Крылья
Шрифт:
— Как раб смеет покушаться на свою хозяйку?
— Раб взбунтовался, госпожа! Накажите позже, а пока он вырвался на волю и готовит революцию! — с этими словами, начинает вытворять со мной такие штучки, что я уж и сама не дождусь,
— Похоже, революционная ситуация назрела! — констатирую, задыхаясь. Ничего себе! Никогда не думала, что история может помочь в таком деликатном вопросе…
— Согласен! — рычит, отрываясь ненадолго от убийственных ласк в самых сокровенных местах, — низы больше не могут, а верхи, — целует меня в сосок, от чего изгибаюсь спазмом, заглядывает в глаза, констатирует, — наконец-то, хотят!
И я улетаю! Меня носит за таким горизонтом ощущений, за который не заглядывала
…Лежим на поле боя, отдыхаем после революции, пытаюсь выровнять дыхание. Ни подушек, ни покрывала, всё где-то на полу, крахмальная простыня комом. Анализирую, что это было? Мысль ускользает, когда горячая ладонь ложится на живот… нет, так сразу повторить?! Не реально, уже собираюсь возразить, слышу,
— Ксень, эта революция отнимает столько сил, что, по-моему, революционерам пора подкрепиться… — смеюсь, до чего же он непредсказуем, курьёзен, до чего же хорош!..
…Сидим за столиком друг напротив друга, опять чувствую неловкость под его пристальным взглядом, вспоминаю, чем занималась полчаса назад и, наверное, краснею, как помидор.
— Не надо, — кладёт свою ладонь на мою, — не смущайся, всё было прекрасно… Хотя, смущайся, это так мило!
— Ужасно, всё было ужасно! — шепчу, — это ты меня превратил в ведьму! Сама себя не узнаю!
— Я?! — изумляется искренне, — я же был скован, полностью в твоей власти, ничего такого не делал, — пожимает плечами, ловя мои ладони своими, — это ты сама с собой познакомилась, — а я вдруг замечаю свежие иссиня-чёрные синяки, окольцовывающие его запястья!
— Серж! — шепчу торопливо, — опусти рукава! — зачем он задрал их почти до локтей?!
— Жарко, — отвечает вальяжно, закатывая рукава рубахи ещё выше, будто дразня нарочно. В это время официант приносит заказ и начинает составлять тарелки на стол, косясь на свежие кровоподтёки. Если бы мой искуситель хотя бы сидел смирно, а то ведь, как нарочно, ещё и сдвигать рукава начал в самый неподходящий момент, акцентируя на своих руках взгляд парня. У бедняги едва не сваливается тарелка на пол, наверное, догадался, откуда метки! Но Серж умудряется подхватить блюдо на лету и осторожно поставить на стол, да ещё и журит официанта,
— Аккуратнее, молодой человек, сосредоточьтесь на работе! — я с ним точно, сгорю со стыда! Парень извиняется и быстро сбегает.
— Я тебя убью! — шиплю наглецу, исходя праведным гневом, — ты нарочно издеваешься, ставя меня в неловкое положение?!
— Хм, что ты знаешь о неловком положении, любимая? Я без ремня остался по твоей милости, боюсь потерять штаны, вот это действительно неловко! — выговаривает и смеётся.
Оглядываю людей за столиками, вроде все заняты едой, никто не видит чёрных браслетов на коже моего спутника. Вдруг замечаю, как наш официантик, что-то живо нашёптывает бармену, и они уже оба пялятся на нас во все глаза. Серж перехватывает мой тревожно-затравленный взгляд и заявляет с ухмылкой сытого котяры, заворачивая руки за голову,
— Они завидуют, Ксень, думаешь, отказались бы побывать на моём месте? — я давлюсь отбивной, прокручивая картины своего недавнего безумства,
— Прекрати! А то будешь ужинать один!
— Всё, не парься, ешь спокойно, — наконец-то раскручивает рукава обратно, пряча сомнительную красоту. Оглядываю его снова, мать честная! А засос-то, печать рабская! Словно алая роза цветёт на шее! И прикрыть нечем! Хочется сквозь землю провалиться! Серж едва сдерживает смех,
— Ксень, давай местами меняться, а то голодной останешься!
Пересаживаемся, теперь печать сияет в окно, хоть отбивную доем…
— Это вам! — похоже, не доем! На столе возникает бутыль дорогущего коньяка, а рядом та самая мамаша с покаянным лицом, — простите, я не поняла сразу, ещё на Вас накинулась, —
обращается к Сержу.— Ну, что Вы, не стоит, — отодвигает он бутылку.
— Стоит, стоит!
— Бери!
— Герой! — доносится со всех столиков, умру от внимания, хоть и не ко мне, но я в эпицентре!
Мой спутник картинно встаёт и, прижимая руку к сердцу, раскланивается, будто оперный певец, после сотни выходов на бис, вокруг и правда раздаются бурные овации. В это время, тётка цепким взглядом замечает моё клеймо, но расценивает его по-своему,
— Простите великодушно! Я думала, только бровь пострадала, а тут ещё одна травма!
— Не страшно, как видите, выжил, всё нормально! — смеётся мой мучитель, бросая лукавые взгляды. А я горю!..
Глава 11
Идём по аллейке к нашему домику, кругом такая красота! Лёгкий снежок, словно пухом, покрывает землю, невесомые воздушные хлопья в желтоватом свете фонарей плавно кружатся и ложатся нам на плечи. Пытаюсь собраться с мыслями. Что он со мной творит? Я же постоянно нахожусь в напряжении, то нервном, то сексуальном, то ещё в каком-нибудь, но подоплёка одна и та же, нервирует. Последняя капля, и свихнусь! Я ведь даже спать не хочу, хотя дома уже сто раз бы упала в люльку. Он, видимо, опять считывает мои терзания, останавливает, обходит спереди и встаёт лицом к лицу. Легонько поддевает указательным пальцем мой подбородок и поднимает так, чтобы встретиться взглядом,
— Ну, что гоняем? — будто не догадывается.
— Ты всегда так творчески подходишь к сексу? — уф-ф, не знала, как и выговорить.
— Ах, вот ты о чём, — посмеивается, — ну, скажем так: это не первый опыт… Но, ты-то, ведьмочка моя, оказалась такой креативной, как никто другой!
— Я не ведьмочка, это было временное помешательство! — вспыхиваю снова, — другого объяснения не вижу, — вздыхаю с сожалением. Не представляю, куда ещё меня заведёт опрометчивое знакомство. Эльфа не обманешь,
— Ксень, что ещё тебя мучает? Скажи! Не молчи! Причина только в этом?
— Не знаю, — признаюсь, я же с ним честна, — ты меня будоражишь постоянно, я запуталась! Не могу даже понять, как отношусь к тебе на самом деле!
— Фу-у! — выдыхает облегчённо, — напугала! Разберёшься с этим потом. Ещё будет время. Главное, что как-то относишься, значит, я уже не чужой человек. Может быть, даже оттяну внимание на себя от других, более близких… — о чём это он? О Сашке, конечно, же! Я и вправду не вспомнила о нём ни разу, с того момента, как села в машину Сержа у больницы. Вообще, мой сосед теперь отдалился настолько, что кажется блёклым давнишним воспоминанием. Силюсь представить его лицо, не получается, разве что фрагменты. Глаза, да у Саньки красивые чёрные глаза с длинными ресницами, но и у Сержа красивые, хотя и совсем другие, магические! Они то ледяные, прозрачно-серые, то безумно горячие, наполненные искрами зелёного огня и чёрной лавой, но всегда понимающие что-то большее, чем я бы хотела сказать вслух. Вот сейчас глядят прямо в душу, теперь они серые с жёлтыми крапинами вокруг зрачка, видят меня насквозь! Смотрю, не отворачиваясь, вся на виду. Успокаивается, снова подхватывает под руку, и продолжаем путь, а он предлагает,
— Любимая, у них тут по плану просмотр кинофильма в зале и танцули, что выбираешь?
— Танцули, разумеется, с таким-то партнёром, грех в киношке просиживать! — вижу, доволен,
— Ты, тогда прихорашивайся, а я пойду искать ремень, а то будет мне не до танцуль!..
Прихожу в домик, прибираю расхристанную постель и достаю вечерний наряд. Хорошо хоть, догадалась прихватить. У меня с собой юбка-солнышко блестящая, шоколадного цвета, и топ захватила, который Серж купил, любимые туфли на высоких каблуках, очень стильные, тоже шоколадные в тон с юбкой. Ну и, конечно, мой комбинированный чудо-парфюм! Куда же без него! Будет тебе сегодня головокружение, негодник!..