их путешествия.

Арен Элессдил постепенно выходил из своего подавленного состояния. Он очень страдал, но Беку казалось, что это пройдет и что со временем принц найдет способ примириться с утратой Райер Орд Стар. Когда Арен узнал о ее смерти от Рыжего Верзилы, он совершенно пал духом. Он не мог есть и отказывался говорить. Скрывшись в трюме, он предавался там тоске и не поднимался на палубу. Но Бек присматривал за ним, был рядом, разговаривал с эльфом, даже когда тот не отвечал, и приносил еду и воду до тех пор, пока Арен не начал снова есть и пить.

В конце концов, он стал приходить в себя. Он более не обвинял себя в смерти Райер. Ему трудно было говорить о ней, и Бек направлял их беседы в другое русло, избегая любого упоминания о провидице. Они часто говорили о Грайан, состояние которой не претерпело никаких изменений с тех пор, как они оставили Паркасию: она по-прежнему оставалась изваянием, глядящим в пространство, безответным и далеким. Они обсуждали то, что она сделала для Квентина, и как это влияло на ее шансы прийти в себя. Арен проявлял большее участие в Грайан, чем мог ожидать Бек, принимая во внимание то горе, которое она ему причинила, как непосредственно, так и косвенно. Но Арен оказался способен на безусловное прощение и безграничное милосердие, он проявил зрелость, которой и в помине не было, когда они выходили из Арборлона много месяцев назад. Но тогда и Бек не был взрослым. Они оба были мальчишками, но их отрочество осталось позади.

Состояние Квентина тоже улучшалось. Большую часть времени он спал, просыпаясь на короткие промежутки времени, он был еще слаб и не мог оставить свою койку. Еще долго горец не сможет вставать, не говоря уже о том, чтобы ходить. Он не помнил почти ничего из того, что произошло в Крэйке, и ничего о том, как Грайан исцелила его с помощью песни желаний. Бек рассказал ему об этом. Он сидел рядом с Квентином каждый день, все чаще замечая проблески знакомой улыбки на лице брата, с каждым посещением находя новые причины для воодушевления.

Бек также проводил время и с Грайан, разговаривая с ней и напевая, пытаясь найти способ добраться до нее, но терпел неудачу. Она вновь ушла в себя. Ничто из того, что он перепробовал, не трогало ее. То, что она очнулась однажды, было непостижимо, но то, что это может не повториться, сводило Бека с ума. Он не мог найти этому никакого объяснения, и неспособность раскрыть ее загадку угнетала его все больше.

Тем не менее, он продолжал свои попытки, отказываясь сдаться, уверенный в том, что ему каким-то образом удастся найти нужный подход и совершить прорыв. Бек верил Страннику, который предсказал, что однажды его сестра вернется к нему.

Бек украдкой проводил время с Руэ Меридиан, скрывшись от всего экипажа, погружаясь в слова и прикосновения, которые предназначались лишь им двоим. Она любила его так сильно, что всякий раз в конце свидания, когда надо было расставаться, Бек думал, что он не переживет этого. Он считал, что ему даровано такое счастье, о котором большинство мужчин могут только мечтать, и мысленно благодарил Руэ за это сотни раз на день. Она говорила ему, что он исцеляет ее, что он возвращает ее жизнь. Говорила, что отдалась на произвол судьбы, уйдя с головой в странствия и войны, отгородившись от всего на свете пределами текущего дня и конкретного дела. То, что Руэ Меридиан нашла спасение в Беке, удивляло ее. Она призналась, что вначале вовсе не думала о нем, что видела в нем всего лишь мальчика. Она считала важным то, что сначала он был ее другом, и что ее более глубокое чувство основывалось на дружбе.

Руэ сказала Беку, что он — ее символ надежды. Бек сказал ей, что она — чудо.

Они изливали свою страсть и изумление темными ночами, когда команда в основном спала, и если кто-нибудь и видел, чем они занимались, никто в этом не признавался. Может быть, те, кто подозревал о происходящем, находили для себя толику радости в тех чувствах, которые соединили Бека и Руэ, — утверждение жизни, которая оказалась сильнее несчастий. Возможно, в этом драгоценном единении двух израненных душ была надежда на исцеление.

Так проходили дни, и «Ярл Шаннара» летел, удаляясь от Паркасии и приближаясь к дому. Прожорливые морские птицы кружили над волнами, высматривая косяки рыбы, лоснящиеся спины морских гигантов показывались над водой. На Преккендорранском плоскогорье народы все еще сражались на равнине пяти миль в ширину и двадцати в длину. На трех островах создания старой магии дремали, убаюканные паутиной своих беспокойных снов и непробиваемыми тюремными стенами.

Но здесь, в небесах над Синим Разделом, тревоги и беды других были далекими как вчерашний день, а мир внизу был совершенно другим миром.