Крылья

Мои плечи устало опускаются. Да уж, придумала заговор там, где его нет.

Плюхаюсь на стул, недавно покинутый Гаем, протягиваю руку, беру из коробки заботливо оставленный мне кусок и принимаюсь жевать, абсолютно не чувствуя вкуса.

Даже в школе я не вела себя так глупо рядом с понравившимся мальчиком. Может, все дело в том, что до Александра мне никто никогда и не нравился? Наверстываю упущенное? Впала в детство на старости лет? Кажется,так это называется.

– Мам, все правда нормальнo, – произносит Лаки уже гораздо мягче и серьезнее – успокаивающе.
– Никто тебя не oсуждает, – морщится, – кроме тебя самой, конечно же.

Кто-то слишком хорошо меня знает.

Я осуждаю,да.

– Я испорчу ему жизнь, – говорю, вернув недоеденный треугольник обратно в коробку, упираю локти в столешницу и опускаю лоб на ладони.

Лаки выразительно хмыкает.

– С чего бы?

У меня нет вразумительных аргументов, кроме тех, которые я уже, кажется, озвучивала тысячу раз: Джейсон младше меня, он мой студент, а я его преподаватель, ему нужно доучиться и покинуть Лондор, учеба сложная и отнимает все силы, я – отвлекающий фактор, я – как чума, сею разрушение и страдания вокруг себя.

Слышу щелчок кнопки. Поднимаю голову.

Лаки тоже еще не успел переодеться, и на нем – студенческая синяя форма. Он расстегивает манжету и задирает рукав на правой руке до самого локтя.

– Читай, - говорит строго.

Можно подумать, я не знаю, что там написано. Еще в тринадцать лет Лаки умудрился сбежать из-под носа охраны и без разрешения сделать себе татуировку. «Carpe diem» – «Лови момент», – его жизненный девиз и тогда, и сейчас. Но не мой, никогда не мой.

– Читай, - повторяет настойчиво.

Корчу недовольную гримасу, но выполняю требование.

– Лови момент, - бормочу.

– Вот именно, - Лаки опускает рукав обратно. – Повторяй себе эту фразу, пока не запомнишь. Иначе мне придется заставить тебя сделать себе такую же.

Невесело усмехаюсь.

– На лбу?

– Если понадобится, - отвечает сын до ужаса серьезно.
– Жизнь одна. Тебе ли не знать?

Я знаю. Чертовски короткая жизнь, способная оборваться в любой момент.

Лаки встает, обходит стол и подходит ко мне. С опаской поднимаю на него глаза – сейчас опять ляпнет что-то жутко мудрое, и я почувствую себя ещё большей дурой.

– Пойду. Я ещё Ди обещал позвонить, – говорит он, наклоняется и целует меня в щеку.
– Не заморачивайся, - слава богу, вся мудрость на этот раз сосредoтачивается в одном слове с отрицательной частицей.

Вымученно улыбаюсь.

– Передавай Ди привет.

– Ага.

– И ничего ей не рассказывай! – кричу уже вслед.

– Она сама не слепая! – доносится из холла.

Черт-черт-черт.

ГЛАВ? 25

Джейс

– Привет, пpоходи, - шире распахиваю дверь, пропуская Лаки внутрь.

Сегодня через его плечо перекинута сумка вдвое больше обычной. Он переступает порог, не произнося ни слова, взмахивает рукой в знак приветствия, а потом подносит палец к губам, веля мне заткнуться.

Понятливо киваю.

Тайлер на несколько секунд замирает у входной двери, копаясь в своем коммуникаторе. Потом, наконец, что-то настраивает и сворачивает экран над запястьем; поднимает голову, деловито осматриваясь.

– Миленько, - выносит вердикт по итогу осмотра.

Закатываю глаза. Поначалу и мне тут нравилось, теперь же воспринимаю общежитие, ЛЛА и все, что с ними связано, как тюрьму. Я в ловушке, и такое чувство, что удавка на моей шее тoлько затягивается.

Тайлер замечает выражение моего лица.

– Не дрейфь, прорвемся, – говорит ободряюще.

– Что это было? – интересуюсь. – Блокатор прослушки?

– Ага, - Лаки захлопывает за собой дверь ногой, после чего стягивает через голову длинный ремень сумки и бросает ту прямо на пол. – Готовься, это займет некоторое время, – предупреждает,и сам плюхается рядом с сумкой, расстегивает молнию и начинает копаться в содержимом.

Лишь приподнимаю брови, наблюдая эти маневры. Племянник миллионера сидит на полу в студенческом общежитии – чем не статья для первой полосы?

Тем временем на cвет извлекаются какие-то коробочки с проводками, одна – с выдвижной антенной. На некоторых приборах – встроенные экраны, над другими от прикосновения пальцев хозяина разворачиваются голографические.

– Комм свой выруби, - командует мне Тайлер, не поднимая головы и не отрывая глаз от показаний своей чудо-техники. – А то будут помехи.

– Как скажешь, - отзываюсь и выключаю коммуникатор. Некоторое время топчусь неподалеку, потом мне это надоедает, и я устраиваюсь на стуле в метре от гостя. – Ты как вообще прошел?
– спрашиваю.

Когда я заселялся, меня подробно ознакомили с правилами, которые следует соблюдать в общежитии. Главное из них: запрещено приводить гостей. Как объяснил парень, несущий вахту на входе, в общежитие ЛЛА никогда и ни за какую плату не войдет человек, не живущий здесь, мол, не зря охрана ест свой хлеб,и мимо них и муха не пролетит.

Тайлер явно крупнее мухи, а значит, кто-то сильно преувеличил свои полномочия.

Лаки пожимает плечом.

– Поздорoвался и зашел.

– То есть сюда все-таки может войти кто угодно? – цепляюсь.

Я все ещё надеюсь как-то вычислить работающего на ?ДАКовцев человека, подбрасывающего мне сперва записки, затем «жучки».

Гость, наконец, отрывает взгляд от приборов. Впрочем, как оказывается,только затем, чтобы снисходительно посмотреть в мою сторону.

– На Лoндоре я не кто угодно, – замечает спокойно.
– В ЛЛА – тем более.

Ни гордости от этого заявления, ни бахвальства. Не похоже в принципе, что ему нравится такое положение дел.

– Предпочел бы быть невидимкой?
– уточняю.

– Ну здравствуйте! – смеется. – Я хочу славы за свои заслуги, а не за фамилию, – изображает трагический вздох.
– Но до этого мне ещё далеко. Так что не отвлекай меня, будь добр.

Но меня так и тянет поострить.

– Надеешься получить славу как борец с произволом РДАКа?

Корчит мне гримасу.

– Пока только как человек, нашедший в твоей комнате больше всех «жучков». О! Нашел! – легко вскакивает на ноги и шагает вперед, глядя на экран прибора в своих руках.
– Прямо и налево смотри, – командует.