Крымский Джокер
Шрифт:
Карытин был сегодня немного не в духе и с лёгкого будуна. Тем не менее, он спокойно ответил:
— В курсе. Если вы про брачный контракт и всё такое — я готов.
Кораблёв удовлетворённо кивнул и встал из-за стола.
— Тогда вы завтракайте — не торопитесь. А я пойду, прослежу, чтобы всё было в порядке.
И вышел из комнаты.
Завтрак прошёл в молчании. Маринка боялась поднять глаза на Виктора. Тот был задумчив и немного, как ей показалось, печален.
— Ты чего это, Витенька закручинился, солнышко моё?
Витька закурил и нежно посмотрел на девушку, которая за эти три дня стала самым близким
— Да так… Разлуки боюсь, Машенька. Может, вместе полетим? У тебя же, ты сказала, виза есть…
Марина покачала головой:
— Нельзя, Витя. Никак нельзя… — она невесело усмехнулась. — Я же тут как бы в залоге у своего братца остаюсь. Чтобы ты посговорчивей с той стороны океана был. Он же всё продумал, наш Глеб Васильевич…
Они помолчали. Потом Виктор решительно встал и направился к двери.
В соседней комнате его уже давно поджидали. Кроме Глеба в ней были ещё трое мужчин.
Они неуверенно и немного подобострастно посмотрели на Карытина, словно он здесь был за старшего. На столе лежал ноутбук и к нему был подсоединён принтер.
«Прям передвижная брачная контора… — подумал Виктор, — да хер с ним — вырваться бы!
Потом отдам им лимон — пусть подавятся! И Маринку сразу к себе заберу!»
И он уверенно уселся на стул, который стоял посередине комнаты. Дверь отворилась и в комнату вошла Марина. Она оглядела всех присутствующих дерзкими глазами, и с некоторым вызовом бросила:
— Ну что, к таинству бракосочетания всё готово? Не стесняйтесь, господа — врубайте свой марш Мендельсона!
После того, как все формальные процедуры были пройдены, контракт подписан и заверен, нотариус и два юриста исчезли, как-будто их и не было вовсе.
Они остались в доме с Глебом втроём. Вид у всех был немного смущённый. Кораблёв посмотрел на Марину, которая нервно теребила краешек скатерти и попросил:
— Мариночка! Мы с Виктором пошепчемся немного, ладно? Мы быстро…
Он жестом пригласил Витьку на улицу, и они вышли во двор.
Погода сегодня была совсем нехорошая. Изменившийся ветер принёс с собой тучи, которые закрывали полнеба. Солнцу иногда удавалось протиснуться в щели между тёмно сиреневыми небесными шторами. Но это случалось всё реже и реже. Угрюмое разволновавшееся море было оттенка тёмного шоколада с белыми пенными гребешками.
Витька поёжился.
— Может, пальто возьмёшь? — вежливо предложил Глеб. — Смотри, не простудись!
— Постараюсь… — Виктор, искоса посмотрев на Кораблёва, закурил. Тот стоял, подпирая стенку, и в задумчивости смотрел на горы, вершины которых были окутаны тёмными тяжёлыми тучами.
Так прошло минуты три. Глеб первым не выдержал затянувшегося молчания:
— Да не смотри ты так на меня! И не думай, что я совсем уж подлый негодяй — сестрёнкой своей торгую! Сам ведь должен всё понимать… — как-то немного робко сказал он и тоже достал сигарету.
Витька рассеянно покивал и посмотрел на часы:
— Пора бы уже выезжать. В час дня у меня регистрация начинается…
Глеб вдруг резко повернулся к нему и, схватив парня за плечи, стал горячо говорить, почти кричать:
— Да пойми ты, мужчина! Да я за Маринку всех перевалю! Вижу, вижу, что ты думаешь про меня! Но я тебе честное слово
офицера даю — ты ошибаешься! — он осёкся, увидев печальные витькины глаза, немного успокоился и негромким голосом продолжил:— Ошибаешься, Виктор… Просто жизнь такая собачья… сам ведь видишь… И так за тебя, и за этот лимон вшивый, я может, на серьёзную войну подписываюсь… Но… Как же тебе объяснить? — совсем тихо сказал Кораблёв. — Один я совсем… нет никого… Кроме вот этой девчушки — он кивнул на дверь, — и дочурки её. Поэтому, прошу тебя, как человека, не делай ей больно… Она ведь любит тебя…Витя…
Потом он стиснул челюсти, и его лицо снова стало безучастным. Немного помолчав, Глеб через силу улыбнулся:
— Ну что — будем считать родственные напутствия состоялись, а, Виктор?
И, чётко развернувшись, он направился к джипу, возле которого стояли несколько человек в ожидании распоряжений. Витька вернулся в комнату, поцеловал совсем притихшую Марину, которая сидела на стуле, опустив голову, и тихо сказал:
— Нормально всё. Давай собираться…
На улице начинал накрапывать дождь.
За калиткой возле машин стоял Глеб, и разговаривал с подъехавшим только что Колодным. Марина вышла на улицу, потёрла руками щёки и посмотрела на небо.
«Вот и зима подходит… Может и снег запросто пойти. Холодища-то какая…»
Следом за ней появился Виктор в пальто и с сумкой.
Он подошёл к Маринке сзади, приобнял девушку и тихо прошептал её на ухо: «Я тебя очень люблю…»
Потом посмотрел на Кораблёва, который молча кивнул ему головой:
«Пора!».
Зелёный джип, на переднем сидении которого сидел Глеб, и синяя «ауди» с Колодным и его людьми, без пяти минут двенадцать выехали на трассу и свернули в направлении Симферополя. Глеб поднял голову и посмотрел на, едва видную в хлопьях тумана, форосскую церковь.
«Спаси и сохрани… Вот уж что верно-то верно» — подумал он.
Марина с Виктором, с комфортом устроившись на заднем сидении джипа, стали тихо целоваться, что-то нашёптывая друг другу.
До вылета рейса «Симферополь — Нью-Йорк» оставалось три часа.
…Сергей Петрович Власьев был очень педантичным человеком. Получив заказ от Афанасьевой, он неторопливо и вдумчиво стал готовиться к предстоящей операции.
Следовало в этот же день съездить в аэропорт и произвести привязку к местности. То есть выбрать место засады, просчитать пути отхода, а также непредвиденные всевозможные ситуации. И хотя всё должно было произойти завтра, Сергей Петрович сразу после свидания в парке, покормил свою собачку и отвёз её к своей старенькой маме, жившей неподалёку.
После посещения аэропорта, он, немного поразмыслив, отправился в гаражный кооператив на улице Балаклавской. Там, в капитальном гараже хранилась его рабочая машина.
С виду это был ничем не примечательный «опель» модели «Омега Караван». Внутренности большого салона скрывались за тёмными тонированными стёклами. На лобовом стекле рядом с талоном техосмотра синел спецталон на разрешения тонировки. В самом же салоне не было заднего сидения, и отсутствовала гофрированная кожаная переборка, закрывающая багажник изнутри. Поэтому в изначально очень вместительном автомобиле сзади появилось большое пустое пространство, что делало салон просто таки огромным.