Крыса в чужом подвале

Руфус озадаченно заткнулся. Как же говорить с человеком?

Юношу попытался выручить напарник. Дисс заговорил, но уже на каком-то диалекте, едва схожим с речью Руфаса.

– Одинаково, - остановил Костас и его.

Похоже, диалог не мог состояться. Оно и к лучшему. Хотя знание языка очень бы выручило. А так, немтырем, быстрее вычислят.

– Ты чикош?
– подключился к разговору воин. Этого Костас как раз понял. Говор сильно напоминал сербский. Судя по тону, к чикошам он относился не особенно дружественно.

Воин отставил ногу, готовясь в любой миг схватиться за секиру. Можно предложить, пересмотреть свое к ним отношение он в ближайшее время не собирался.

– Нет. Бомж, - ответил ему Костас. Воина он не опасался. Все чувства и намерения ясно читались на заросшем лице собеседника.

– Бомож?
– воин, недоверчиво щурился. Врешь, поди с перепугу?

– Ага, - не стал поправлять Костас. Его честный взгляд убедил воина больше слов. А может не взгляд, а дирк на поясе.

– Знатная штука, - воин кивнул на дирк.

– В наследство получил.

Воин со знанием дело подмигнул А то как же! Хорошее оружие только в наследство и достается.

– Я Дёгг. Сард.

– Сард?
– переспросил Костас.

– С побережья. Море, скалы, лодки. Большие лодки, - втолковал ему Дёгг.

“Викинг,” - нашел земной аналог Костас.

– Понял.

Руфус опять заговорил, но обращался уже сразу и Дёггу и Костасу.

– Он спрашивает, куда ты идешь.

– Куда глаза глядят.

Непонятной радости Руфуса нет конца. Юноша даже в ладоши хлопнул. Дите оно и есть дите, даже если из пеленок выбралось.

– Он приглашает тебя с собой в Морт, - перевел сард новую реплику.
– Хозяйке замка нужны воины. Она бросила Призыв.

Костас отделался кивком и принялся цедить увы! безалкогольное для него пиво. Обидно. Вкус действительно отменный.

– Он говорит, ты мог бы там неплохо заработать.

– А ему то что, заработаю я или нет?

– Тот, кто приведет с собой воинов, получит дополнительно триенс, - уже от себя добавил Дёгг и задрав бороду рассмеялся. Громоподобное кудахтанье сотрясло стены. Девица выглянула из кухни. Веселье и без неё?

– Ты тоже идешь в Морт?
– спросил его Костас.

– Конечно, - сард похлопал рукоять секиры.

– То же хочешь заработать?

– Заработать и еще кое-что.

– …?

– Браслет, - Дёгг задрал руку и покрутил, словно браслет уже красовался на его запястье.

– Браслет?

– Э, да ты парень из каких краев выбрался в империю?

Костас отставил кружку.

– Из дальних.

– Браслет. Дается лучшему воину и возводит его в спафарии*. В первую ступень дворянства. А дворянство соответственно позволяет проживать в империи беспрепятственно и наниматься в имперское войско.

– А сейчас что, нельзя?

– Сейчас я птох*… Убогий, наемник, бродяга. Как только закончится драчка в Морте, нужно будет искать следующую заварушку. Или выметаться домой, к женам и сопливым детям.

– А другой работы нету в империи?

– В империи для таких как я и ты только такая. Есть варианты и похуже. Выносить за благородными горшки. Предпочитаю выбивать говно из людишек вот этой штукой, - и Дёгг снова похлопал по рукояти.

Костас присмотрелся к объекту гордости сарда. Наверняка у средней руки оружейника подобного железа на продажу с десяток.

– Можно еще в охрану на рудники, в Баглон. Но это уж совсем надо опуститься. Вольных да удалых стеречь гнилое занятие.

Костас задумался. Он не знает дорог, он не знает законов, он не знает ничего из того, что стоило бы знать. Ко всему его ищут. Не могут не искать. Имея такую внешность как у него, трудно остаться неприметным. Самым благоразумным спрятаться на время, пока не примет более-менее человеческий вид. А спрятаться лучше не среди лесов и пустынь, а среди людей. В неразберихе войны это сделать проще. Риск потерять голову в драке нисколько не выше прочих опасностей. Плюс ко всему у него под боком толмач. Пожалуй последнее обстоятельство важнее прочих.

– Так что? Ты с нами?
– спросил его Дёгг.

– Нам по пути, - оповестил Костас присутствующих.

Юноша услышав перевод его слов возмутился.

– Руфус, говорит это не честно, поскольку он предложил тебе идти в замок.

Костас сунул руку в кашель и бросил Руфусу монету.

Тот радостно подхватил её со стола и, подбросив на руке, сжал в кулак. Потом перекинул монету в другую руку и протянул ладонь Костасу.

– Он предлагает тебе боевое братство, - растолковал намеренье юнца Дёгг.

– Скажи ему пусть идет в жопу со своим боевым братством, - резко ответил Костас.

Дёгг длинно рассмеялся. Просмеявшись, перевел отказ. Дисс демонстративно дернулся в драку. Но только дернулся. Его остановил Руфус и глухой удар дубинки по прилавку. Дисс что-то грозно выговорил.

– Тебе не стоит принимать его речь во внимание, - ржал Дёгг.

Наконец сард успокоился и спросил у Костаса.

– Меня тоже пошлешь в задницу, если я предложу свою компанию?

– Компанию или братство?
– переспросил Костас.

– Чтобы предлагать братство, мало бражничать в трактире. Надо кровь пролить в общем деле, свою и чужую. Замок ли защищая, купцов ли потроша, все одно в каком, но общем.

– Компания мне подходит, - согласился Костас.

– Тогда надо выпить, - предложил Дёгг, подмигнув.

Сард рассчитывал на угощение и не скрывал своего желания.

– Выпей, кто мешает, - разрешил Костас.

Дёгг рассмеялся вновь. Но уже не так громко и долго.

4.

Иллюстрис* Бриньяр кормил голубей. Приученные птицы довольно гукали, хлопали крыльями, бестолково суетились, безбоязненно лезли на руки клевать зерно. Бриньяр по-детски улыбался, подставлял ладони, испытывая нескрываемое удовольствие. Сегодня эгуменос* облачился в будничную одежду. Белую сутану с широкими рукавами, из-под которой выглядывали узкие манжеты шелковой рубашки. На голове биретта, белая, с алой шишечкой. Пепельные волосы Бриньяра аккуратно подстрижены. Брови густы и срослись в линию. Большой нос нависал над некрасивым ртом. Лицо слишком длинное. Растянутый разрез глаз выдавал в нем южанина. Глаза бесцветны и оттого кажутся вечно спокойными и мудрыми. Тот, кто знал эгуменоса достаточно хорошо, считали его опасным союзником. Те, кто враждовал с ним тайно или открыто, сходились во мнении, Местоблюститель Патриаршего Престола серьезный противник. Все его достоинства, как и, в равной степени, недостатки, подчинялись одной цели, торжеству Веры в империи! И если от одержанных побед, малая толика перепадала лично Бриньяру, он не отказывался. Все мы грешны. И властолюбие не самый худший из пороков.

– Лишний раз убеждаюсь, дорогая Кайрин, нет среди творений Создателя более благодарных, чем эти птицы, - умилялся эгуменос голубям.

Кайрин ди Смет терпеливо ожидала окончания ритуала кормления птиц. Оторвать от этого занятия эгуменоса было не возможно. Девушка справедливо сомневалась, что любовь к птицам проистекает от доброты Бриньяра, скорее из чувства могущества. Тому дать побольше, этого обделить, того прогнать, этих обласкать. Он точно так же относился к людям. Как к голубям. Правда, не считал их благодарными. Людей разумеется.