Крымский Джокер

Насчёт получения визы он не беспокоился. Тем, кто уже побывал в Америке и вовремя оттуда вернулся, повторное разрешение на въезд давали без особых проблем. А если возникнут вопросы, в чём причина такой спешки — ведь прошло всего пять дней, как он прилетел из Бостона — на это имелась заверенная копия чека на внушительную сумму, выданная в Лас-Вегасе. И письмо Розова консулу на английском языке, поясняющее все обстоятельства. Поэтому Виктор спокойно нацепил свою табличку с номером на воротник куртки и спросил, обратившись к очереди:

— А кто здесь двадцатый будет?

Двадцатой оказалась невысокая симпатичная девушка, лет двадцати пяти. В длинном кашемировом пальто горчичного цвета и с непокрытой головой, она прижималась к мокрой ограде, неловко сжимая подмышкой большой прозрачный конверт с документами. Карытин пристроился за ней. Зная, что процедура прохода номеров будет долгой, Витька непринуждённо раскрыл свой паспорт с американской визой, и несколько высокомерно протянул робкой незнакомке:

— Вы этого так страстно жаждете? Вот этой цветной и красивой наклейки? — он покровительственно посмотрел в её широко раскрытые от изумления карие глаза. — А, может, вам поведать об этой далёкой прекрасной стране, где вместо нормальных денег добрые и наивные американцы в магазинах расплачиваются настоящими долларами?

Девушка как-то сразу расслабилась и, доверчиво улыбнувшись, кивнула Виктору:

— Расскажите!

В это время из толпы ожидающих родственников и знакомых, стоящих немного поодаль, отделился коренастый парень в толстом свитере грубой вязки под лёгкой ветровкой и свернул за угол близлежащей пятиэтажки. Там, в десяти метрах от поворота к консульству, вплотную к тротуару, был припаркован небольшой тонированный «опель». Парень открыв дверцу, с трудом втиснулся на заднее сиденье:

— Бля! Как в этих мыльницах люди ездят! — потом повернулся к Борису, который, задумчиво рассматривал прохожих и горячо заговорил:

— Приехал наш лох! На корпале, который мимо тебя проехал только что… Сто процентов — это он! Я его по куртке узнал. Он в ней и в аэропорту два дня назад был!

Борис встрепенулся, достал рацию и посмотрел на напарника:

— Ты, Саныч, лицо его хорошо рассмотрел?

— Да, бля, буду, это тот электроник, что от нас в Борисполе сдёрнул! Только бороду сбрил! Но я его навечно срисовал — не мандражуй! — и, сняв шерстяную шапочку, Саня с наслаждением почесал бритую голову: — Вот, бля! Чешется, как хер после бани!

Борис включил клавишу, и рация зашипела. Он негромко, но внятно доложил:

— Внимание! Крестник прибыл на такси! Подробности через пять минут. Конец связи.

Выключив «уоки-токи», Фролов, подобрав полы своего длинного пальто, стал выбираться из автомобиля. Саныч, продолжая усердно скрести лысину, успел спросить:

— Слышь, Борис! А если мне приспичит? Где тут толчок?

Борис, уже стоя на улице, наклонился к парню:

— Вот, блин! Совсем забыл.… Сразу за углом — рюмочная в подвале. Там туалет при входе. Вчера я сам его опробовал. Только когда отдуплишься — бармену гривну дай!

Захлопнув дверцу, он застегнулся и широко зашагал в сторону консульства. Подойдя к очереди, он сразу увидел приметного светловолосого мужчину в броской яркой одежде.

Тот весело болтал с девушкой, стоявшей рядом.

«Давай-давай, повеселись.… Вырядился как клоун — за версту видать!» — зло подумал Борис, проходя мимо. Беспечно улыбающийся мужик в дурацкой бейсболке почему-то сразу стал его раздражать. Не останавливаясь, Фролов прошёл мимо очереди и нырнул в подъезд пятиэтажки. Там он вынул мобильный и набрал номер Клыка. Быстро переговорив с Кликуновым, через минуту Борис Юрьевич уже был на улице, и снова со скучающим видом прошёл всего в двух метрах от Карытина. В это время из двери пропускного пункта вышел охранник и объявил:

— Господа, внимание! Все, кому назначено на два часа — остаются! Остальные — отойдите, пожалуйста подальше от ограждения!

Борис и не думал задерживаться. Возвращаясь к «опелю», он бросил взгляд на сливающийся с грязноватым подтаявшим снегом силуэт белой восьмёрки, перекрывшей справа выезд на улицу. Дойдя до старенького таксомотора, на котором приехал Карытин, Борис Юрьевич на минутку задержался, что-то сказал водителю и, уходя, запомнил номер машины.

Лысый Сашка на заднем сиденье совсем заскучал. Дождавшись, когда Борис забрался в машину, он сразу стал открывать дверцу, чтобы выйти.

Фролов потянул его за рукав:

— Ты куда?

— Тебя не спросил… — грубовато бросил браток, но, вспомнив наставления дедушки Гриба во всём слушаться этого сопливого хлыща, смягчившись, пояснил:

— Схавал я чего-то вчера жирного…Несёт с утра — сил нет! А, может, мне стоит пойти корпалу попытать, что и как, а, братишка?

Борис, с едкой иронией в глазах, издевательски закивал:

— Ага…Давай-давай! Представляю себе эту картину — на глазах у клиента, стоящего в очереди, безобидный бритоголовый парень с косой саженью в плечах и глазами душегуба мирно просит у таксиста, который этого клиента привёз, закурить. Или спрашивает, как пройти в библиотеку…

Шурик помрачнел и прорычал с неприкрытой угрозой:

— Ты, это… паря, мне эти базары свои левые брось — не в Крыму, бля! Хоть Гриб тебя и старшим поставил — по мне так ты цветной весь! За душегуба можно ответить на раз! Хочешь чего сказать — говори, но без пантов своих говённых! — И вызывающе тряхнул лобастой головой.

Борис без страха посмотрел в узкие щёлочки глаз бойца и с нажимом отрезал:

— Сказал — нельзя.

Задержавшись на секунду взглядом в колючих зрачках бандита, Фролов захлопнул дверь прямо перед носом Саныча. Затем посмотрев в зеркало на удаляющуюся коренастую фигуру, с неприязнью подумал: «Где же таких уродов выращивают? Специальные оранжереи есть, что ли? И на рожу все одинаковые, как солдаты Урфина Джуса… И базары все как под копирку!» — и откинувшись на спинку включил рацию:

— Это Борис… Крестник стоит в очереди. Синяя с белым куртка. Хохол, давай к воротам!

До трёх тридцати смотри в оба! Тебя сменяет Саныч. И повнимательнее там… Конец связи.

Дождавшись возвращения Санька, он вышел из машины и позвонил Лидии Петровне. Обрисовав ей общую ситуацию, он спросил, где они могут встретиться на несколько минут.

Голос Леди глухо проскрипел в трубке:

— Да здесь я, недалеко. На той стороне улицы Артёма — выйди за угол, и там увидишь. Машину, что нас в аэропорту встречала, помнишь? Давай, подходи — жду.

Чёрная ломакинская «ауди» стояла на краю проезжей части возле серого высотного здания. Дедушка Гриб, вольно расположившийся на водительском сиденье, ещё раз заглянул в зеркало заднего вида и довольно хмыкнул. Выезд с улицы Пимоненко просматривался идеально.

— Никуда он от нас не денется, Лидушка. Погляди как мы этого голодранца обложили!

Прямо як у кино…

Афанасьева уже целый час, после сообщения о прибытии Карытина в консульство, сидела в глубокой задумчивости, не проронив ни слова. Василий Иванович наоборот, был в приподнятом настроении, как охотник, почуявший близость добычи.