Крымский излом 1994. Записки свидетеля.
Шрифт:
…В России, как и в других странах СНГ, реально существуют только две политические силы: коммунисты «бывшие» и «коммунисты» новые. Именно между ними и идет борьбы за власть. Однако ни те, ни другие не заинтересованы в возрождении Союза, так как это возможно только на основе «обобществления» и «централизации» экономики, воссоздания единой армии и возвращения к «руководящей роли» КПСС, что, как они прекрасно понимают, совершенно нереально. История – процесс необратимый».
***
…Утром явилась Ирина. Но мне надо было идти на занятия. Студенты помогли разобраться с мебелью на кафедре. Телефон подключили. Потом
Вечером зашла Ирина. Слегка поговорили. Очевидно, что в Москве она была настолько «занята», что о моих просьбах забыла. Все это – с невинными глазами («Ну, и что…?»). Пришлось попросить больше не приходить. Реакция была резкая, значит, она ожидала чего-то подобного. Мне уже было ясно, что, несмотря на определенную комфортность для нее наших отношений, она не воспринимала их как обязательные. И, конечно, в Москве она не «скучала». На этот счет у меня уже не оставалось никаких сомнений. Надо было кончать с нашим затянувшимся «романом». И я бы это сделал… «вчера». Но «сегодня» уже не мог, понимая, что оказался в ловушке. Похоже, и она это прекрасно понимала…
Утром зашел в поликлинику к кардиологу и взял направление на уколы. Женя опять приходила без меня. Читал Николая Бердяева - «История и судьба русского коммунизма». Удивительно верная характеристика бывшего (в юности) «марксиста большевизма! Меня заинтересовала главная его мысль о том, что необходимо различать марксизм (учение Карла Маркса) и «русский коммунизм» (большевизм). И если немецкий марксизм – учение в принципе неприемлемое для России, то к «коммунизму» она упорно шла в течение последних десятилетий своей истории. Главный отличительный признак «русского коммунизма» - это «диктатура» («самодержавие»). Искусственное объединение марксизма с «русским коммунизмом» - исторический нонсенс…
13 сентября. На утреннем заседании Верховного Совета депутаты не дождались явки «на ковер» правительства. Цеков продолжает «лезть в бутылку». СМИ подают все это как «поражение» Мешкова. Киев призвал к «нулевому» варианту. Татарский меджлис обратился к Киеву с резким заявлением, а также в поддержку «братского» чеченского народа, «отстаивающего свою независимость (!).
…Ночью пьяный сосед-скульптор Валерка Кольцов устроил на лестничной площадке избиение приятеля своей дочери (ровесница моей Жени) в сопровождении собаки.
Утром, явившись на работу, я узнал, что занятия отменены в связи с холерой. На кафедру позвонил отец Любани и потребовал около полумиллиона за долг девчонок и сообщил, что они заложили свои вещи в ломбард…
14 сентября. Верховный Совет Крыма заслушали отчет правительства, после которого Сабуров подал в отставку. Верховный Совет Украины ограничился лишь отменой решения Севастопольского горсовета, который, в свою очередь, призвал Верховный Совет Крыма к «нулевому» варианту. Очевидно, что это устроило бы всех, …кроме Цекова.
…Следующий день оказался пустым. С утра я сбегал в поликлинику на уколы. Первую половину дня занимался ерундой и почитал Бердяева. Вечером провел занятия в «Институте бизнеса». Потом купил бутылку портвейна и пил дома у телевизора, который периодически «вырубался»…
15 сентября. Верховный Совет Крыма уже «хоронит» правительство «москвичей» и готов праздновать победу над Президентом. Мешков выступил по ТВ в передаче «Человек недели»: «старое (Советы) должно уйти, уступив место новому». А между тем жара и холера в Крыму продолжаются.
В Чечне Дудаев ввел «военное положение», на это Шахрай заявил, что Россия (МВД) должна «реагировать».
…Женя появилась вечером с синяком под глазом (?). Ирина не пришла. Похоже, после Москвы она решила отдохнуть.
В субботу ехать на «дачу» не хотелось, но поехал, иначе дома от безделья сошел бы с ума. Жара была нестерпимой. Намахался ломом и выкопал семь ям под новые деревья. Дома выпил рюмку-две вина за ужином и смотрел по ТВ боевик со Шварценеггером.
Вообще-то ситуация у меня сложилась «нулевая». Дочь из дома ушла. Любовницу я выгнал. И опять остался один. А зачем? Если Женя не вернется, жизнь для меня теряла смысл не только в будущем, но и в прошлом. Ясно было, что новую «личную жизнь» мне уже не устроить. А одному продолжать так жить было невмоготу. Спал по ночам мало, сердце болело. Черт возьми!
Воскресенье началось со стирки (без горячей воды), затем – уборка квартиры. Потом поехал в гараж. Неожиданно удалось выровнять вмятину в дверце, но при этом поцарапал ее еще. Обратно очень долго ждал троллейбуса. Но домой торопился зря - мою записку в дверях никто не трогал. После обеда посмотрел «новости» (ничего нового). Читал «Театральный роман» Булгакова, который мне не понравился. Пил вино и думал: «возвращения» Лиды я ждал шесть лет, Инги – один год, Ирины – уже пять дней. Прогресс!
Поздно вечером Ирина все-таки пришла «поговорить». Поговорили: я – монологом, она, - как обычно, письмом. Мне было ясно, что порывать со мной как с любовником она не хотела, но и менять свой образ жизни – тоже…
Ночь прошла, как уже обычно, беспокойно. Утром отправился на работу, хотя делать там было нечего. Потаскал аппаратуру из старого кабинета в новее помещение кафедры (следствие женского контингента кафедры). Позвонил Ирине и был приглашен «на обед». Добирался больше часа (троллейбусы ходили нерегулярно), проклиная свое согласие. Обед был, как всегда, скромен. Потом было затянувшееся «прощание» в парке Гагарина. Разговор был, как всегда, в одну сторону.
Теперь, когда у нее появилась постоянная работа, она «на глазах», обретала уверенность в себе. Наши отношения ее вполне устраивали бы, если не ограничивали ее «свободу». Так что, для нее все складывалось очень удачно. А для меня? С одной стороны, я уже понимал, с кем меня свела случайная встреча. Ирина отнюдь не была верной «пуританкой». Напротив, ее предрасположенность к алкоголю часто срывала у нее «нравственные тормоза». Вообще-то она себя вполне контролировала, когда это было нужно. Но в моменты «расслабления» ее поведение было непредсказуемо. Она это знала и признавала. Но, с другой стороны, я уже настолько к ней привязался и ощущал постоянную в ней потребность, что вот так отказаться от нее, для меня было уже невозможно. К тому же наши «личные» отношения уже перешли в «служебный роман». Я сам себя загнал в «угол». Договорились пока о том, что она прекратит (без меня) пить. Клятвенно обещала. Но сколько уже таких обещаний было!
Жара стояла невыносимая. Дома несколько отдохнул и выпил кофе.
Пришла Женя, но разговора не получилось. Опять обвинения в том, что я «бросил ее» шесть лет тому назад и мне «ее не понять». Я вел себя глупо, ничего не мог ей объяснить, так как не хотел ее травмировать правдой об ее матери. Как-то еще вначале, после ее переезда ко мне, мы договорились, что «о матери ни слова» (ни хорошего, ни плохого). Так что разговор был бесполезный. Но мне было ясно одно: это – боль и месть!
Боже, дай мне волю не сойти с ума!