Крючок для пираньи

Только теперь он смог кое-как осознать и понять происшедшее. Взрыв. Корабль погиб. Все погибли…

Нахлынула усталость, Мазур распростерся на воде, как кусок брезента. Почувствовал, что промок насквозь — немного воды вдобавок ко всему попало внутрь комбинезона, и ничего с ней теперь не поделаешь. Ничего, это-то не страшно, в герметичной резине вскоре нагреется от тела…

Плохо только, что обзор никудышный — туго надутый комбинезон обеспечивает своему хозяину мало-мальски комфортное бытие исключительно в положении «навзничь», при попытках это положение изменить чувствуешь себя футбольным мячом, по которому сильно пнули — прямо-таки выворачивает тело в прежнюю позицию. Качайся на воде и жди помощи — именно так конструкторы и замыслили. Хорошие конструкторы, зарубежные, наслушавшиеся с раннего детства про заботу государства о своих гражданах. И они в чем-то правы, там, за бугром, в крохотной и тесной Европе, давно бы пришел в действие огромный механизм, и корабли спасателей снимались бы с якоря, и авиация была бы поднята…

— Эй!

Мазур повернул голову. Пока Кацуба бултыхался в воде, с него, конечно, смыло бутафорские очочки, бороденка промокла — но все равно теперь майор был больше похож на себя прежнего, нежели на столичного интеллигента.

— Что — эй? — сказал Мазур. — Живы, однако… А вот все остальные, боюсь…

— Может, покричать?

— Ну, давай, — согласился Мазур. — Все равно ничего другого не сделаешь…

Они добросовестно поорали, но ответных криков не услышали. «И водная гладь была безвидна и пуста…» — ни к селу ни к городу пришло в голову Мазуру. С трудом поднимая голову повыше, он осмотрелся, насколько удалось — никого и ничего, только те два пустых комбинезона плавают рядышком, вызывая чуть-чуть неприятные чувства: словно некие суррогаты человека…

— Поймай ближайший, — распорядился Мазур. — А я второй подхвачу.

— Зачем?

— Вытащим НЗ. Не помешает.

— А куда его запихать?

— У тебя там карман на правом бедре, — объяснил Мазур. — Во-он ту пряжку расстегни, клапан и откинется…

Он быстренько выпотрошил небольшую пластиковую коробочку, прикрепленную к поясу: пакеты прессованного с орехами молотого мяса, шоколадка, таблетки, маленькая пластиковая бутылочка, на которой посредством трех иностранных языков разъяснено: в данном сосуде содержится чистейший девяностошестиградусный медицинский спирт, каковой рекомендуется использовать только для растирания, ибо употребление внутрь может вызвать ожог пищевода.

— Напугали шлюху минетом… — проворчал Кацуба, изучив этикетку. — Нам, казакам, нипочем, что бутылка с сургучом…

Он свинтил пробку, раскрутил сосудик и выплеснул содержимое в рот, шумно выдохнув перед этим воздух по классическому русскому методу. Помотал головой, зажмурился, унимая выступившие слезы, сообщил веселее:

— Какой, на хрен, ожог — тут грамм сорок будет, и на стакан водки не тянет… Будешь?

Мазур тоже откупорил свою, но выплеснул в рот ровно столько, чтобы хватило на хороший глоток — примерно половину.

— Пистолет не утопил?

— Да нет, — сказал Мазур, расстегнув пряжку и слазив под комбинезон. — Только он ведь промок, не сработает…

— Да уж, тут вода так и хлюпает…

— Скоро нагреется.

— Догадываюсь, — проворчал Кацуба. — Черт, только теперь начал чуточку обмозговывать… Как гром с ясного неба… Спасибо.

— За что?

— За то, что вытащил.

— Честно говоря, и не помню, как это получилось, — признался Мазур. — Рефлексы работали…

— Все равно. Ты знаешь, даже в голову до сих пор не ударило…

— Шок, — кратко пояснил Мазур. — Какое тут алкогольное удовольствие, как в песок…

— Ты что-нибудь соображаешь? Насчет происшедшего?

— Взрыв был внутренний, — уверенно сказал Мазур. — У меня, конечно, перед глазами все мелькало, но могу тебя твердо заверить, что водяного столба не было. Значит, никто мину к днищу не прикреплял. Заряд рванул внутри, майор…

— Уверен?

— На девяносто девять процентов. Один все же оставим — «неизбежным на море случайностям».

— Какие тут случайности… — фыркнул Кацуба. — Черт, чужие ведь на корабль не лазили, а на берегу никто из экипажа не остался, иначе Ильич доложил бы…

— Ты о своей конторе чересчур уж хорошего мнения? — поразмыслив, спросил Мазур.

— Это ты насчет романтического трепета?

— Что-то вроде.

— Да нет, признаться, — сказал Кацуба. — Вырос я из юношеского романтизма…

— А что если заряд заложили еще в порту отплытия? — спросил Мазур. — Вряд ли это часовой механизм, ни за что не подгадаешь с такой точностью. Скорее всего — радиосигнал… — Он помолчал. — Знаешь, что самое печальное? Что сигнал мог подать и радист с «Морской звезды». Не зная, что он делает. Скажем, у него была инструкция: при получении оговоренного сообщения дать в эфир определенный сигнал на определенной частоте. Детали ему знать не полагается, сделал, как велели. Был у меня схожий случай в одном экзотическом месте…

— Гадай не гадай, а корабль накрылся, — сказал Кацуба. — Что уж тут дискуссии разводить… То-то я и ломал голову, почему нас так долго не трогают. Если бы мы с тобой не вылезли на палубу…

— Что уж теперь задним числом переживать, — усмехнулся Мазур. — Попали в переделочку…

— Слушай, — сказал Кацуба, стараясь говорить как можно беззаботнее. — На суше со мной чего только не бывало, а вот на воде в нехороший казус попадаю впервые… Объясни мне как специалист по морским делам насчет нашего положения и перспектив… А поскольку мы с тобой не институтки, можешь не миндальничать.

— А что тут миндальничать… — Мазур пожал плечами под комбинезоном. — Теоретически, можем болтаться на воде хоть год, эти пузыри сделаны на совесть. Акул тут нет, не прокусят… Ну, а поскольку практика — штука более приземленная, времени у нас гораздо меньше. Опресняющих таблеток не так уж много, при самой суровой экономии хватит дня на три. Жратву можно растянуть и подольше, но… Паршиво в нашем положении без воды.

— До берега километров двадцать?

— Примерно, — сказал Мазур, подумав. — Могу тебе уверенно сказать, в какой стороне берег — мы к нему как раз повернулись макушками. Опять-таки «но»… Попробуй погрести.

Кацуба старательно попытался, нелепо выгибая руки в толстенных надувных рукавах. Время шло, а он отдалился от Мазура метров на пять, не больше.

— Вот так-то, — констатировал Мазур, в несколько гребков догнав его. — В таком положении грести руками куда как несподручно, а другую позицию лучше и не пробовать, не получится.

— Эх, нам бы жилеты…

Мазур не мог не ухмыльнуться:

— Окажись мы в жилетах, через пару часов отдали бы концы, точно тебе говорю. Как те, с «Титаника».

— Выходит, еще и радоваться надо, что мы — в этих гондонах?

— А ты как думал, — сказал Мазур. — В общем, остается одно — помаленьку грести к берегу. Боюсь думать, сколько времени нам понадобится, но ничего другого, извини, предложить не могу. Молись, чтобы ветер не начался, а то еще погонит к северу… Как, я всесторонне обрисовал положение?

— Пожалуй…

— Еще один нюанс, — сказал Мазур. — Последний. Комбинезончики такого типа оснащены радиопередатчиками. Как только «шкура» попадает в воду и надувается, передатчик включается автоматически, гонит SOS по системе КОСПАС. Боюсь, мы уже орем на весь прилегающий эфир. Я не знаком с этой персонально маркой, но вот эта штука, — он коснулся черного цилиндрика на поясе, казавшегося сплошным, литым, — вполне может оказаться передатчиком. Другого предназначения ей просто не подобрать.