Крылья ужаса. Рассказы

– Да что ты мне всё о поэтах. Были ли они, не были… У меня свой талант есть. Свой! – вдруг закричал, покраснев, Леонид. – Свой талант! И что, что, что мне делать?!

– А я хочу, – ответила Люда, – хохотать над жизнью. Что ещё остаётся делать?!

– Хохотать на том свете будем! – внезапно раздался громкий голос за дверью.

Леонид вздрогнул, в дверь стукнули, потом она распахнулась, на пороге стоял сосед-толстун с бутылкой водки в руках. Звали его Ваней.

– Все диагнозы – к чертям! – заорал он. – Эх, жить будем, гулять будем, а смерть придёт – выпивать будем! – лихо пропел он и, подбежав к Леониду, поцеловал его в ухо. – Не бойсь, Лёня! Всё одолеем! – добавил он.

– Ваня, уймись, – произнесла Люда.

Но Ваня не захотел униматься, от его жирно-весёлой прыти дым стоял столбом по комнате. Всё-то он опрыгивал, всё-то он осматривал, до всего ему было дело.

Тут же налил ошеломлённому своею смертью Леониду полстакана крепчайшей водки – 56 градусов – и Люде тоже капнул в стакан.

– За смерть, за жизнь, за их единство! – хохотнул Ваня, поглаживая брюшко.

– Сколько же стаканов ещё мне осталось, – проговорил Леонид.

Было такое впечатление, что весть о близкой смерти камнем лежит на его сердце, но в то же время он как будто имеет ещё какую-то заднюю мысль или даже гипотезу, от которой только – осуществись она – сплошное веселие должно сотвориться на земле, если, впрочем, от неё что-либо останется… Но это было только впечатление. И что-то непонятное оставалось в Леониде – так чувствовала Люда.

Вдруг присмиревший было Леонид вскочил:

– Да что же мы сидим на одном месте! Как Обломовы какие-то! – вскричал он. – Вперёд, вперёд, навстречу…

Все подскочили. Наскоро допили разлитую водочку, бутыль захватили с собой – и вперёд, вперёд, на общение; может быть, думала Люда, они найдут того, кто откроет им всё. Именно всё. Сердце её билось, колени почему-то дрожали, ей было жалко братца почти как себя, и в то же время появилась странная надежда встретить людей, которые если и не откроют «всё», то поймут и обласкают. Ум её метался от одной мысли к другой.

Выбежали – все трое – во двор, и уж неизвестно было, кто чего ожидал. Люда вроде бы вела их по направлению к дому, где жил один таинственный эзотерик, но она знала, что его сейчас нет в Москве, и вела просто так, не зная куда. Они шли уютно-заброшенными дворами, попадались им по пути странные ангелоподобные русые мальчики и девчонки и потом малыши, играющие в прятки. Их ответы на вечные вопросы были ещё впереди. На скамейках, недалеко от них, застывали 80-летние старушки с погасшими, но ещё загадочными глазками: эти, если и знали кое-что, уже не могли ничего выговорить; высох язык, ушли в небытие губки, ум исчез в одну точку…

Леонид из последних сил только подбадривал всех – вперёд, вперёд!

Пройдя мимо угрюмого уголовника, играющего ножом сам с собой, они вдруг вышли на зелёный дворик, сбоку виднелись могучие, уходящие ввысь сталинские небоскрёбы, а в углу дворика, за брёвнами, их прямо-таки приветствовал весёлый человек, помахивая рукой, приглашая к себе; около него приютилась компания: два человека – юноша и девушка.

– Прямо к нам, прямо к нам! – с хохотком повторял этот весёлый человек с брюшком и бородкой.

Люда, инстинктивно почувствовав своё, направилась вместе с Ваней и братом туда.

За брёвнышками и между забором образовалась уютно-московская маленькая лужаечка, где сидели эти трое: весёлый, неопределённого возраста, который представился Сашею; молодой человек Серёжа и девушка Лиза. На травке лежали бутылочки пивца и винца и весьма разнообразная закуска.

– Я вас узнал, – смеясь, говорил Саша, – хотя мы незнакомы, но я вас узнал. Свои люди.

– Конечно, свои, свои, – умилился Ваня. – А кто же мы ещё. Не из океана же вылезли.

– Давайте, друзья, выпьем за смерть, – подхватил вдруг Леонид. – Ведь пьют же за супротивника.

– Да мы её метлой, метлой! – возмутилась Лизочка. – Выпьем, чтоб её не было.

– Действительно, хорошо! – захохотал Саша. – Смотрите, из-за такого тоста и кошка помоечная к нам идёт и тоже бессмертия хочет!

И правда, тихая, поганая кошечка, не боясь, подошла к этой шумной компании, точно присоединяясь.

Все подхватили тост и выпили ясно, без тоски. Да и кошка помоечная мяукнула при этом. Лизочка посмотрела на Люду.

– Сестру, сестру в тебе я вижу, Люд, – пробормотала она. – Вот как бывает: сестёр и братьев вроде полно на улице, но ты – особая сестра, самая близкая…

– Это почему же?

– Не знаю, Люд. Я ведь сирота. А в твоих глазах – моё есть, что скрыто, а не только то моё, что у всех у нас есть.

– А где ж отец да мать?

– Смерть они не победили, Люд. Потому и нет у меня отца с матерью. Зато Рассея есть. Этого для меня достаточно, и на тот свет хватит.

– Ах, вот ты какая, Лизочка. – И Люда поцеловала её. – Тогда мы сёстры навсегда.

Но тут вмешался Сергей. Он был странен, сер и теперь совсем не выглядел молодым.

– Ребята, – проговорил он неожиданно и сурово, – я считаю, что смерть можно победить чем-то ещё гораздо более чудовищным, чем сама смерть. Но что может быть чудовищнее смерти?

Саня чуть не упал от восторга, всплеснув руками.

– Да где ж это искать, кроме как внутри нас, – заговорил он, опомнившись от хохота.

– Конечно, конечно, – подхватила Люда. – Только внутри нас это и есть. Такое чудовищное, что и смерть испугается. Только как это чудовищное открыть в себе? Оно ведь просто так не валяется, а глубоко скрыто. Не каждому дано его видеть, а тем более знать. Помоги, помоги нам открыть это чудовищное в себе, Сашенька, помоги. Недаром мы встретились – так блаженно, так неожиданно в углу этого дворика. Посмотри, как Леонид ждёт…

Саша посерьёзнел и внимательно посмотрел на Люду.

– Эх, Люда, Люда, – вздохнул он и опрокинул в себя полстаканчика недопитой водки. – Что ж, если б я знал, разве я такой был, на человеков похожий? Да я б тогда знаешь в кого б разросся?! Ты бы меня и не узнала. – И он недоуменно развёл руками. – Да я б тогда и сам себя не узнал, Люда, откровенно-то говоря. Я и во сне даже иной раз сам себя не узнаю. Такой огромный становлюсь и ничего про вашу жизнь, человеческую, не знаю. А как из сна выхожу – то не помню про ето. Не тот человечий умишко, чтоб помнить про такое. Вот так.

– Ох, Сашенька, – разохалась Люда. – Вот как, бредёшь, бредёшь, и вдруг – своих найдёшь. Кто б мог подумать, что встреча такая будет, с тобой и с Лизой, ни с того ни с сего…

Тут же подняли тост за «ни с того ни с сего».

А потом настала тишина. Казалось, все бури улеглись на время в душе. Поганая кошечка разлеглась рядом, удовлетворённая. Тон в молчании задавал Леонид. Словно он ушёл в поиск неизвестно чего. Да и не пил он почти.

И разговор потом возобновился, обрывистый, но многозначительный. Поговорив так с часок, обменялись адресами, зная, что дружба будет. Только Леонид оставался сам по себе. Дул ветер, тайно и близко шелестели травы и листья на берёзках, и в воздухе стояло что-то грозное.