Крысы появляются ночью

«Черт! Я же стал гнусным рядовым агентом, которым помыкает такой тип, как Мюллер. Ловко меня обманули. «Сбор и обработка экономических сведений, серьезная работа!» — Он усмехнулся. — Я шпион и ничего больше. Я сам докатился до этого. Из-за денег. Надо выбираться из этого дерьма. И как можно скорее. Но как?..»

Он неподвижно уставился на грязную скатерть.

Когда Сид вернулся домой, Дорис еще не было. А одному ему быть сейчас не хотелось. Все в квартире было аккуратно прибрано, и было так тихо, как будто здесь никто и не жил. После прокуренной шумной пивной эта тишина обрушилась на Сида ужасным грузом. Он почувствовал озноб. Достал из буфета бутылку коньяку и налил себе рюмку.

Вся эта история угнетала его. Он казался себе актером третьеразрядного детективного спектакля. Спектакль был явно комического жанра, и в то же время было не до смеха. Сид чувствовал, что нельзя недооценивать Мюллера и тех, кто стоит за ним. «Может быть, все-таки в ближайшие дни мне удастся устроиться в какую-нибудь газету? Если бы я мог расплатиться с янки! Возможно, Винкельман… Надо было позвонить ему. До сих пор я еще ничего для них не сделал… О ребенке они тоже ничего не знают… В конце концов, мы ведь живем в свободном мире. Против моей воли меня никто не заставит шпионить. Скорее порвать с этим, вылезти, пока еще не поздно…»

Сид бросился к телефону. Но звонить не стал. Бессмысленно. Устало опустился в кресло.

«Они крепко держат меня. С крючка так просто не сорвешься. Нажива оказалась жирной, и я проглотил ее. Если я буду бунтовать, они прибегнут к шантажу. Дорис узнает про ту старую историю. Только этого ей сейчас не хватает!..»

Сид нервно провел рукой по волосам.

«Как могло случиться, что этот подонок Мюллер отыскал меня в кинотеатре, полном людей? Неужели за мной следят?»

Он подошел к окну.

Улица была почти пустынна. Только в палисаднике играли двое детей. У подъезда стоял его «шпортваген». Других автомашин поблизости не было.

«Телефон!.. — вспомнил Сид. — Ведь билет я заказывал по телефону!»

Он поднял трубку и набрал произвольный номер. Но никакого щелчка не услышал. Когда в трубке раздался незнакомый голос, Сид молча положил ее на место. «Может быть, у них какие-то самые новые приспособления для подслушивания, без всяких щелчков? А может, они в моей квартире поставили микрофон? Чтобы попасть в нее, не требуется большого искусства, особенно если знаешь, что в ней никого нет».

Он вытащил из маленькой кладовой, расположенной рядом с кухней, складную лесенку и, поднявшись по ней, принялся осматривать телефонную розетку, вызвавшую у него подозрение.

Шорох заставил его обернуться.

Внизу стояла Дорис и удивленно взирала на мужа.

— Почему ты подкрадываешься ко мне? — раздраженно спросил он.

— Ты испугался? Я вошла как обычно. Только ты почему-то не услышал. Что ты делаешь?

— Ремонтирую кое-что.

— Может, помочь?

— Нет! — резко бросил он. — Оставь меня в покое!

Она молча вышла из комнаты.

Сид понял свой промах. Дорис может что-нибудь заподозрить. Этого нельзя допустить.

Он пошел следом за ней на кухню.

— Извини меня. Я погорячился.

— Ну что ж делать, — смягчилась Дорис.^-А я купила билеты в Камерный театр.

— На какой день?

— На сегодня.

— Очень жаль, но я обязательно должен зайти сегодня в издательство. Мне совершенно определенно обещали там заказ на репортаж.

Что-то в его поведении заставило Дорис насторожиться. Она подошла к нему ближе.

— Сид, ты же обещал мне говорить только правду. Что-то происходит с тобой. Скажи мне честно, что ты собираешься делать сегодня?

— Черт возьми! Я лезу из кожи, чтобы заработать, а ты не можешь оставить меня в покое! — не сдержался он. — Почему ты всегда допытываешься? Я хочу только работы. И больше ничего.

Эх, опять он сорвался. А все потому, что она своими невинными вопросами задела его за живое.

Дорис оторопела.

— Ты разговариваешь со мной и смотришь на меня так, как будто я тебе совсем чужая!

Она была готова расплакаться.

Сиду стало не по себе.

— Извини меня, милая. У меня сегодня такой неудачный день. Я ужасно нервничаю.

В какой-то миг он готов был ей во всем сознаться. Может быть, она простит ему все. Тогда стало бы так легко. И Мюллера можно было бы послать к черту. А потом у них родится ребенок, и все будет хорошо. Даже слишком хорошо…

Сознаться Дорис, что он изменял ей? Ей, которая так его любит и верит в него! Отец всегда говорил: «Правда требует мужества». А вот у Сида его нет.

Он не мог сделать решительный шаг и на будущее выбрал неизвестность. Он струсил теперь, но, по существу, сдался раньше, когда впервые стал раздумывать, что хуже: признаться во всем Дорис и, может быть, потерять ее или продолжать эту лживую жизнь.

Чтобы Дорис не истолковала его колебания превратно, он виновато произнес:

— Сегодняшние переговоры действительно важны.

— А тебе можно позвонить? — тихо спросила она.

— Зачем?

— Мне иногда по вечерам бывает дурно. Это из-за моего состояния… А тебя нет. Я не стану так волноваться, если у меня по крайней мере будет твой телефон.

— Хорошо. Я оставлю тебе номер своего телефона на письменном столе.

Озадаченный, он отошел к окну, чтобы жена ничего не заметила. Тут он вспомнил о деньгах. А ведь Дорис им обрадуется!

Он незаметно вынул из бумажника двести марок и положил их на кухонный стол.

— Сид! Такое богатство! — удивилась она. — Или ты снова?..

— Нет, нет! Заработаны честно. Аванс за небольшой репортаж. Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Первый гонорар! — Она просияла. — А когда твой репортаж будет опубликован?

— В следующую неделю, возможно. — Он повернулся и вышел из комнаты.

«Опять ложь! И так будет до тех пор, пока мне не удастся выбраться из петли».

VIII