Крысолов
Шрифт:
Сообразительная.
Может, и ночью она не просто так бросала взгляды на этот дом? И даже не потому, что поднятая планка жалюзи могла выдать, а потому, что с самого начала подозревала: если и сунется кто-то на ферму и проберется через систему охраны, то не будет валять дурака и шарить где попало, а полезет сразу в святая святых, в лабораторию, к секвенсору, именно в этот дом?
Но решила оставить его на потом, на сладкое?
На всякий случай, для подстраховки, сначала пошла проверять остальные домики. К чему спешка, зачем сразу лезть
Заодно разжигала свой азарт охотника, заставляя жертву подольше помучиться от ужаса безысходности своего положения, ужаса воришки, понимающего, что попался…
Так, что ли? Любите играть в кошки-мышки, дамочка? Перед тем как свернуть шею?
Ну что же…
Давайте поиграем, с-сударыня.
– Роммель!
Роммель наконец-то примчался. Но не сел. Ждал, стоя на задних лапах, как тушканчик, и, кажется, дрожал. Только не от страха, конечно. От возбуждения от кровавого куража.
– Собрать батальон! Первая, вторая роты – выставить за домами, по периметру, заслон, отгонять баскеров! Третья рота делает широкий круг. Если баскеры собираются в отряд, разогнать! Четвертую роту – перед крыльцом! Пятую ко мне, на тыльную сторону!
И зашагал вокруг дома, к гаражу.
Дамочка может думать, что если она заперлась внутри, то все, туда никто не войдет. Ну-ну. Блаженны верующие…
– Поднять!
Восемь десятков розовых лапок потянули ворота гаража вверх.
Лучше бы, конечно, чтобы тянула вся рота – в сто восемьдесят лапок, но вдоль ворот гаража поместились всего лишь сорок крыс. Ладно, и этого хватит.
Ворота медленно, неохотно, но пошли вверх… Сантиметр, другой…
– There! Push! Down! – вылетел из щели звенящий голос.
Внутри затопало, зафыркало, завозилось… За обитыми гофрированным железом воротами заскреблись, и ворота остановились. Пошли вниз, а потом вообще рухнули – глубоко, до самого асфальта, врезавшись в стопора так, что вся стена гаража дрогнула, металлические листы зазвенели, затихая медленно, как потревоженный колокол…
Стас беззвучно зашипел.
А дамочка-то, похоже, не дура. Далеко не дура.
И что теперь?
Та дверь заперта. Выломать ее чем? Перегрызать…
Можно, конечно, посмотреть получше… Но, кажется, дверь там хорошая. Прогрызть ее насквозь – это не с резиновыми шинами развлекаться. Полдня уйдет, а то и больше.
Здесь тоже не влезть. Даже если извернуться, выстроить-впихнуть вдоль ворот полсотни крыс и подлезть самому, и дружно потянуть вверх – это все равно будет мало против трех баскеров. Да и поднимать – не прижимать книзу…
Ладно, есть варианты. Если не пускают ни в ворота, ни в дверь, что остается?
Правильно.
Стас пошел вокруг дома. На этот раз медленно, заглядывая в окна.
Вон там лаборатория, где чуть не попался… Где Белоснежка последний раз сладко посапывала, нежась под пальцами… Стас скрипнул зубами.
Стоп! Спокойно, спокойно…
Ну-ка,
спокойно! Вот так вот. Успокоился, закрыл глаза и вспоминай.Так… Столы, установки… Там вход, напротив стена, в ней дверь в заветную комнатку…
Значит, за углом, вон там, должно быть окно той комнатки с секвенсором?
Стас заглянул за угол. Ага. Сейчас, как же. Разбежался…
Никакого окна нет.
Впрочем, можно понять… Если уж блокираторы вставили в стены…
Шипя сквозь зубы, Стас вернулся обратно. Прищурился, разглядывая окна лаборатории, рамы… Не стекло – прочный пластик. Как и на первом этаже, возле двери. Просто так не выбить.
– Лобастый!
Под ногами знакомо пискнуло. Тут как тут.
– Молодец, умник.
Стас присел, потрепал его за ушами. Хоть на кого-то можно положиться.
Потом скинул с плеча рюкзак с аппаратурой, растянул завязки.
Эти стеклопакеты – довольно надежная штука. Голыми руками не вскрыть, тем более на третьем этаже. Придется Лобастого немного приодеть…
– Нормально?
Лобастый кивнул. Растопырил лапы.
Он лежал на руках Стаса спиной вниз, как младенец. Лапки и в самом деле похожи на крошечные ладошки, 4 только четырехпалые, большой палец едва заметен.
На этих ладошках – подобие перчаток с отрезанными пальцами. На перчатки нашиты магнитные кругляши.
Стас опустил руки с Лобастым пониже. Чуть присел, встал на носки… Покачался так, пробуя на вес, прикидывая взглядом высоту, приноравливаясь… Еще несколько раз качнулся, постепенно увеличивая размах, присаживаясь все ниже.
– Три… четыре!
И толкнулся по-настоящему, передавая силу толчка рукам, напрягая и бицепсы, и предплечья – сильно, но плавно. Лобастый вылетел из рук вверх и чуть в сторону, к стене.
Закрутил хвостом, мгновенно перевернулся лапами вниз – не только кошки всегда падают на лапы. Изогнулся, уклоняясь от края карниза, словно прыгун в высоту, волной перекидывающий свое тело через планку. На миг замер, остановившись на пике траектории, и наткнулся на прозрачный пластик окна. Спружинил лапами, гася удар, чтобы не отлететь обратно упругим мячиком. Упал-сполз вниз, на карниз.
Сильно скошенный карниз, просто так не удержался бы. Магнитные присоски звонко клацнули о сталь. Вцепились лучше, чем когти в дерево.
Стас открыл было рот, чтобы скомандовать, что делать дальше…
Но не стал. В конце-то концов, Лобастый и сам все прекрасно знает.
Лобастый, привстав на задних лапах, привалился одним боком к пластику. Засучил передней лапкой, подтягивая со спины на грудь крошечную сумочку-кармашек. Расстегнул застежку-липучку, зубами вытащил кончик белой нити из пластида.
Осторожно оторвал от стального карниза одну заднюю лапу, переставил ее в сторону, оторвал вторую и, по очереди переставляя лапы, медленно пошел по карнизу, передними лапами разматывая нить из кармашка и накладывая ее на стекло.