Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
На некрополях в могилах девятой группы преобладают подвязные и литые широкопластинчатые фибулы, двухпластинчатые фибулы, пальчатые фибулы типов Керчь, днепровские фибулы, фибулы с бордюром из птичьих головок, литые двухпластинчатые фибулы, орлиноголовые южнокрымские пряжки II и III вариантов, большие пряжки с прямоугольным щитком 3-го 4-го, 5-го и 6-го вариантов, В-образные пряжки, лировидные пряжки, пряжки с трапециевидной рамкой, цельнолитые пряжки с овальной рамкой и детали геральдических поясных наборов I и II типов, красноглиняные ойнохои и светлоглиняные лекифообразные кувшины. Хронология инвентаря захоронений девятой группы основана на монете 590/602 гг. из Суук-Су из могилы 77 и южнокрымских орлиноголовых пряжках II и III вариантов, сделанных в первой половине VII в. (Айбабин А.И., 1990, с. 63, 64, рис. 2, 90, 107) (табл. 19; 20).
Для захоронений десятой группы показательны малые пальчатые фибулы с ромбической ножкой с двумя выступами в виде
В многослойных склепах в Лучистом находки, типичные для комплексов десятой группы, находились в слоях, перекрытых слоями с вещами первой половины VIII в., но отсутствовали в нижних слоях. Для определения даты погребений данной группы важны орлиноголовые пряжки IV и V типов, большие пряжки с ромбическим щитком, крест, подобный византийским второй половины VII в. (табл. 19; 20). Некоторые украшения и детали поясных наборов аналогичны входящим в состав комплексов последней четверти VII в. из Келегей 1 и Перещепины (Айбабин А.И., 1990, с. 63, 64). Очевидно вещи из захоронений десятой группы датируются второй половиной VII в.
Суммируя вышесказанное, рассмотренные хронологические группы можно датировать восьмую — 550–600 гг., девятую — 600–650 гг., десятую — 650–700 гг.
Находки, типичные для комплексов этих групп, выявлены на Загайтанской Скале (3) [6] , в крепостях Горзубиты (43) и Алустон (52), на могильниках Сахарная Головка (8), Черная речка (4), в окрестностях Балаклавы (2), Артек (46), Гугуш (47), Суук-Су (48), Симеиз (36), Кекенеиз (35), Ореанда (39), Терновка (13), Баштановка (24) и Скалистое (29), на городищах Чуфут-Кале (27), Мангуп (15), Эски-Кермен (14), Бакла (28) и на связанных с ними соседних могильниках, на плато Тепе-Кермен (25), в Лучистом (53).
6
Цифра означает номер памятника на карте (рис. 4).
Вещи и керамика, характерные для девятой и десятой групп найдены на некрополе и поселении в Малом Садовом (21) и в Кореизе (37), у подножия пещерных монастырей Шулдан (10), Чилтер-Коба (17) и Чилтеры (Мармара) (9), а для третьей группы — в Судаке (62), в Партените (49), на могильниках в Узень-Баше (6), Ароматном (65), Большом Садовом (16), в Фыцках (26), Бал-Готе (42).
Во второй половине VI–VII вв. в Юго-Западном Крыму на многих некрополях зачищены погребальные сооружения тех же типов, что и известные во второй половине III — первой половине VI вв. грунтовые ямы с покрытыми досками костяками, ямы с перекрытыми плитами заплечиками, могилы с одним или двумя подбоями и Т-образные в плане склепы. Во многих склепах в Херсоне, на склоне Сахарной Головки и Эски-Кермена, в Лучистом, Скалистом, у подножия Баклы на протяжении одного-полутора веков погребали до десяти-двадцати умерших. Видимо, такие склепы являлись родовыми усыпальницами, в которых хоронили представителей нескольких поколений одной семьи. На Эски-Кермене с первой половины VII в. в скале вырубали могилы с антропоморфным углублением на дне. Умерших хоронили на спине головами на северо-запад или запад со слегка согнутыми в локтях руками со сложенными в области живота кистями и вытянутыми ногами (Айбабин А.И., 1993а, с. 127–129).
На некрополях в Суук-Су на Бал-Готе и в урочище Гугуш раскопали христианские могилы, накрытые плитами, выпиленными из известняка или из сланца. Борта ям выложены такими же плитами. В ранних плитовых могилах лежали византийские пряжки второй половины VII в. (Айбабин А.И., 1993а, с. 128, 130).
Политика Византии в Юго-Западном Крыму хорошо описана Прокопием. По его словам, по повелению Юстиниана I на Южном Берегу построили укрепления в Алустоне и Горзубитах (Procopius, 1964, Vol. III, VII, 11). Возможно они предназначались для защиты судоходства (Амброз А.К., 1994/1995, с. 64). В Гурзуфе на выступающей в море скале Дженевез Кая выявлены фундаменты гарнизонной казармы VI–VII вв. (Домбровский О.И., 1974, с. 9–13, рис. 4, 6). В Алуште в 200 м от моря на вершине холма раскопаны остатки крепости. Ее куртины возведены из больших бутовых камней с ровной лицевой поверхностью, положенных в горизонтальные ряды на известняковом растворе. Толщина стен достигала 2,8 м, а высота — до 10,5 м. К внутренней стороне восточной куртины примыкало здание казармы из двух помещений. Из нижнего слоя извлекли фрагменты амфор VI — первой половины VII в. (Якобсон А.Л., 1979, с. 13–14) и краснолаковых мисок того же времени (Мыц В.Л., 1992, с. 172–176).
Археологические материалы как нам представляется, позволяют вернуться к вопросу о локализации области Дори. Мнения по данной теме издавна высказывались самые разнообразные. Дори помещали на Южном Берегу (Кеппен П.И., 1837, с. 61; Tomaschek W., 1881, s. 15–17; Соломоник Э.И., Домбровский О.И., 1968, с. 44), там же и в горах от Чатыр-Дага до Мангупа и Эски-Кермена (Vasiliev А.А., 1936, p. 72, 73; Васильевский В.Г., 1909, с. 371–372; Тиханова М.А., 1953, с. 320–324; Якобсон А.Л., 1964, с. 11; Амброз А.К., 1994/1995, с. 64–65), в горах Юго-Западного Крыма (Репников Н.И., 1932а, с. 138).
По Прокопию готы жили в стране Дори находящейся «на этом побережье», т. е. на том же берегу Понта, что Херсон, Боспор и Горзубиты. В трех параграфах он так охарактеризовал страну готов «15 Сама область Дори лежит на возвышенности. Почва эта не камениста и не суха, а очень хороша и приносит прекрасные плоды. 16 В этой стране император нигде ни города ни крепости не построил так как эти люди не терпят быть заключенными в каких бы то ни было стенах, но больше всего любили они жить всегда на равнине. 17 Так как казалось, что их местность легко доступна, оградив эти проходы длинными стенами, он избавил готов от беспокойств о вторжении врагов» (Соломоник Э.И., Домбровский О.И., 1968, с. 16–19). Следуя тексту § 16, участок берега между крепостями Алустон и Горзубиты нельзя включать в Дори. Ведь в ней император не строил крепостей.
По наблюдениям Л.В. Фирсова, узкая полоска (2,5–3 км) побережья от Гурзуфа до Фороса отличается от описания Прокопия. Его круто наклоненный и пересеченный оврагами склон с несколькими маленькими речушками и щебенистыми почвами вряд ли являлся плодородной равниной, пригодной для интенсивного земледелия и пропитания семей трех тысяч воинов. По Прокопию, такое количество готов могло выступить в поход по призыву императора. Л.В. Фирсов обследовал находящиеся на перевалах Главной гряды фундаменты стен. Рядом с ними найдена только керамика IX–X вв. и более поздняя. Сами стены обращены лицевым панцирем к Южному Берегу и защищали нагорье от нападения со стороны побережья (Фирсов Л.В., 1979, с. 106–113).
Известно, что на Южном Берегу — близ Гурзуфа, в Ореанде и Симеизе, и в Горном Крыму — от Лучистого до Херсона, выявлены однотипные могильники. В рассматриваемый период на этих некрополях преимущественно погребали в характерных для алан склепах (катакомбах). Женщин хоронили в богатом уборе с золотыми серьгами, ожерельями из янтаря и стеклянных бус, парой серебряных двухпластинчатых фибул на плечах, пристегнутых головками вниз, двумя серебряными или бронзовыми браслетами на руках и с широкими кожаными поясами, застегнутыми серебряными орлиноголовыми пряжками южнокрымского типа. Во второй половине VI в. пояса также застегивали большими пряжками с прямоугольным щитком (Репников И.И., 1906, с. 12, 13, 15–17, рис. 5, 6; Айбабин А.И., Хайрединова Э.А., 1996, с. 86, 87, рис. 1; 4, 1, 2; 5). Иногда гарнитуру дополняли ожерельем из золотых трапециевидных подвесок. Описанные украшения костюма и его детали по составу вещей и способу ношения фибул близки этнографическому женскому костюму остроготов и визиготов. Мужчин хоронили в повседневной одежде, зачастую с византийскими воинскими поясами со свисающими узкими ремнями, к которым подвешивали железные ножи и кисеты с кресалом и кремнями. В некоторых кисетах лежали монеты, а в Суук-Су и рыболовные крючки. В Лучистом в нескольких захоронениях нашли пряжки и наконечники обувных ремней.
В антропологическом материале выделяются признаки готского этноса. По данным Г.Ф. Дебеца, в антропологических материалах с Эски-Кермена имеется примесь европейской долихокранной расы (Дебец Г.Ф., 1948, с. 215–218). Несомненно данные могильники оставлены аланами и готами. Очевидно территория от Алустона и Лучистого до устья реки Черной и Балаклавы называлась страной Дори.
Плодородные земли в бассейнах рек Черная Бельбек Кача, Альма, протекающих сквозь невысокие горы и плато Второй и Третьей горных гряд и сами плато близки описанным Прокопием. Благосостояние жителей Дори основывалось на военной службе империи и земледелии. По расчету Л.В. Фирсова, в середине VI в., население области не превышало 60 000 человек (Фирсов Л.В., 1979, с. 109). На многочисленность жителей Дори указывают десятки уже известных там некрополей. Рядом с могильниками в Гурзуфской котловине и некоторыми другими обнаружены связанные с ними сельские поселения (Якобсон А.Л., 1954а, с. 111, 120, рис. 48, 2–4; 50). В материалах некрополей отсутствуют признаки большой имущественной и социальной дифференциации. Союзнические отношения с Византией стимулировали сохранение в сельских общинах Дори военной демократии (Амброз А.К., 1994/1995, с. 59).