Ксенос и фобос

...

А в Молотове шел снег. Зима на Урале бывает холодной или очень холодной. Но снег был всегда. Обычно с ноября по апрель. Иногда сугробы не таяли даже в мае. А были года, когда внезапно налетевшими снежными бурями ломало деревья даже в июне. В этот раз после небывало жаркого и сухого лета снега не было почти до самого конца декабря. Под Новый год, как положено, как бывало в детстве, плавно и празднично полетели огромные медленные сверкающие в ярком электрическом свете снежинки.

В некоторых окнах недавно еще сплошь темных многоэтажек зажглись огни.

– Люди...

– Ага. Даш, а ты, правда...

– Дурак.

– Ага...

Из-за темного угла вывернулось темной плотной массой, загремело, защелкало металлом.

– Стой! Стой! Кто такие?

Забегали по лицам лучи фонарей.

– А-а-а... Товарищ майор? Гуляете?

– Гуляем, гуляем. Ну? Я же не один, видите...

– Ну, да... Хоть и все уже, но не один - это правильно. А погодка-то, погодка...

– Скоро Новый год.

– С наступающим вас! И поосторожнее тут. Мало ли...

– Ладно-ладно. Не пугайте мне девушку. Ну, мы пошли?

Под скрип снега отряд дружинников свернул к речному вокзалу.

– Вот скажи мне, Сидорчук, вояка хренов...

– Не ругайся!

– Нет, ты мне все-таки скажи, подполковник. Ты на мне жениться, как - думаешь? Или так просто выгуливаешь?

– Я же тебя люблю, Дашка.

– Вот и я тебя - аналогично...

– Правда-правда?

– Правда-правда.

По пустынной ярко освещенной набережной в сторону моста уходили, обнявшись, двое. Жизнь продолжалась, несмотря ни на какие эксперименты и чрезвычайные ситуации.