Крысиный Вор

В наружной галерее слуга зажигал фонари, которые висели на подпиравших навес витых столбиках. С темнеющего неба сеялся редкий снежок, во дворе было людно: иные из разгоряченных гостей вышли проветриться, прихватив с собой кружки с вином и пивом.

– Вот туда он забрался! – Мальчик показал на пристройку с приоткрытой дверью. – Я честно видел!

– Беги, свободен.

Нет смысла отсылать его с торжества. Не уйдет, начнет перечить, и драгоценное время будут потеряно.

Последний охранный рубеж пролегал как раз между этим сарайчиком и главным строением. Если его пересечет маг или амулетчик из своих – ничего не случится, если в гостиницу попытается войти чужой волшебник – поднимется тревога. Именно так сторожевая система отреагировала на Тейзурга, но коллеги из тех, кто не прочь к нему подольститься, кинулись навстречу и с любезностями провели его внутрь.

Суно остановился на пороге. Небольшое помещение загромождено корзинами, на гвоздях висят сетки с чесноком и луком. Полумрак, относительный порядок, крепкий овощной запах.

– Коллега, вы здесь? – негромко осведомился Суно, обращаясь к сгустку тени в углу. – Выходите, время дорого.

Блеснула пара глаз. Мягко проскользнув меж двух накрытых тряпками корзин, из угла выбрался кот. По размерам скорее рысь, чем домашняя кошка, с кисточками на ушах. Орвехта одолели сомнения: если он ручной, мог просто выйти на человеческий голос… Уставившись на него снизу вверх, кот мявкнул, словно клянчил сметаны.

– Нужна помощь? – Лучше пару минут выглядеть спятившим дураком, чем потом, уже на посмертных путях, жалеть о том, что повел себя как дурак. – Вы здесь охотитесь на свою обычную дичь? Если да, кивните.

Кот сделал движение головой вверх-вниз – кивнул.

– Вы не можете попасть в дом? Ваша дичь уже там?

Новый кивок, и опять просительное мяуканье.

– Понял, – Орвехт вывалил на пол яблоки из первой попавшейся корзины. – Полезайте сюда, я вас отнесу.

Сверху он прикрыл зверя сдернутой с другой корзины тряпкой. Поднявшись на крыльцо, сотворил заклятье, позволяющее «чужому» пересечь незримую преграду. Маг-перевертыш застрял бы на пороге, поднялась бы тревога, и преследуемая погань, которая неведомо каким образом проникла в дом без лишнего шума, заподозрила бы неладное…

Возможно, мир в ближайшем радиусе разлетится в кровавые ошметки уже в следующую секунду. А перехватчик все равно остался, дожидаясь хотя бы малейшего шанса сделать свою работу, пусть другой на его месте сейчас мчался бы отсюда во всю прыть, чтобы не сгинуть вместе с остальными.

– Коллега Суно, что это вы несете?

– Кота несу. А то мышей тут видели, дамы визг поднимут.

Нетерпеливый толчок: пассажир рвался наружу. Суно еще не успел поставить корзину на пол, когда тот выпрыгнул и стремглав ринулся по коридору в сторону кухни.

– Жрать побежал… Какие ему мыши, когда вокруг столько харчей!

– Да он и так раскормленный, видали?

– Такой своего не упустит!

«Надеюсь, что не упустит», – мысленно добавил Орвехт.

Весь взмок, пока тащил корзину, и вовсе не потому, что ноша была тяжела. Вдоль позвоночника стекла струйка холодного пота. Впрочем, он знал, что тоже останется. И мог бы унести ноги, да не сможет.

«Шеро, здесь «мясорубка». И рыжий здесь».

Короткая заминка, потом пришла ответная мыслевесть:

«Пока ничего не предпринимать. Боевая готовность».

Если начать эвакуацию до того, как перехватчик настигнет посланца Ктармы, тот смекнет, в чем дело, и сразу же приведет в действие смертоносное заклятье. Так что ждать и бездействовать. Суно подозревал, что он сейчас бледнее покойника. Хорошо, что в тускло освещенном коридоре не очень-то разглядишь, у кого какой цвет лица.

В случае успеха ужасатели одним махом уничтожат нескольких архимагов (положим, этим они скорее уж окажут Ларвезе услугу), Шеро Крелдона, который потихоньку прибирает к рукам все больше власти (а вот это уже будет существенный урон), первого амулетчика Ложи (тоже серьезная потеря, каким бы угробцем тот ни был)… Выигрыш для Ктармы и Овдабы предполагается нешуточный. Безусловно, по такому случаю с «мясорубкой» расстарались – накроет целый квартал, чтобы наверняка.

Из кухонного проема тянуло запахами еды, там что-то звякало, булькало, влажно шлепало, но характер доносившейся оттуда людской разноголосицы позволял сделать вывод, что ничего из ряда вон там не происходит.

– Кота здесь не видели? – справился Орвехт у выглянувшей в коридор распаренной женщины в запачканном мукой переднике. – Его принесли, чтобы в номерах мышей ловил, а он сразу к вам сиганул.

Та осоловело помотала головой, вдохнула, как утопающая, коридорный воздух и нырнула обратно в пар и чад.

– А он и побежал наверх к номерам! – звонко выпалил поваренок, высунувшийся на смену женщине. – Знатный котяра, побольше поросенка будет!

Маг направился в конец коридора, к лестнице, устланной белой ковровой дорожкой с алой каймой, да еще усыпанной пшеничными зернами, конфетти и цветочными лепестками. Здесь было темновато, но рядом находилась еще одна дверь в зал, где шло веселье, и оттуда падал свет.

У начала лестницы он остановился, пытаясь уловить доносившиеся сверху звуки, и покосился на проем. Что-то в общей картине его насторожило, он сощурился. Движение там, где ничего двигаться не должно. Потолок. Вернее, закопченная деревянная решетка под потолком, с которой свисают лампы, устрашающие маски, отгоняющие злых духов, и полотенца с вышитыми пожеланиями жениху и невесте.

Наверху скользила неясная тень – то замирала, то снова перемещалась. Толком не разглядеть, но Суно понял. Похоже, дела плохи: судя по тому, как перехватчик в кошачьей шкуре кружит по решетке над залом, он никак не может определиться с целью. Видимо, маги Ктармы снабдили смертника путающими заклятьями, которые на близкой дистанции собьют с толку даже видящего восемь из десяти.

Со стороны казалось, будто Орвехт отдыхает в коридоре от галдежа и духоты. У него на лбу блестела испарина, пальцы, спрятанные в рукавах форменной мантии, были напряжены и слегка скрючены, однако лицо выглядело безмятежным. Он всегда полагал, что одна из наихудших в этой жизни вещей – бездействовать и ждать, зная, что решение проблемы зависит не от тебя, и сейчас он находился именно в такой ситуации.

Лишь одно гипотетическое утешение: он решил, что, если его жизнь в следующий момент оборвется, в серых пределах Акетиса он найдет ту, простите уж, коллеги, паскуду, которая явилась в «Золотой подсолнух» с «мясорубкой», и запихнет в глотку этой паскуде ее же собственные призрачные потроха.

Эта отдающая безумием мысль помогала ему сохранять самообладание, но из-за нее он едва не упустил тот миг, когда события сорвались с мертвой точки, словно выпущенный арбалетный болт.

Тень, блуждавшая по ту сторону потолочной решетки над головами у пирующих, протиснулась через ячейку и атакующим зверем рухнула вниз – кому-то на голову.

Раздался визг. За ним последовали другие вопли, ругань, грохот падающих стульев – гости вскакивали с мест, чтобы рассмотреть, что происходит. За полсекунды до начала этой сумятицы Орвехт на магическом уровне ощутил, как рванулась наружу из своего вместилища слепая разрушительная сила, которая все раздерет на куски, раздробит, раздавит, перемелет… Рванулась – и напоролась на кошачьи когти.